Сломленные

Пантеон Новых богов

Сведения из моей книги крайне опасны. То, что вы в ней прочтете — правда лишь отчасти. Никто из ныне живущих, за исключением парочки свихнувшихся отшельников, не застал те далекие дни, но я отыскал тех, кто готов был поделиться знаниями (вернее сказать, Тиль сам меня нашел), которые не сулят ничего хорошего.

Фервус — первый среди равных. В его честь проводят праздники, посвящают песни, его именем называют детей (вот же безумцы! В Астории ребенка и камнями забить могут за такую дерзость). В храмах Илларии Фервуса принято называть создателем всего сущего, но он просто вовремя подсуетился (да, я сказал подсуетился. Дело в том, что Фервус со своими братьями и сестрами — не эфемерные сущности, плод воображения или видение. Новые боги — существа, которые раньше были людьми, поэтому их сердца больны пороками). В умах верующих Фервус воплощает мудрость и наставляет человечество на путь истинный (хотите-верьте, хотите-нет, а я встречал его. Пузатый старик с белоснежной бородой и блестящей лысиной. Именно поэтому я не верю в богов: их не существует).

Дорос — правая рука Фервуса, его лучший друг и соратник. Дорос — бог света (забавно, что при жизни он терпеть не мог учиться и любил дожди. Видимо, Фервус решил так подшутить над товарищем. Шутки тот не оценил…). Дороса любят императоры и короли, поэтому у дворцовых ворот можно встретить парочку статуй этого угрюмого отщепенца. Дорос последним принял предложение Фервуса возвыситься, что намекает на его нерешительность и смутное понимание, в какую историю его втянули.

Агрелла — яростная воительница, на чьих руках крови больше, чем у всей Ферксии и Ликеи вместе взятых. Как можно предположить, сама она родом из Ликеи (не забывайте: самой страны еще не было в то время), где была предводителем одного известного племени (потомки которого построят Коринфус, а еще и предстоит основать царскую династию). В сказаниях писали, будто без лишних слов встала на сторону Фервуса не только во время вознесения, но и во время Войны за небеса. Агреллу почитают во всех воинских культах, а ее пятидесятифутовая статуя возвышается над стадионом в Коринфусе. Когда начинается война, молитва Деве Битвы первой срывается с губ полководцев.

Если Дорос был нелюдимым и отстраненным, то Агрелла, наоборот, всегда впереди. Горячий нрав часто втравливал ее в неприятности и приносил еще больше страданий. Нескончаемые войны — ее рук дело. После окончание кровавой бойни с неба слышится хохот (разумеется, это глупые россказни. Делать ей нечего, как наблюдать за очередным никому не нужным сражением).

Гелия — в летописях упоминалось о ее доброте и любви ко всему живому. Но один хороший друг поведал мне историю о юной девушке, убивающей мужчин. В Старую эпоху куртизанки (назвать их иначе язык не поворачивается) тоже существовали. Их услугами охотно пользовались, особенно во время войн. Одна из таких познакомила Гелию с Агреллой. Дева Битвы как раз наткнулась на будущую богиню за очень деликатным занятием — уродованием тела портового раба (я склонен считать это вымыслом, но то, что у воплощения добра в шкафу скелетов хватит на всех, можно быть уверенным).

Лунорд — бог, которому все равно (если дело не касается новых знаний). Лунорд был и остается затворником, судьба которого (как он думает) собрать все знания мироздания. В стремлении собрать хоть крупицу неизвестного упрямый бог не остановится ни перед чем. При жизни Лунорд был главным библиотекарем в столице Первой Империи (первой она не являлась. Это так — к слову). Преисполнившись в своем величии, он пытал до смерти людей, чтобы добраться до сокровенных реликвий, крал редкие книги, манипулировал императором. Его мечта — попасть в хранилище Создателя.

Крипта — талантливый лекарь, написавший сотни трудов, что и по сей день используют в медицине. Она спасала жизни и радовалась работе, пока не решила травить и мучить больных (конечно, Крипта оправдывала это спасением тысяч, но никто не вправе использовать других людей, иначе, чем мы лучше зверья?). С помощью новых лекарств, микстур и отваров Крипта продлевала себе жизнь, отсрочивая старость и смерть (почему-то думается, бедняга Гарольд пошел тем же путем). Страшное сочетание ума и безумия в конечном итоге позволили ей воскрешать мертвых. Такой прорыв в науке и некромантии привлек внимание тогда еще юного Фервуса.

Эгон — изгой и белая ворона в обществе таких чудовищ…хотел бы я сказать. О нем ничего не известно, кроме его принадлежности к шаманскому культу, который основал Фервус, чтобы обмануть человечество (не обманывайтесь, друзья мои. Добрым он отнюдь не был, если Фервус принял его в семью).

— Отрывок из книги Йона Странника «Снится ли богам прежняя жизнь».