Глория

Майра была на работе, поэтому Глория позвонила Джанин. Она вкратце обрисовала сестре ситуацию. Джанин, как обычно, осуждала ее, считая, что с ее стороны ужасно встречаться с бывшим парнем так скоро после смерти Бенджамина, но когда Глория объяснила, что Оуэн гей и счастлив в браке, только тогда она согласилась.

— Оуэн? Гей? Никогда бы не подумала.

— Я не виновата в этом, — резко сказала Глория.

— Ты хочешь, чтобы я повела машину? — спросила Джанин.

— Нет. Я заеду за тобой. Это по пути.

— Ну, давай. Жду.

По дороге на остров, двигаясь на восток по южному шоссе Сан-Диего (одна из причуд жизни в округе, расположенном на наклонном побережье Калифорнии), Глория решила признаться. Не зная, с чего начать, она просто выпалила:

— Я видела папу в Бальбоа!

— Слава Богу! — Это был почти выдох. Глория услышала облегчение в голосе сестры. — Я думала, что схожу с ума!

Знакомый холодок пробежал по спине Глории.

— Я тоже его видела! Он стоял на другой стороне улицы и смотрел на мой дом. Я видела его через окно, но когда я вышла на улицу, его уже не было.

— Почему ты ничего не сказала раньше?

— Я не знаю. Наверное, потому что было столько хлопот...

— Джанин.

— Мне жаль. Я просто растерялась.

— Тебе было страшно?

— Да, немного. Не каждый день встречаешь мертвецов с того света.

— Тогда мы все, кроме Майры, видели папу.

— Может быть, это знак? — спросила Джанин.

Глория покачала головой.

— Это не знак. Во-первых, это именно то, что Пол сказал, что ты скажешь. Во-вторых... — Она не знала, как выразить свои чувства. — Я не знаю, что это может быть за знак. Но ты старше меня, может быть, твое общение с папой отличается от моего...

На мгновение они оба замолчали.

— Да нет, я не думаю, — наконец сказала Джанин. Ее голос был тихим. — Папа был своеобразным человеком, но мы помним примерно одинаковое. Почти...

Глория посмотрела на нее.

— Папа не был хорошим парнем. — Она вздохнула. — О, ты права. Это никакой не знак. Или, по крайней мере, я не знаю, о чем бы это могло свидетельствовать. Думаю, я просто пыталась сделать так, чтобы это казалось... не таким страшным. Потому что это правда; если призрак отца появляется перед нами, это, вероятно, не очень хорошо.

— Я думаю, что это не призрак, — сказала ей Глория. — Пол тоже так считает.

— Тогда...

— Я думаю, это он — это наш отец. Вопрос в том как он воскрес и чего он хочет.

Джанин нахмурилась.

— Я не понимаю. Ты думаешь, что он не умер?

— Да нет, я знаю, что он это сделал. Но каким-то образом он вернулся. Я не думаю, что он зомби, — быстро добавила она. — Или вампир, или любой из этих мультяшных монстров. Он просто... это он. Я понятия не имею, как и почему, но он из плоти и крови, он может думать, он может говорить с людьми.

— Он был воскрешен специально?

— Думаю, это ближе всего к правде.

Джанин потерла руки, как будто ей вдруг стало холодно.

— Итак, — сказала она медленно, собирая все воедино, — ты пригласила меня с собой на случай, если снова увидишь его, чтобы доказать что не спятила.

— Пол не поехал бы, — призналась Глория. — Да он и не сомневается в моих словах. Он первым увидел отца.

Они доехали до Лагуна Каньон Роуд, и она съехала с шоссе.

— Ты сказала, что видела папу в Бальбоа, а не только дома. Это было, когда Бенджамин...

Глория кивнула. Она почувствовала, что у нее наворачиваются слезы, и сердито вытерла глаза правой рукой. Ей нужно было видеть, чтобы быть в состоянии вести машину.

— Он...?

— Я не знаю, — призналась Глория. Она рассказала сестре всю историю, начиная с самого начала. Она ничего не упустила, и как бы безумно все это ни звучало, Джанин не стала смеяться над ней или выражать скептицизм. Она просто слушала и кивала.

— Господи, — сказала Джанин, когда Глория закончила. — Вы прошли через ад!

— Да.

— И что делать, когда происходит что-то подобное? Я имею в виду, кому можно звонить? В реальной жизни нет ни "Секретных материалов", ни отдела "Грань"[5], ни сверхсекретного агентства, которое расследует такие вещи.

— Мы вызвали полицию, — отметила Глория. — Очень банально.

— Но вы же не могли сказать им, кто он на самом деле.

— А мы и не говорили... Но мы дали честное описание.

— И что будет, если они его поймают? — задалась вопросом Джанин. — Они проверят его отпечатки, узнают, что он твой отец. Что будет дальше? Я предполагаю, что они позвонят нам, его семье, но... — Она выпустила вздох разочарования. — Все это так безумно. Словно мы в плохом сериале по Стивену Кингу.

— Я знаю, — сказала Глория. — Поверь мне, я знаю.

Проезжая через каньон в Лагуну, они перебирали возможные сценарии, планируя, что они будут делать, если столкнутся с ним.

— Должны ли мы предупредить Майру? — спросила Глория, когда они проезжали мимо места проведения фестиваля опилок. Оставлять вторую сестру в неведении ей казалось неправильным. — Сейчас она единственная, кто не знает.

— Я в этом не уверена, — призналась Джанин. — Может быть, было бы лучше, если бы она была предупреждена, так на всякий случай. Но ее легко напугать, и я думаю она нам не поверит, а только еще больше озлобиться.

— Она относится к папе иначе, чем ты. Возможно, сейчас это не так уж и хорошо. Она очень любила папу и он может воспользоваться этим.

— Да брось, это не так.

В голосе сестры было что-то такое, что вызвало у Глории тревогу. Она сделала глубокий вдох.

— Он не... Я имею в виду, он никогда...

— Нет! — воскликнула Джанин, потрясенная. — Он никогда не был таким!

— Не был хорошим парнем, — закончила за нее Глория.

— Да. — Возникла пауза. — Он не пытался?

— Нет, — быстро сказала Глория. — Но теперь это не кажется таким уж надуманным, правда?

— Похоже, — призналась сестра.

Они доехали до шоссе Пасифик Кост. Не зная, где находится галерея Оуэна — слева или справа, Глория повернула налево, потому что уже была на этой полосе. Ей следовало бы включить GPS или поискать дорогу заранее, а не действовать наобум, но она этого не сделала и попросила Джанин проверить адрес на листке бумаги, лежавшем на подстаканнике между ними, и сообщить ей, в правильном ли направлении они едут.

Как оказалось, повернула она правильно. На самом деле, галерея находилась всего в трех кварталах от развязки. Они несколько минут ездили по боковым улицам в поисках места для парковки и наконец увидели мужчину на анахроничном "Фольксвагене-жуке", который сдавал назад. Глория подождала, пока он выедет на середину улицы, не обращая внимания на сигналы клаксона позади нее, заняла парковочное место. Выйдя из машины, они прошли квартал до галереи, где остановились на улице и несколько мгновений стояли, рассматривая довольно впечатляющие картины, выставленные в витрине.

— Мы не должны зайти? — спросила Джанин наконец.

Глория, которая набиралась храбрости, не успела ответить, потому что Оуэн внезапно появился в дверном проеме и направился прямо к ней. Он действительно был очень красив, хотя она могла сказать, что фотография, которую она видела, была сделана несколько лет назад, потому что вживую он выглядел старше. Он улыбнулся ей не совсем естественной улыбкой, и первой ее мыслью было: "Он отбелил зубы".

Потом они приветствовали друг друга, неловко обнимаясь. Глория представила свою сестру, а Оуэн сказал:

— Я тебя помню! Джанин!

На этот раз его восторг казался неподдельным, возможно, потому, что между ними никогда не было никакой эмоциональной связи.

— Входи, входи! — сказал Оуэн. — Я увидел, что ты стоишь здесь, и подождал несколько минут, но потом подумал, что ты можешь уйти, не заходя, и решил перехватить тебя, прежде чем ты успеешь убежать.

Они последовали за ним в галерею, и Глория оглядела его работы. Она видела пару полотен в Интернете, но не обратила на них особого внимания, а после их неудачного телефонного разговора не проявила никакого интереса к его творчеству. Однако теперь, когда она оказалась здесь, она была впечатлена. Хотя здесь определенно были некоторые уступки рынку, это не было обычной туристической ерундой Лагуны, и в целом Оуэн, казалось, придерживался своего первоначального курса. Независимые картины для души а не для публики. Она восхищалась и завидовала этому.

— Так Глория говорит, что ты видел нашего отца? — сказала Джанин неожиданно.

Оуэн посмотрел на Глорию в замешательстве.

— Твой отец же умер.

— Да, но...

— Как он выглядел? — снова задала вопрос Джанин. Но прежде чем Оуэн успел ответить, Джанин уже достала фотографию. Она пришла подготовленной. — Это был он?

— Да! — сказал ошеломленный Оуэн. — Точно, точно!

Глория услышала удивление и замешательство в его голосе и сама внимательно рассмотрела фотографию. Это была копия той, которую она нашла в своем фотоальбоме, сделанная перед тем же Йосемитским водопадом, только на этой фотографии отсутствовала мама, очевидно, делавшая снимок, а отец стоял между Джанин и Полом, а Глория и Майра — по бокам. И снова улыбка отца казалась слишком большой и напряженной, нервирующее непоколебимой и чем-то пугающей.

— Как это возможно? — спросил Оуэн. Он смотрел на нее с ожиданием.

Глория не знала, что сказать. Она бросила на сестру укоризненный взгляд, а затем просто сказала правду.

— Мы сами не знаем.

— Так он умер или нет? Это какой-то самозванец?

— Мы не знаем, — повторила Глория. Джанин, к счастью, молчала. — Но я очень впечатлена твоими работами, — сказала Глория, меняя тему и демонстративно обводя взглядом галерею.

Как она и знала, обращение к его тщеславию отвлекло Оуэна от темы, которой она хотела избежать.

— Да, я очень горжусь тем, чего мне удалось достичь. Думаю, когда мы были... ну, когда я знал тебя, я сильно увлекался абстракциями. Но это оказалось для меня тупиком, поэтому я стал развиваться... как художник и как человек.

— Но при этом ты умудрился сохранить самого себя. Мне это нравится.

Она посмотрела на Джанин, которая закатила глаза.

Зазвонил телефон, и Оуэн подошел к старому дубовому столу в центре галереи.

— Осмотритесь, — посоветовал он девушкам. — А потом скажите мне, что думаете.

Он жестом указал на произведения искусства на стенах, а затем снял трубку.

— Добрый день, — сказал он звонившему, — Галерея "Найтшейд".

Глория прошла в заднюю часть галереи, любуясь огромным ярко раскрашенным холстом, на котором было изображено деконструированное обнаженное мужское тело. Джанин пристроилась рядом с ней.

— Папа точно был здесь, — прошептала она. — Оуэн видел его.

— Я знаю, — прошептала Глория в ответ.

— Разве мы не должны расспросить его? Выяснить, что сказал папа?

— Я знаю, что он сказал. Он посоветовал Оуэну позвонить мне и восстановить наши отношения.

Джанин напряглась.

— Значит, он хотел, чтобы мы пришли сюда. — Она быстро огляделась. — Должно быть это ловушка!

— Успокойся, — мягко сказала Глория.

— Успокоиться? — Голос Джанин повысился. — Мы оказались прямо в западне восставшего с того света деспота и убийцы.

— Мы в полной безопасности.

— Уверена?

— А что может произойти в людном месте?