Милость Монтуна

— Представляешь, сколько за него дадут в Керфене? — не унималась Фэй. — Нас, кобольдов обеспечат на всю жизнь и спишут все долги, какие есть. Многие только об этом и мечтают.

Кенрон оставил это предложение без ответа, он пристально разглядывал болшепов, старался не упустить ничего важного.

После неудачной попытки с сетью, четыре болшепа встали вокруг ничем не примечательной кочки и принялись ее разглядывать. Кенрон напряг зрение и увидел растущий на кочке желтый цветок. Неожиданно бутон “цветка” взлетел вверх и полетел через болотистую поляну, в сторону, где стояли они с Фэй, болшепы последовали за своей добычей.

— Наконец-то разглядел, — быстро произнес Кенрон. — Неужели тот самый убийца, о котором говорил Азар — бабочка. Даже не знаю, смеяться или плакать. Это существо может за себя постоять.

— Насекомое с магическими способностями, — сказала Фэй. — Крайне редкое и опасное явление. Люди недооценивают насекомых, хотя, насколько я знаю, от укусов комаров в других частях Дайгона гибнет немало охотников. И это обычные комары, переносящие трудно излечимые болезни.

— Повезло, что не муха, — усмехнулся Кенрон и добавил более серьезным тоном: — вблизи бабочку хорошо видно, и она не слишком быстрая. Это нам на руку.

— Способность превращать что угодно в золото, это же невероятно! — воскликнула Фэй.

Кенрон пожал плечами, как раз это открытие его не слишком удивило.

— Я всегда подозревал, — сказал он, — что все золотые монеты, что ходят в Дайгоне, созданы с помощью магии. Уж слишком много их развелось, добыть столько золото из земли слишком хлопотно. Должно быть, Зеннат уже владеет такой способностью. Хотя, о подобном существе в наших лесах я раньше не слышал.

— Еще бы, ведь тот, кто его изловит, — сказала Фэй, — может разрушить всю денежную систему Дайгона. В Зеннате наверняка считали, что ничего подобного в дайгонских лесах не водится. Потому и стали использовать здесь именно золотые монеты. Нас щедро наградят, если мы принесем это создание в город.

— Мы доложим о встрече с этим существом, когда вернемся, — сказал Кенрон. — Регент Барглис решит, что делать. Возможно, снарядит другую экспедицию, чтобы разобраться с этим насекомым. Это не мое дело.

Во время этого разговора к великому своему сожалению Кенрон снова потерял бабочку из виду. Теперь оставалось лишь наблюдать за четырьмя болшепами, которые неспешно прыгали с кочки на кочку. Они подошли к еще одному поваленному дереву, которое рухнуло, должно быть, с десяток лет назад, судя по прогнившей и покрытой мхом коре.

— Зачем болшепам золото? — вдруг изумленно произнесла Фэй.

Кенрон хмыкнул, пожалуй, ему и самому давно стоило задаться этим вопросом. Болшепы не жалели сил и даже своих жизней для поимки этого существа, а ведь золотые монеты в их деревне явно не водились.

— Хотят укрепить жилища, — предположил Кенрон, — сделать их непроницаемыми для воды изнутри. Может, для украшений или инструментов. Лучше золотой нож, чем каменный.

— Они могут и без украшений прожить, — твердо произнесла Фэй. — Нам от этого металла будет куда больше пользы.

Один из болшепов снял с бедра два округлых предмета, в которых Кенрон вскоре узнал половинки черепашьего панциря. Эти половинки дикарь закрепил на руках и принялся подкрадываться к ближайшей кочке, приглядевшись, Кенрон заметил на ней небольшую желтую точку.

— Нет, дружище, ничего из этого не выйдет, — прошептал Кенрон. — Как бы тебе не пожалеть об этой затее.

Болшеп присел на корточки и принялся медленно, чтобы не спугнуть свою цель, сводить руки вместе. Половинки черепашьего панциря соединились, заключив бабочку внутри. Тут же они поменяли цвет с серо-зеленого на золотой и заблестели на солнце. Болшеп отшатнулся назад, половинки панциря с силой разлетелись по сторонам, словно кто-то в ярости решил отбросить их от себя. Одна из половинок врезалась в живот болшепа, тот согнулся пополам, упал на колени, удар явно оказался сильным, возможно, сломал ему несколько ребер.

— Они не могут поймать ее, — заключил Кенрон, разглядывая болшепа, держащегося за живот. — Разве что сообразят что-то новое.

Тем временем, бабочка поднялась в воздух, вскоре она долетела до середины поляны и села на синеватый невзрачный цветок что рос на одной из кочек. Раненый болшеп все же смог подняться, к нему подошли трое его товарищей, вместе они принялись что-то обсуждать. Кенрон уже заметил, что магическое существо двигалось в сторону их лагеря. Возможно, ему поручили избавиться ото всех охотников на Монтуна, а болшепы повстречались бабочке случайно и стали первыми жертвами этого необычного убийцы.

Обсуждение болшепов тем временем приняло новый оборот. Трое из них неистово жестикулировали и лишь раненый держался за живот. Один из них вскинул руки к небу, а затем толкнул другого, тот замахнулся палкой в ответ, однако, нашел в себе силы и сдержал удар. Безмолвное обсуждение продолжилось. В конце концов один из здоровых болшепов опустил голову и вышел из группы. Кенрон предположил, что именно ему выпало пытаться ловить бабочку в этот раз. И то, что предстояло сделать, болшепу не нравилось.

Несчастный направился к сидящей на кочке бабочке с пустыми руками. Он подошел ближе, опустился на колено и выставил руки вперед, затем медленно свел их вместе и поймал бабочку в ладони.

Кисти его рук тут же заблестели золотом, болшеп вскинул голову к небу, казалось, ему хотелось кричать от боли, но он, не издавал ни звука. Маска скрывала выражение его лица, Кенрон не сомневался, что сейчас это лицо искривлено от боли. Вскоре руки до самых плеч обрели золотой оттенок, но бабочку дикарь не выпустил. Всего через несколько мгновений все его тело обратилось в золото, больше он уже не шевелился.

Золотая статуя болшепа принялась погружаться в торф, как до этого погрузился кусок ствола дерева, так же обращенный в золото.

Три оставшихся дикаря подбежали к нему, двое из них ухватились за руки несчастливого товарища и попытались оттащить в сторону, на более твердую землю. Однако, как бы они ни старались, так и не смогли сдвинуть с места статую из тяжелого металла. На их глазах золотой болшеп погрузился в торф наполовину, руки, сжимающие бабочку пока оставались над поверхностью.

Кенрон отметил, что бабочка по какой-то причине не разжала эти руки, хотя, раньше смогла разорвать золотую сеть и раскидать черепашьи панцири, обращенные в золото. Каким-то образом, болшепам удалось найти слабость магии этого существа. Похоже, если оно обращало живую плоть в золото, то уже не имело над этим металлом никакой власти. Им удалось поймать магическое существо, вот только они не могли вынести своего несчастливого приятеля с болота.

Золотая статуя болшепа почти полностью погрузилась в торф, только руки, сжимающие бабочку остались над поверхностью. В этот момент эти руки неожиданно разжались, бабочка выпорхнула и полетела к одному из пней, что торчал на поляне, и уселась на него, как ни в чем не бывало.

Утонувший в торфе болшеп рывком вырвался на поверхность, он был весь в грязи, но Кенрон мог различить, что более ни одна часть его тела не сверкала золотым блеском. Бабочка отменила магию обращения в золото, чтобы не утонуть вместе со статуей.

Кенрон задался вопросом, насколько сообразительно это существо. Добавил ли загадочный обитатель леса ума этой бабочке, как он проделал с Азаром. Если да, то насколько сообразительным могло стать насекомое. Не то, чтобы у столь мелких созданий водился какой-то мозг, который можно было сделать умнее. Скорее всего, решил Кенрон, инстинкты бабочки обострились, изменились для лучшего выполнения текущей задачи, но о разуме, схожем хотя бы с умом обычной птицы, говорить не приходилось.

Кенрон оторвал было взгляд от болшепа, который пару минут провел обращенный в золотую статую, казалось, что до поры до времени ничего особенного с ним не произойдет. Те же фарги превращались в сталь, а затем возвращали себе тело из плоти без малейших проблем. Оказалось, что магия фаргов и бабочки действовала по совершенно иным принципам. Болшеп, сидящий по пояс в торфе, принялся бить руками по окружающим кочкам. Он яростно колотил по ним, поднимая брызги воды и грязи, пока неожиданно не замер, затем он наклонился вперед и упал маской в торф, распластав руки по разные стороны от тела. Его товарищи подошли и принялись трясти его, затем взяли под мышки и вытащили из торфа целиком. Они положили его на землю и сложили его руки на груди. Затем встали вокруг него опустив головы.

— Он что умер? — удивленно произнесла Фэй.

— Похоже. — Кенрон на мгновение задумался и лишь взвесив все еще раз продолжил: — пережить эту магию не так-то просто. Нам стоит считать, что обращение в золото — это своего рода убийство. Тот, кто станет золотой статуей уже не жилец.

— Он двигался еще какое-то время, — заметила Фэй.

— Можешь устроить ему вскрытие и посмотреть, от чего он помер, — усмехнулся Кенрон.

— Верно, — сказала Фэй, явно не найдя в его словах ничего забавного.

Оставшаяся троица болшепов вновь принялись совещаться. На этот раз обмен жестами длился дольше. Один из болшепов схватился за палку и, к удивлению Кенрона, вытащил из не сверкающее в вечернем солнце лезвие меча.

— А это у них откуда? — спросил Кенрон.

— Кажется, это мой меч, — слова дались Фэй с трудом. — Я кинула его Баллире, а она выронила. Видимо, они нашли его в кустах.

— Против этой магии меч не поможет, — предположил Кенрон, он старался говорить твердо, хотя сомнений у него хватало.

Один из болшепов достал из-за пазухи веревку и принялся ее разматывать, он разрезал ее на три части чем-то издали похожим на каменный нож.

В итоге из трех болшепов один держал меч, другой три мотка веревки, а третий остался с пустыми руками. Этот третий, осторожно ступая, направился к бабочке. Подошел к ней и принялся осторожно подносить к ней руки с раскрытыми ладонями. Через мгновение он сжал бабочку в руках.

— Будет больно, — прошептал Кенрон.

Кисти рук болшепа почти сразу засияли золотом. Тут же к нему подскочил приятель с мечом, занес лезвие над головой, и на мгновение замер. Болшеп с мотками тоже оказался рядом, он споро перевязал кисти рук, образовывающие золотую клетку, веревкой. Сразу после этого болшеп с мечом со всей силы ударил лезвием вниз. Он отсек руки своему товарищу у локтей. Кенрон ожидал отчаянного крика боли, но его не последовало. Раненый болшеп молча стерпел потерю конечностей. Его приятель бросил оружие и торопливо поднял золотую клетку, образованную сцепленными руками, до того, как она погрузилась в торф.

Болшеп с веревками принялся перевязывать культи своего приятеля одну за другой, он быстро справился с задачей и остановил кровотечение в обеих обрубках. Раненый болшеп разглядывал то, что осталось от его рук, двух его приятелей же интересовала исключительно пойманная в золотую клетку бабочка.

— А эти парни весьма целеустремленные, — прокомментировал увиденное Кенрон. — Они избавили нас от одной проблемы, кто бы мог подумать.

— И ты это так оставишь? — изумилась Фэй.