The Мечты. Минор для мажора

... что вам хотелось бы изменить?

***

- Ну и последний вопрос, - деловито заявила ведущая – модельного вида, с головой на плечах и хорошо подвешенным языком. – Есть что-либо в вашем прошлом, что вам хотелось бы изменить?

- Нет, - без раздумий ответил Богдан. – Меняя прошлое, мы изменим настоящее. Но на самом деле мы не можем знать, принесет ли это пользу нам и тем, с кем мы так или иначе связаны.

Девушка понимающе кивнула, а потом широко улыбнулась, резюмируя сказанное:

- Спасибо вам огромное за интересную беседу, с вами можно разговаривать вечно.

- Взаимно.

Еще мгновение – и пытка закончилась. Приглушили свет, и студия снова стала напоминать муравейник, как полчаса назад, в котором Моджеевский оказался по двум причинам.

Первая заключалась в том, что в преддверии Нового года на «Солнечном-1» запустили серию передач для прайм-тайма об известных и не очень жителях Солнечногорска с целью познакомить городскую общественность с деловой и творческой элитой, живущей по соседству. Эта идея тоже принадлежала Диме. Таким образом он надеялся привлечь максимум аудитории, когда каждый сможет увидеть интересного для себя гостя – будь то предприниматель-меценат, худрук театра или автор муралов, которых в городе насчитывалось уже полтора десятка.

Вторая причина оказалась банальнее. Отец, как и всегда в последнее время, когда к нему поступило предложение принять участие в этом проекте, заявил, что он-де отошел от публичности, ему некогда, у него тендер на столичный стадион, и не трогайте его вообще с такой ерундой, да и отправил вопрошающих к Богдану. При этом, конечно же, проконтролировал, чтобы Богдан не вздумал игнорировать такое важное для имиджа корпорации приглашение.

В общем, пришлось идти. Блистать интеллектом, лицом и благотворительными инициативами.

Алина тусила поблизости. И это тоже было вполне закономерно – изображала из себя прекрасную фею-хохотушку, а на самом деле отмечала, кто приблизится к ее Моджеевскому на расстояние ближе, чем в метр. Эдакий Цербер – а вдруг кто посягнет?

К окончанию интервью она подрулила к Богдану со стаканчиком кофе и промурлыкала:

- Ты просто рожден для камеры.

Прием дешевый, но нескудная фантазия ее, очевидно, не гнушалась и дешевкой.

- Лучше лес валить, - усмехнулся он.

- Уверена, и в этом ты был бы хорош. Но поскольку Моджеевский у нас все же генеральный директор, а не лесоруб, камера актуальнее, - с этими словами она протянула ему стакан.

Спорить с ней не хотелось. Кофе не хотелось тоже.

- Ты как? – спросил он Акаеву. – Еще работаешь или можем ехать?

Его игнор был более чем очевиден. И Алина даже не смогла «заретушировать» на секунду мелькнувшую кислую мину. Но раз уж Моджеевский напиток не забрал, ей ничего не оставалось, кроме как все же растянуть по лицу, не выражавшему ничего радостного, улыбку и почти правдоподобно прощебетать:

- Уже не работаю. Ехать можем. Я ужасно соскучилась.

- Когда ты только все успеваешь, - рассмеялся Богдан и, подхватив Алину под руку, повел ее к выходу из студии.

- Если все правильно распланировать, то опоздать практически невозможно, - с умным видом поясняла то, что не нуждалось в пояснениях, потому как было до лампы, Акаева, топая возле него, смеющегося, и ослепительно улыбаясь. В общем-то, шагала она и правда победоносно, демонстрируя всем и каждому: «Этот мужик мой!» В конце концов, они и правда совершенно шикарно смотрелись вместе и по внешним проявлениям их отношений никак нельзя было догадаться, что как раз именно с отношениями-то там и проблема. В смысле – их нет. Вернее, у него нет. Он по-прежнему далеко. Слишком.

Даже если ее ладонь на сгибе его локтя, и она всем телом чувствует энергию, исходящую от него. В этой энергии Алина откровенно тонула. Та затягивала ее. Заставляла хотеть большего. А большее никак не случалось. Праздники все приближались. Вот уже и середина декабря подвалила. И в небе, будто бы в бездонном океане, вода превращалась в снег, который никак не мог обрушиться на землю.

- Если тебе нужен специалист по планированию и организации рабочего времени и досуга, обратись ко мне. Я сразу же наведу порядок в твоих делах, - продолжала болтать Алина, пока они шли коридором, отбрасывая тяжелые мысли, как стакан невыпитого кофе – в урну, попавшуюся по пути. – Как раз все учту, включая себя в твоем расписании.

- Не выдумывай, - возразил Богдан, - ты есть в моем расписании. И прямое тому доказательство, что мы сейчас с тобой вместе сваливаем отсюда.

- А это тебе было просто по пути, вот и вписалась!

- Значит, ты по-прежнему хорошая девочка, - усмехнулся он.

- Стараюсь, - легко отбила подачу Алина. – Мы куда сейчас?

- Туда, где кормят. Из-за этого интервью я сегодня без обеда, пришлось дела сдвигать.

- Я же говорю, что проблема в планировании, - рассмеялась она, и ни один из них не заметил, как им наперерез к лифту топает Ярославцев, так же одетый в дорогу. Он мчал на всех парах, на ходу застегивая куртку, а заметив Моджеевского, скорости не сбавил. Даже наоборот – поддал газку.

- Богдан! – бодро поприветствовал Дима «одноклассника», «родственника» и «друга детства».

- Привет, - отозвался Моджеевский. – Тоже сбегаешь?

- Вроде того. Я поломался, так за мной жена должна заехать, и еще в сад успеть, чтобы спиногрыза забрать, пришлось под них подстроиться, - он быстро скользнул ничего не выражающим взглядом по Алине. Последние недели они общались исключительно на расстоянии, но слово Ярославцев сдержал. Прислал ей букет роз с извинениями. Инцидент можно было считать исчерпанным.

- Семейное счастье – оно такое, - поддел его Богдан.

- Да поработили! – расхохотался Димон. – Они там на своей волне, а мне ещё приткнись. Кстати, у тебя нормального автослесаря на примете нет?

- У меня точно нет, пока было не надо. Спрошу. Если узнаю – кину контакты.

- Спасибо, Романыч!

Так, слово за слово, они и дошли до лифта. Ярославцев вжал кнопку, наблюдая, как экранчик отсчитывает этажи – кабинка поднималась, очевидно, в их направлении. Одновременно с этим у него зазвонил телефон, он вытащил его из кармана, хмыкнул, принял вызов и, прижав трубку к уху, проговорил:

- Да, Юль. Ага, готов… Ща… поднимаешься?

Лифт звякнул, раскрылся. И с хлынувшей им навстречу толпой вылетела Юлька.

- Поднялась, - спокойно объявила она и зависла, глядя на Богдана.

- Привет, - поздоровался тот, мысленно посылая к черту канал, интервью и сегодняшний день встреч.

И ни единой живой эмоции. Ни от нее, ни от него.

Все их общее отмеряли секунды. Больше у них ничего не было.

Юлька изменилась в лице, расцвела улыбкой, кивнула ему, как кивнула бы любому знакомому, сбросила вызов и деловито выдала:

- Лифт вызывали? Подброшу с ветерком!

- Ну ты даешь! – усмехнулся Ярославцев. – Зачем поднималась, я бы спустился.

- А соскучилась, - подмигнула ему Юля, на секунду зажмурилась, легко выдохнула, сделала шаг навстречу мужу и прильнула к его груди, отчего ему пришлось ее обнять, чтобы не выглядеть странно.

Следующая секунда отделила нормальную Юльку Малич от той идиотки, которая была уверена, что другой случай отвадить Богдана может не представиться. Пришлось воспользоваться. И она непринужденно ткнулась губами в Димкины губы.

И тут уж Ярославцев не тупил и ответил на поцелуй, приподняв ее над полом. В конце концов, если у Моджеевского и Алины и оставались какие-то сомнения относительно его поведения, те обязательно должны были развеяться после этого. Эк она вовремя-то!

- Ничего себе! – выдохнул Димон после. – Ну поехали, сладенькая. Ребят?

Он повернулся к Богдану.

У того разве что зубы не сводило от заполнившего воздух зефира, но выражение лица сохранял подобающее.

- Да мы можем и следующего подождать, - двусмысленно хмыкнул он.

- Езжайте, - тут же добавила Алина, и проглатывать это Юлька не захотела.

Разрубить. Она точно знала, что надо разрубить. Прямо сейчас, немедленно. Все эти недели, что они играли в догонялки. Он за ней. Она от него. Чертов декабрь накрывал бессилием и безнадежностью, и пока это не закончится, у нее никаких шансов привести свою жизнь в порядок.

- Зачем? – чуть театрально вскинула она брови. – Мы с Димой будем прилично себя вести. Да, Дима?

- Я буду очень стараться, - хохотнул он.

За время, пока они пререкались, лифт успел свозить более занятых в нужном им направлении, и им снова пришлось жать на кнопку и вглядываться в меняющиеся цифры. Наконец двери кабинки распахнулись, и Богдан отошел в сторону, пропуская Алину. Та впорхнула внутрь и улыбнулась ему. Ярославцев с женой продолжали обниматься позади.

Моджеевский шагнул следом за Алиной и поднес руку к кнопкам.

- Едете?

- Едем! – ангельски улыбнулась ему Юлька и, ухватив Димку за руку, бесстрашно вошла вслед за всеми. В небольшую кабинку, в которой смешались все запахи и из которых она сильнее всего чувствовала только парфюм Богдана. Еще с того дня чувствовала, когда он ее поцеловал. Каждый день с ней.

«А он – с Алиной», - нелогично, непоследовательно сказала она себе, одергивая от неправильных мыслей.

«А сама-то ты, конечно, одна!» - ехидно сообщил Моджеевский внутри ее головы.

Пришлось заткнуть.

- Дим, имею предложение! – снова бодро и звонко прощебетала Юля, будто у нее мозг – как у воробья. – Раз уж ты освободился, давай завезем Андрюшку к моим, а потом поедем ему подарок выбирать? А?

- Вообще-то я другое планировал, - самодовольно ответил Ярославцев.

- Ну Ди-и-имочка! Другое потом успеем. Честно-честно!

- … но в принципе можно. У меня, кстати, сюрприз есть.

Юлька округлила глаза, старательно изображая любопытство.

- Потом расскажу.

Еще сильнее округлила.

- И покажу.

И рот не забыть приоткрыть. Буковкой «О». Пусть смотрит. Со своей Алиной.

- Вот на Новый год и узнаешь! – рассмеялся Дима и повернулся к Моджеевскому: - А ты говоришь, семейное счастье! Учись, пока я живой.

- Мы еще посмотрим, кому у кого учиться, - беззлобно отмахнулся Богдан, внимательно наблюдая за веселой перебранкой Юли и Ярославцева и ничуть не скрываясь. А единственное, чего хотелось Юльке – это стать маленькой-маленькой. Уменьшиться до размера горошины и закатиться куда-нибудь в угол, чтобы он на них не смотрел. Но она по-прежнему стояла ровно, почти навытяжку, и обнимала за талию мужа.

- Да неужели! – расхохотался Димон. – Так, может, и Новый год встретим по-семейному, а? Как вам идея? Богдан, давайте вы к нам с Алиной!

Теперь лицо максимально вытянулось уже у Акаевой. Причем, в отличие от Юльки, совершенно искренно. Она издала нечленораздельный звук и глянула на Богдана, в то время как Малич ошалело переводила перепуганный взгляд с одного мужчины на другого. И меньше всего ей было интересно, с чего Алина так всполошилась. Важнее было увидеть, как меняется выражение лица Моджеевского.

- Не получится, - категорически ответил Богдан, растягивая в улыбке губы.

- С чего это? Приезжайте, будет весело! Можем даже куда-то выбраться. С целью укрепления дружбы, - подмигнул Димон.

- Иди ты к черту, Ярославцев!