На ближних подступах

«Ты артист?»

«Да, — говорит, — в Алма-Ате в эстраде работал».

Не раз он нам потом играл и пел. В отчаянном нашем положении прямо-таки к жизни привораживал, отчаяние прогонял. Не зря наша Варя гармошку достала. Вот такие дела, товарищи. Все…

Красноармеец, поведавший у костра эту историю, замолчал. Но сержант и высокий, худой боец опросили в один голос:

— Как все? А что дальше было?

— Что дальше, я не знаю. В ноябре я из госпиталя ушел. Варя мне справку написала: так-то и так-то, находился на лечении. Три подписи. У секретарши сельсовета печать сохранилась, и ее шлепнули. Порядок! А иначе, может, я и не воевал бы с вами. Выяснения, проверки, сами знаете. Между прочим, санитары тоже со мной к линии фронта собирались, да отговорили их. Они ведь не ранены, а то, что ухаживали за нами, — такая справка им вряд ли помогла бы. Решили они дожидаться прихода Красной Армии. По крайней мере, на месте легче установить, где и что они делали это время. И, может, сразу в наступающую часть зачислят.

Бойцы закидали снегом костер, встали на лыжи. Когда уже тронулись в путь, Андрей сказал:

— А наступление вроде бы в ту сторону клонит. Может, и удастся еще раз поклониться тем девушкам. Жаль только, туфель одна пара…

Варвара Ефимовна Коклец и Елена Николаевна Трофимова — полные имена тех девушек. «Подпольный госпиталь» существовал с 20 октября до января 1942 года. Перед бегством эсэсовцы расстреляли выздоравливающих Шишкина, Бондаренко, Евфросинова. Их похоронили колхозники. Акт о расстреле и документы были отосланы родственникам. Остальных раненых Варе и Лене удалось увезти на одной уцелевшей лошади в соседние деревни. Их разобрали по домам депутаты сельсовета и укрыли от эсэсовцев. Когда пришли наши войска, с наступающими частями ушли дальше, на запад, артист Буравлев и второй санитар.

Вот этого конца и не мог досказать боец Андрей своим товарищам.