Сломленные

— Подними голову, — спокойно шепчет император.

Он слишком милосерден. Разрешает встать.

«О, — подонок плачет! И он называл эту предательскую мразь другом?».

Еле заметная презрительная ухмылка скользит по губам.

Глаза Оттона слегка прищурены, он положил ногу на ногу, обе руки на подлокотниках.

— Чего ты добивался? — Владыка усмехается. — Спасти народ? Никто и не жаловался, никто не хотел учиненной тобой разрухи.

— Ты зло…

Раздался возмущенный ропот:

— Совсем из ума выжил…

— Падаль…

— Убийца…

«Смелость проснулась? — Здоровая ладонь обхватывает рукоять меча. — Еще бы пара лишних дней в темнице сбили бы всю спесь с тебя».

Оттон потянулся ближе.

— Да? Тогда почему я еще жив? — Он вздыхает и кладет подбородок на ладонь. — Ох, люди вроде тебя не понимают, как работает власть. Ты не первый безрассудный болван, штурмующий Хоэнтвиль, но будешь последним.

— Иди к дьяволу!

«Где была эта смелость, когда ты держал в руках арбалет?».

Сильная рука сжала локоть. Дядя.

— Стой смирно, — зло шипит он. — Твоя дерзость не осталась незамеченной.

Оттон откидывается на троне и вальяжно хлопает в ладоши. В зале слышатся смешки.

— Я? Убил свободу? — Император царственно спустился к пленнику. Статный, полный решимости, в расцвете сил. Марионетка. Он что-то шепчет предателю на ухо.

«Проклятье, ничего не слышно!».

Оттон гордо выпрямился. Он обращается ко всем собравшимся:

— Мы — Ферксия! Мы выкованы в огне войны! Наша мощь безгранична, — он потряс кулаком, — наши легионы непобедимы. Скоро человечество перестанет плясать под дудку перворожденных и станет единолично править континентом, потому что мы достойны. Мы — правосудие! Мы — правда!

Все в зале одновременно стукнули себя кулаком по груди:

— Во славу Ферксии!

Пленник смеется. Лицо Оттона перекосилось от злобы.

— Что ты сказал?

— Я сказал: ты несчастный, завистливый дурак, который боится сказать людям правду. Трус.

Зал замер. По груди императора стекала кровавая слюна.

— Заприте его в самой тесной и темной камере, — велит он двум гвардейца. — Через месяц, на празднике Единения ты будешь казнен, изменник. Вон!

Оттон проводил взглядом предателя и кончиком плаща протер нагрудник.

— Конрад, — он манит к себе, — для тебя есть работа.

— Отпусти, — сквозь зубы вырывается угрожающее шипение. Реймонд разжимает медвежью хватку.

— Да, мой повелитель! — Колено стукается об пол.

— Головой отвечаешь за него.

— Слушаюсь!

Брови Оттона взмывают вверх; он усмехается.

— Ха, Видящая была права. Но заруби себе на носу: унижать человека без дозволение — не твоя привилегия. — Император посуровел. — Еще раз меня подведешь — твоя семья сгорит.

****

— Мы пришли.

Эрик руками раздвинул ветки, осторожно пробрался сквозь колючие кусты и вышел на открытую полянку перед домом. Конрад последовал за бывшим соратником.

Косые лучи полуденного солнца отражались от широких луж, оставленных ливнем, и освещали то кривоватые высокие деревья, то мрачный дом беглого ферксийца. Конрад склонил голову набок — так он выражал сомнение. Убежище казалось до смешного нелепым: черепица под ногами хрустела, как старые кости, деревянные стены частично прогнили, на крыше гнездились птицы, половина окон разбита, а половина в пыли. Но смущало ни столько ветхость дома и настежь открытая дверь, сколько тягучая тишина.

— Он пустой.

Эрик обозлено покосился на приятеля.

— Да что ты. Если бы не твои постоянные отлучки с треклятым дождем, мы бы успели их перехватить.

— Я бы сказал — из тебя никудышный следопыт.

— Р-р-р… — Раздалось в ответ гневное рычание. — Идем в дом.

Конрад пошел вслед за Эриком. Истоптанные ступеньки под ногами скрипели, пока они поднимались на веранду. Стол рядом с дверью был измазан черными разводами, повсюду рассыпана металлическая стружка. Эрик деловито провел пальцем по столешнице и понюхал его.

— Дворфийский порошок, — вполголоса прошептал он себе под нос. — Посредник точно был здесь.

Конрад пожал плечами и решил зайти в дом. Его мало волновали кляксы, невидимые следы и прочая чепуха. Клинок жаждал крови подлого предателя. Ферксиец почти ступил на порог, а Эрик молниеносно схватил его руку. Конрад проследил за взглядом Мясника и заметил, что нога туго натянула блестящую леску.

Эрик указал пальцем на потолок. Кто-то очень умело поставил хитроумную ловушку. Леска приводила в движение механизм, который отцеплял огромную секиру с крючка на голову незваному гостю, как маятник.

«Еще бы чуть-чуть…».

Впрочем, пусть Эрик не ждет благодарностей. Этот самодовольный тупица виноват во всем. Конрад убрал ногу и перешагнул через первую преграду. В доме было тихо. Тише, чем на кладбище. Запахи эликсиров, золы и дегтя витали в воздухе. Стены в плесени, с потолка капало, недоставало половиц. Воистину, — логово под стать предателю.

Конрад прошел в гостиную. На полу лежал скимитар, неподалеку от него, возле кровати, скомканная одежда, окровавленные бинты, а на ней медальон. Он наклонился, чтобы поближе рассмотреть оружие, но Эрик был тут как тут, отдернув Конрада за плечо.

Мясник вытащил меч и кончиком прикоснулся к лезвию скимитара.

Ш-ш-ш…

Шипение сопровождалось едким дымом. Затем сабля растворилась, оставляя новую дыру в полу. Конрад не сказал ни слова. Он подошел к кровати. Медальон привлекал внимание. Украшение отливало серебром, его покрывали эльфийские руны; исходящие волны силы манили. Рука сама потянулась к вещице.

— Я отрублю тебе руку, если прикоснешься к этой дряни, — не глядя произнес Эрик. Он осматривал пол возле камина. — Просто стой.

— Это обычный медальон, — ответил Конрад, тем не менее здравомыслие взяло верх. Каким бы ублюдком ни был Эрик, он куда лучше понимал ход мыслей Посредника и знал о подлых уловках.

Не прошло и часа, как Эрик вдоль и поперек обошел дом. Он умудрился обезвредить еще с десяток ловушек, а также отыскать тайный лаз. Тоннель вел на восток. Каждый дюйм был усыпан всевозможными механизмами: от капканов до ядовитых дротиков. Неповоротливость и неуклюжесть Эрика оказались обманом; он ловко избегал препятствия и велел Конраду идти по его следам.

В конце концов, путь привел к небольшой обустроенной комнатке. Под землей скрывалась лаборатория с мастерской. На столах лежало недоделанное оружие, непонятные трубки с изогнутыми рукоятями, банки, склянки с порошком. Конрад снял со стены подсвечник, чтобы лучше разглядеть содержимое и наклонился.

— Если ты хочешь взлететь на воздух, милости прошу — тыкай свечой прямо в порох.

— Куда? — не понял Конрад.

— В банку! — Рявкнул Эрик, срезая очередную леску. — Идиот, — тихо добавил он.

— Красота… — Мясник провел рукой по гладкому металлу. Надписи на дуле зажглись. — Это называется мушкет. Тонкая работа.

Конрад отвернулся. Странное ощущение на мгновение возникло внутри. Досада? Обида? Зависть? Оно исчезло так же быстро, как и появилось. И все же талант и изобретательность в оружейном искусстве и алхимии всегда отличали Посредника от обычного человека. Даже когда он командовал войсками, работы из-под его руки выходили чересчур сложными и действенными, что многие в шутку сомневались в ферксийских корнях мастера. Дворф — не иначе!

— Что мы тут делаем, Мясник?

— Ищем, — отозвался Эрик. — Тут был не только Посредник. Еще два человека.

— И что нам это дает? — Конрад взял в руку миниатюрный мушкет, повертел его. — Куда идти?

— Положи пистоль на место, а то ненароком прибьешь меня. — Эрик подошел к дальней стене. На ней висела карта Илларии. — Мне нужен свет.

Конрад исполнил просьбу. Он провел подсвечником вдоль неровной красной линии, тянущейся от лесного домика дальше на восток к ближайшему к побережью городку. Загвоздка в том, что линий было много, и все они вели в разных направлениях.

— Зачем он оставил карту?

— Чтобы запутать, пустить по ложному следу. Кажется, тут он пошел на север. — Эрик провел пальцем по черной линии. — Слишком детальный путь. Все рассчитано до мелочей. Один из его недостатков. — Эрик ухмыльнулся. — Пунктуален и скрупулезен.

— Но?

— Могло бы сработать, не будь меня тут. Нам сюда. — Палец уткнулся в прибрежный городок. — Идет на восток.

Конрад все равно не понимал, зачем оставлять карту, набивать дом ловушками, если проще уничтожить следы и дело с концом. Надо признать, Посредник мыслит нелогично. Это сводит с ума, заставляет сомневаться.

— Или все гораздо проще. — Глаза Эрика сощурились. — Он торопился.

— А ловушки?

— Поставил не он…Дерьмо! Бежим отсюда!

Ферксийцы рванули к выходу. Ловушки в тоннеле срабатывали за их спинами и обрушивали опорные балки. Вынырнув из люка, они понеслись наружу.

— Быстрее! — Успел выкрикнуть Эрик перед взрывом. Волной его вынесло из дома. Он шлепнулся в лужу, несколько раз перекатился и застонал от боли. Конрада же ловушка настигла у окна. Ферксиец вылетел наружу с дождем из осколков. Он грохнулся рядом с Эриком.

— А-р-р-р, — Эрик поднялся, стиснув челюсти. — Вот и третий нашелся.

— На восток? — спросил Конрад, когда выжимал плащ. — Я…

В луже рядом что-то блеснуло. Он нагнулся и вытащил знакомый медальон. Ничего не произошло.

«Значит, Мясник ошибся».

Медальон раскрылся. Внутри был кривой набросок лица — глупое выражение с выпученными глазами. Конрад узнал в издевательском рисунке себя.

Эрик со злостью выхватил побрякушку и отшвырнул подальше.

— Ты глухой или как? Я же велел ничего не трогать!

— Всего лишь…

«Бах!». Куски земли взмыли в воздух.

— … медальон.