На ближних подступах

16

Отряд Проскунина Анатолию удалось разыскать только утром. Партизаны сидели за завтраком. Толя сразу увидел мать. Ломающимся баском он сказал тихо:

— Здравствуй, мам! — И, застеснявшись незнакомых людей, шагнул к командиру, доложил по-военному: — Партизан Шумов прибыл в ваше распоряжение!

— Как, Евдокия Степановна, зачислим этого молодца на довольствие? — весело спросил Проскунин у «хозяйки» лагеря.

— Сынка и не зачислить? — встрепенулась Шумова и, отвернувшись к печке, смахнула непрошеную слезу.

Шумов прибыл вовремя, к делу. Отряд Проскунина решил организовать засаду на дороге, связывающей два вражеских штаба.

В канун праздника, 6 ноября, Проскунин вызвал Шумова.

— Ну, герой, садись, слушай! Шестиствольные минометы — это ты большое дело сделал. А теперь вот что…

Тут только в полумраке землянки Толя разглядел на лавке смуглую девушку в черной меховой дошке.

— Да, познакомьтесь, — перехватив смущенный взгляд Толи, сказал Проскунин, — Шура Воронова, комсомолка. До войны в политпросветшколе училась. У нас, в Осташеве. А теперь разведчица. Я к тебе ее няней приставлю.

Вконец смущенный Шумов потупился, а командир засмеялся:

— Ну, ну, шучу, конечно! Ты сам разведчик хоть куда! Шура тебе только наши места покажет, все дороги и тропы.

Девушка не улыбнулась даже тогда, когда протянула Толе свою маленькую, но уже огрубевшую руку.

До полудня Шумов и Воронова вели наблюдение на повороте дороги. Они лежали на куче хвороста в густом низкорослом ельнике. По тракту изредка проезжали автомашины, тракторы с пушками на прицепе. Но все это, видимо, не очень интересовало юных разведчиков. Они смотрели и ждали. Наконец, вот она! По дороге проскочила легковая автомашина. Шестиместный «мерседес-бенц».

— Эта! — шепнула Шура. — Через три часа пойдет обратно. Я за ней уж который день наблюдаю.

Воронова ушла в отряд, а Шумов еще раз осмотрел место засады. Да, все так, как велел Проскунин.

Часа через два прибыли партизаны. Их привел сам Проскунин. В обе стороны дороги, метров за триста, вышли парные дозоры. Они по телефону должны были сообщать о приближении врага. У самой дороги, в кустарнике, залегли бойцы группы нападения. Поодаль, на небольшом пригорке, бойцы прикрытия установили пулемет.

Толе Шумову разрешили быть в группе нападения. Вместе с Никитиным он лежал у самой обочины. Уже смеркалось.

— Приготовиться! — шепотом передали с командного пункта.

С прикрытыми сверху подфарниками мчался знакомый Толе «мерседес-бенц».

Никитин, приподнявшись, метнул противотанковую гранату. Секунда… вторая… Тишина. Никитин замахнулся вторично, но Толя одним прыжком выскочил на тракт, заранее встряхнув гранату. Она уже шипела, когда Толя метнул ее в машину. Взрыв. «Мерседес» поддал задом, как норовистый конь, затих, встав поперек дороги.

Шумов и Никитин бросились к дымящейся машине, для верности метнув еще по гранате.

В это время на командном пункте пискнул зуммер телефона.

— Приближается грузовик! — сообщили из дозора.

— Отход! — раздалась по лесу команда Проскунина.

Шумов и Никитин возились у подбитой машины: исковерканная дверца не открывалась. Наконец ее удалось сорвать с петель. На землю выкатилась офицерская фуражка с высокой тульей, за ней на дорогу сползло обмякшее грузное тело ее бывшего хозяина. Скрюченными пальцами офицер все еще сжимал пухлый, желтой кожи, портфель.

Показался грузовик с зажженными фарами. Из леса по фарам ударил партизанский пулемет, и свет погас. Грузовик остановился, с него запрыгали автоматчики.

Шумов схватил портфель штабиста, сорвал с его плеча посеребренный погон и бросился в лес вместе с Никитиным и Орловым. Срубая ветки деревьев, по лесу завизжали трассирующие пули. Орлов выронил винтовку, споткнулся. Друзья подхватили его под руки, подобрали винтовку.

Сзади захлебывались немецкие автоматы. Размеренно, деловито стучал партизанский «максим»…

— Вот ты и доучился, Толя, — сказал Никитин, шагавший по кустам рядом с Шумовым. — Гранату ты метнул как положено!