Сломленные

Глава 22

2146 год Новой эры. Юго-западная граница Ферксии и Ликеи.

Цигельдорф — город-крепость на границе владений семьи Конрада и Ликеи. Как одному из самых знатнейших домов, фон Лимбургам принадлежит огромный кусок земли, тянущийся вдоль всей западной Ферксии. Поистине, Кларенс — не просто могущественный герцог, но и умелый полководец, который долгие годы удерживает силы царя Леоса. Благодаря победам, глава семейства удостоился стать членом совета и вошел в личную гвардию императора.

«Переговоры. — Слово неприятно обжигает язык. — Что бы Ферксия…да договор о мире? Святой трон, император что-то замышляет. Черт, уже зад затек в этом седле. Скорее бы слезть с треклятой лошади».

Позади плетется Конрад на захарийском жеребце. Рядом с ним капитан Эрик — правая рука Кларенса. Жизнерадостный грекалиец с улыбкой до ушей; его лысина блестит, как алмаз при свете яркого солнца, а на могучих плечах массивные пластинчатые наплечники, к которым прикрепили плащ с гербом дома фон Лимбургов. Всю дорогу от Хоэнтвиля они с Конрадом чешут языками, напрочь позабыв, куда направляются. Надо бы им напомнить.

— Может уже хватит?

«Проклятие; как-то обиженно прозвучало».

Эрик тотчас сделал серьезную мину.

— Так точно, доблестный Страж Креста!

— Не будь занудой. — Конрад беспечно махнул рукой. — Ферксия победила. Леос не посмеет напасть на нас. К тому же люди капитана готовы к любым неожиданностям, да Эрик?

«Ну что за безответственность!».

— Я бы не хотел, чтобы ликейцы увидели за столом переговоров шутов.

«Эрик с Конрадом просто невыносимы!»

Капитан почесал лысину.

— Тильда точно так же сказала.

— Получается, дочка умнее отца.

— Прикуси-ка язык, мальчик! — нарочито возмущенным тоном ответил Эрик. — Тильда умнее нас троих вместе взятых. «Этот зануда еще больше будет важничать. На сей раз с генеральским видом», — так она сказала. Вроде. — Добавил он с задумчивым видом.

Конрад прыснул со смеха.

Уголки рта еле заметно поднялись. «Не смейся, дурак, не смейся!»

Эрик расхохотался:

— Ах-ха-ха, — он зарядил кулаком по плечу Конрада, — смотри, как он покраснел. Сейчас лопнет от смеха!

— А ну молчать!

Они слишком хорошо его знают. Друзья…Ближе Эрика и Конрада у него некого не было. Быть может, отец знал его лучше, но он никогда не проявлял особой заботы.

— Ах-ха-ха, а-а-а…Расслабься, приятель. — Конрад взглянул на небо. — Сегодня наш день. День, когда Ферксия может праздновать победу.

…Цигельдорф почти разрушен. Многолетняя осада оставила на нем сотни незаживающих шрамов, из-за чего восстанавливать город придется не один десяток лет. Тем не менее улицы заполнили гвардейцы и жители, которые чудом уцелели в кровопролитной войне. Многие разгребали завалы, нашлись и те, кто организовал полевую кухню, солдаты укутывали ребятню в теплые плащи.

Едва представители империи въехали в город, за ним увязался хвост. Не мудрено, ведь помимо отряда воинов, в Цигельдорф приехали и повозки с припасами, одеждой и чистой водой. Прежде всего — люди.

Новоприбывшие, в том числе Эрик с Конрадом принялись раздавать груз.

«Уму непостижимо, Конрад и вояка. Эта парочка не разлей вода. Два несовместимых человека трудятся вместе».

Люди благодарно кивают, когда берут в руки мешочек с едой, женщины плачут, мужчины возносят хвалу Оттону и его мудрости. Сколько же сделал великий император. С ним Ферксия вновь познает величие, вернется в золотой век просвещения.

Из головы не выходят мысли о новых изобретениях. Теперь-то не нужно собирать пушки да пыточные механизмы. Жаль, что новые обязанности не оставят много времени на увлечение.

Жители все идут да идут. Их так много, будто разгромлен не один город, а целый регион. Вечереет. Лоб уже покрылся испариной, во рту пересохло. При взгляде на Конрада и Эрика, кажется, что этим двоим усталость не ведома. Пока остается хоть один голодный, об отдыхе и речи быть не может.

Вскоре все закончилось. Повозки пусты; на сердце тепло; лица светятся от восторга. В особенности у Конрада. Друг всегда считал своим призванием помогать людям. В военную академию его отправил отец. Как же глупо. Ему и чучело не побороть, не порезав руки. Теперь сидим втроем возле развалин, привалившись к остаткам стены. Эрик разглядывает камешек на цепочке. Подарок от Тильды. Интересно, как она там?…Из груди вырывается смешок.

— Что смешного? — спрашивает Эрик.

— Небось, снова о Тильде мечтает, — с хитрой ухмылкой отвечает Конрад.

«Вот же…!»

— Мечтай-мечтай, — Эрик потянулся, — другого тебе не светит.

— У-у-у… — Конрад негодующе качает головой. — Ты слишком жесток к генералу.

— Да заткнитесь вы оба.

Придет день, и он осмелится, но есть дела поважнее. Завтра переговоры. Нужно все подготовить.

— Надеюсь, все получится.

…Переговоры проходили в зале дворца наместника. Тот уже давно на том свете, а вот дворец почти не пострадал, не считая снесенных башен, выбитых ворот и разбитых окон с поломанными лестницами. Владыка Ликеи со своими людьми уже дожидались прибытия послов.

Царь выглядит грозным. Нет, он огромен! Руки, как стволы могучих вековых дубов, ноги — две толстые колонны, борода заплетена в аккуратную косу и украшена золоченой скобой. Он исподлобья смотрит на кучку ферксийских солдат. Столкнуться с ним на поле боя — подписать себе смертный приговор. Конрад рассказывал, что его отец однажды столкнулся с Леосом. Необузданная ярость вкупе с силой быка и острым умом ученого чуть было не отправила в могилу герцога. Тогда-то Кларенс фон Лимбург и обзавелся страшным шрамом на груди.

Рядом с царем стоит его сестра. Поговаривают, что именно она уговорила Леоса заключить мир. Как же…Елена, вроде. Смуглолицая красавица. Прекрасна, как зимний рассвет, когда просыпается солнце, и снеженные курганы блестят в его ослепительных лучах. Но и опасна, как морозная вьюга. Оступишься — тебе конец. Меч на ее боку красноречиво об этом напоминает.

«А возле Елены…Кто это? Бродяга? Не больно он похож на ликейца».

— Великий царь. — Конрад подобострастно склоняет голову. — Приветствую тебя от лица империи.

— Да хватит этого лизоблюдства. — Рычит Леос. — Говори, зачем пришел, и разойдемся уже.

«Конрад в замешательстве, он растерян. Эрик с трудом держит себя в руках. Это ненадолго, если царь продолжит проявлять неуважение».

— Мирный договор, владыка. Наши народы обескровлены, жители страдают. Весь запад в огне и руинах.

— А-а-а… — Леос скалится. — Ты тот дохляк, который должен был привезти бумаги? Что ж ты сразу не сказал?

«Да что ты, животное в доспехе. Знал ты все».

— Брат, позволь мне. — Рука Елены касается Леоса. Царь недовольно ворчит, но уступает ей место.

Бродяга внимательно следит за происходящим. Откуда он? Цвет глаз и кожи выдают в нем южанина. Напряжение возрастает. Ликейцы нервно озираются, Леос что-то шепчет бродяге. Тот кивает.

Елена, наконец, дочитывает предложение Оттона и одобрительно хмыкает.

— Хм-м, Оттон великодушен. Мы договаривались о прекращении войны на северных и восточных рубежах, а тут возвращение прежних границ, вплоть до Ущелья Мертвеца. Подозрительно. Я считала императора более…жестким.

«Хотела сказать тираном?».

Эрик тоже понял, что хотела сказать Елена. Капитан крепко стискивает челюсти.

— И что взамен? — нетерпеливо спрашивает Леос.

— Мы должны помочь отстроить разрушенные города и войска должны незамедлительно отступить от границ, иначе…

— Иначе что? — Леос выпятил грудь.

— Вы понимаете, что если Ферксия нападет, если осадит столицу, если выведет против вас новую армию…

— Если, — прерывает царь. — Если ты не перестанешь мне угрожать, я отрежу тебе голову, посол.

— Осторожнее, — Эрик наполовину вытаскивает меч, — может вы и царь, но нас больше.

Солдаты с обеих сторон приготовились выхватить оружие.

— Стоять! — Елена сурово смотрит сначала на Эрика, а затем на брата. — Ферксия и Ликея истощены. Нет смысла драться и дальше. — Она протягивает свиток Леосу. — Скрепи договор.

Царь капает воском на бумагу и вдавливает его печаткой. Ликейский лев красовался рядом с зажатым в когтях сердцем. Все облегченно выдыхают.

«Конрад улыбался. Он может собой гордиться. Первые успешные переговоры. Может, в этом его призвание — мир?».

— Тогда расходимся, — велит Леос. — Вэл, готовь коней.

Бродяга кивает, с подозрением посмотрев на ферксийское представительство, и поспешно выходит из зала.

— Елена, мы с Вэлом поедем вперед. Завтра я буду ждать тебя в Лакоридисе.

Елена сдержанно кивает и покидает дворец в сопровождении Конрада. Остальные войны последовали за ними.

«Странно все это. Война же была практически выиграна».

Эрик хмурится.

— Все слишком легко.

— Согласен, друг.

Холодок пробегает по спине. Зловещее предзнаменование.

****

От выстрела у Посредника зазвенело в ушах; взгляд слегка затуманился. Особая руническая пуля проделала в груди дыру, из которой валил дым. Ферксиец засунул указательный палец в рану, а затем вытащил. Он повторил движение несколько раз.

— Хм-м, — деловито начал Посредник, — ты убил меня. И что дальше? — спросил он, стряхивая рунную пыль.

Вытянутая рука с револьвером задрожала. Сутулый попятился. Вся банда последовала его примеру.

— О-о-отойди! — Уродливое лицо Сутулого потело. Он стер капли, но они появились вновь. — Я-я выстрелю!

— Валяй. — Посредник раздвинул руки. — У тебя есть еще целых шесть попыток. — Ферксиец шагнул.

Бах! Пуля попала в плечо. Шаг.

— Пять.

Бах! Новая дыра в груди. Еще один.

— Четы-ы-ыре.

Бах! Снаряд прошел навылет и врезался в стену. Девушки наверху завизжали.

— Три-и-и.

Бах! Ухо оторвалось.

— Два. — Посредник лбом уткнулся в перегретое дуло. Он чувствовал жар, гнев и сожаление верного оружия. — Давай! Жми уже!

Дрожащий палец Сутулого надавил на спусковой крючок. Бах! Голова Посредника откинулась назад и сию секунду встала на место. Из дырки вытекала черная жижа.

— Похоже, остался один патрон, — подвел черту ферксиец. — Так, что ты говорил насчет Зака? Не расслышал. Видишь ли, у меня уха нет.

Громкий хриплый смех раздался на всю таверну:

— Ах-ха-ха-ха!

Щуплый старикашка с жидкой бороденкой и гнилыми зубами, которого раньше никто не замечал, сидел за столом в углу и безудержно хохотал, ударяя кулаком о столешницу.

— М-м-монстр! — завопили все в корчме и бросились наутек. Все, кроме девушки-менестреля и дружков Сутулого, которые выхватили оружие и окружили Укаре.

Эльф понуро опустил плечи.

«Ну вот, опять».

Запасной короткий клинок выскользнул из-под плаща; Укаре в два счета перерубил руку Сутулого по локоть.

— А-а-а! — Истошный крик вывел бандитов из оцепенения.

Укаре схватил со стойки пустую бутылку и врезал ей по голове одному из головорезов, едва тот успел занести дубину. Осколок эльф вогнал в глотку второму бандиту. Тот схватился за горло; кровь брызнула на лицо Укаре, сделав его еще более жутким. На крик Сутулого сбежалась все остальная банда — те, кто караулили на улице. Они ворвались в корчму и бросились на эльфа (вид голого мужика их не шибко напугал). Самый здоровый громила врезался в Укаре, отчего тот перелетел через стойку и ударился о полки с выпивкой. Бутылки посыпались ему на голову.