Операция "Молодожёны" или Задачка о чёрном квадрате

-6-

6.

Сообщив Ромашову о том, что он в случае чего легко собою заменит Лидию, полковник немного покривил душой. Все же ценность дуэта агентов определялась как раз тем, что их было двое. Именно на них двоих абвером возлагались особые надежды. Согласно легенде, придуманной немцами, Мария и Петр Чугуновы должны были легализоваться как работники на заводах или предприятиях, где существует возможность выведать сведения стратегического характера, составляющие государственную тайну.

Радиоигра шла уже два месяца, а «супругам Чугуновым» все никак «не удавалось» пристроиться на нужные для шпионажа места, поэтому немцам приходилось довольствоваться только общими наблюдениями агентов. С некоторых пор они начали проявлять по этому поводу озабоченность и тревогу.

Полковник медлил. Сомнений относительно Лидии он почти не имел, а вот Ромашов вызывал в нем стойкое неприятие. Он наблюдал за бывшим учителем, пытался поймать его на неправде, уличить в намерениях, но не мог этого сделать - Ромашов вел себя до отвратительного безупречно.

Наконец, тянуть дальше стало невозможно. В середине мая Ромашова и практически выздоровевшую Лидию усадили в грязный грузовик-полуторку и отвезли на рабочую окраину города, в стоящий последним в порядке, старый, но крепкий деревенский пятистенок с резными свежепокрашенными наличниками, цветущим сиренью палисадником, огромным садом и воинственно брехающим на незнакомцев огромным злым псом неизвестной породы, бегающим по двору на огромной бренчащей цепи, прикованной к будке.

У калитки приехавших встретил крепкий, на удивление русоволосый для своего возраста, шестидесятилетний старик с умными лукавыми глазами, одетый в домашнюю с поясом вязаную кофту рыжего цвета с отложными воротником и брюки-галифе. Старик приветливо поздоровался с «племянниками» Марией и Петром, уважительно поручкался с полковником, одетым для конспирации в штатский засаленный пиджачишко и резиновые сапоги, и, опираясь на крепкую металлическую трость, отвел всех в дом. На улице остался лишь Коротков, старательно исполнявший роль простодушного лаптя-водителя. Он натирал ветровое стекло несвежей тряпочкой, смачно сплевывал на землю слюну и грозно цыкал на набежавшую малышню, стремившуюся оседлать одно из «крыльев» грузовика.

- Знакомьтесь, это Иван Иванович Краснов, вы будете проживать под его неусыпной опекой, - представил полковник хозяина дома, а тот в свою очередь значительно, совсем по старорежимному поклонился. - Я буду время от времени вас навещать. Сеансы связи - согласно расписанию. Ведите себя примерно. Из дома без ведома не отлучаться. Всем необходимым вас обеспечит Иван Иванович.

Старик хитро улыбнулся и снова склонил голову в знак согласия.

- Добро пожаловать, племяннички дорогие!

Лидии он понравился, а Ромашова скорее заинтересовал, тем более, что разговаривал с отчетливым волжским «оканьем». Василию нравилось слушать различные произношения, будь то южнорусские, северные или вот волжские. Для его восприимчивого ума это было удивительное увлечение и наслаждение.

Полковник распрощался, напоследок одарив Ромашова тяжелым недоверчивым взглядом, и поманил хозяина за собой. В сенях они долго шептались о чем-то, а новые жильцы, оставшись с глазу на глаз, застенчиво и недолго порассматривали маленькую кухоньку с большой русской печкой, крошечным столом у окна с цветастыми занавесками и скромным стеклянным буфетом, а потом впервые за два месяца прямо и долго поглядели друг на друга.

- Как ты? - тихо спросил Василий.

- Кажется, ничего, поправляюсь.

- Хорошо. Я очень боялся остаться один. Вдвоем оно как-то все равно спокойнее.

- А я даже в какой-то момент обрадовалась, что умру...

- Нет, хорошо, что ты не умерла. Тебе нужно жить. Ты молодая, красивая девушка... Тебе нужно жить.

Сказав это, Ромашов покраснел ушами и замолчал. Лидия не знала что ответить на это и только растерянно улыбнулась ему.

В этот момент вернулся старик.

- Чего с ногой-то? - спросил он Ромашова.

- Повредил при прыжке.

- Бедовый ты. Будет нас двое хромых в доме, значит. Ну-с, племянники, пойдемте, покажу вам ваши спаленки. В доме две комнаты и тераска. В одной спаленке, которая угловая, думаю, лучше барышне устроиться. Она хоть и меньше, но зато обособленная. А тебе, молодой человек, придется довольствоваться проходной. Вы не против?

Лидия и Василий дружно мотнули головами. Иван Иваныч продолжил:

- Я сплю на печке в кухне. А летом на тераске. Сон у меня как у младенца, то есть чуткий и непостоянный. Могу ночью ходить или ворочится, вы не пугайтесь. Ночью на улицу не выходите, я спускаю Грома с цепи. Он носится по участку как оглашенный. Злой что черт. Любого вора загрызет - не моргнет. Если по нужде припрет, то в ведро в сенях можно...

Старик говорил заботливо и о постороннем, но Ромашов и Лидия, научившиеся читать смысл между строк, поняли посыл его слов: мол, не пытайтесь улизнуть мимо меня, услышу; вы, голубчики, под круглосуточным надзором недремлющего ока.

Лидию устроили (якобы) машинисткой в управление железной дороги, а Василия - (будто бы) в контору местного завода. Их нелегальная самостоятельная жизнь начиналась с завтрашнего дня.

Оставшись одна в своей новой комнатке, состоящей из зашторенного оконца, кровати под цветастым покрывалом, письменного стола со стулом и небольшого шифоньера, она раскрыла маленький чемоданчик, которым ее снабдил полковник, и первым делом развесила на плечики пару сшитых на нее платьев, теплую кофту и разложила по полочкам чулки, небогатую косметику и прочие женские мелочи, наличию которых Лидия весьма удивилась. Однако почти сразу сообразила, что чемодан ей собирала скорее всего женщина. Мужчина до такого просто бы не додумался. Покончив с обустройством Лидия брякнулась на кровать, закрыла глаза и, полежав так некоторое время, неожиданно для самой себя задремала.

Ромашов не спешил разбирать свой чемодан. Он подошел к одному из двух окон большой комнаты: в стекло с наружной стороны билась веточка сирени, покрытая белыми мелкими цветочками. Потом развернулся и осмотрел свое новое жилище. В углу кровать, посередине крепкий дубовый стол, покрытый льняной скатертью, между окнами трюмо. Две комнатки разъединяла стена, а соединял каменный подтопок, обложенный красивой изразцовой плиткой в мелкий цветочек. Непритязательно, но симпатично и полезно — зимой в комнатах будет тепло.

Его ноги коснулось что-то мягкое и настойчивое. Ромашов вздрогнул и посмотрел вниз. О его брюки терлась пучеглазая трехцветная кошка.

- Это Матильда. - пояснил возникший в дверях хозяин и прикрикнул: - Брысь, дура! Толку от тебя никакого, одна шерсть только кругом!

Матильда никакого внимания на окрик не обратила.

Ромашов присел и погладил кошку по мягкому и теплому шерстяному боку.

- Вы ее гоняйте, если мешает. Совсем сбрендила на старости лет, все на ласки ее тянет. Лучше б мышей ловила.

- Зачем же гонять? Она мне совершенно не мешает. Я люблю кошек. Вообще животных люблю. У нас в деревне коровы были и овцы. Куры еще были. Собака и кот...

Вспомнив дом, Ромашов погрустнел и замолчал надолго.

Хозяин, почуяв сложность момента, деликатно промолчал и уковылял на кухню, а погруженные в невеселые мысли Василий все сидел на полу и машинально гладил довольно урчащую кошку.