Слова без музыки. Воспоминания

Паломничество в страну Востока

Однажды зимой 1965/1966 года, типичным сырым лондонским вечером, я обнаружил, что не могу купить обратный билет на поезд и паром до Франции: не набралось нужной суммы в фунтах стерлингов. Обменные пункты уже закрылись, и я пошел к моему другу Дэвиду Ларчеру, который жил около Ноттинг-Хилл- Гейт: может, он поменяет мне франки на фунты? Дэвид был рад помочь, попросил меня подождать несколько минут в его библиотеке, пока он сходит за деньгами.

До сих пор помню, как сидел на кушетке в комнате, полной книг. Я потянулся к полке позади кушетки, выдернул из ряда, не глядя на название, какую-то книгу. Раскрыл — и уперся глазами в картинку, которая меня поразила. Это была «Тибетская книга великого освобождения», а увидел я репродукцию буддистской танки, которая иллюстрировала глубоко-эзотерический пассаж текста. Я увидел нечто настолько потрясающее и прекрасное, что мгновенно осознал: я должен узнать об этой картине все, что смогу, и отправиться туда, куда бы она меня ни повела.

— Дэвид, что означает эта картина? — спросил я.

— Возьми книгу с собой и прочитай, — ответил он.

Оказалось, она завершает серию из четырех книг, выпущенных издательством Оксфордского университета и основанных на переводах с тибетского на английский, которые сделал лама Кази Дава Сам Дуп (тибетский монах, который жил в Сиккиме и для заработка преподавал английский в начальной школе). Редактором всех четырех книг был американский антрополог Уолтер Эванс-Венц, один из первых исследователей тибетского буддизма. Его заслуга — издание «Тибетской книги мертвых» на английском языке в 1927 году. В тот вечер я уезжал из Лондона, взяв почитать «Книгу великого освобождения» и еще два тома серии — «Тибетская йога и тайные доктрины» и биографию «Миларепа, великий йогин Тибета». Я договорился с Дэвидом, что он будет присылать мне из Лондона и другие книги на эту тему, а также просил давать любые другие книги о Тибете, которые могут быть мне интересны. Дэвид мне охотно помогал, поскольку сам очень интересовался всем, связанным с тибетским буддизмом.

Желание съездить в Индию возникло у меня еще до знакомства с этими книгами. В период работы у Конрада Рукса я познакомился со знаменитым и почтенным учителем йоги и духовным наставником Свами Сатчиданандой, который, наряду с Вишнудеванандой, был одним из самых известных учеников Шивананды, индуистского духовного наставника, который в 1936-м основал в Индии «Общество божественной жизни», а в 1948-м — «Лесную Академию Йоги и Веданты». К тому времени у меня за плечами было восемь с лишним лет занятий с Йоги Витальдасом в Нью-Йорке, и вскоре я включил программу Сатчидананды в свои упражнения. Сатчидананда был личным наставником Конрада и охотно давал уроки мне, поэтому я захотел продолжить у него обучение. Когда Свами Сатчидананда пригласил меня в свой ашрам в городе Канди на острове Цейлон (ныне Шри-Ланка), я задумал совершить небольшое путешествие по Индии, а оттуда отправиться на Цейлон.

Я и раньше читал книги о самых разных индийских йогах, в том числе о бенгальском святом Рамакришне (его учение содержится в «Благой вести Шри Рамакришны») и его ученике Свами Вивекананде. Теперь к этому добавились все книги о Тибете, которые в то время вообще можно было раздобыть, в том числе труды Марко Паллиса («Вершины и ламы», «Путь и гора»), Александры Давид-Неэль («Мистики и маги Тибета»), ламы Говинды («Путь белых облаков»), Джузеппе Туччи («Теория и практика мандалы») и Теоса Бернарда («Пентхаус богов», «Небеса внутри нас»). Бернардом я особенно заинтересовался.

Вообще-то, он был американец, родился в 1908 году в Томбстоуне, штат Аризона. Еще живя в Штатах, достиг успехов в хатха-йоге, а чтобы совершенствоваться в ее практике, поехал в середине 30-х в Индию. Отправился в Калимпонг, городок близ границ с Сиккимом[29], Бутаном и Тибетом, где познакомился с преподобным Тхарчином — тибетцем, владельцем издательства Tibetan Mirror Press («Зеркало Тибета»). Бернард рьяно принялся изучать тибетский язык и наконец через год сумел с помощью своего друга Тхарчина, который стал его проводником, добраться до самой Лхасы, столицы Тибета. На момент, когда я впервые услышал о Бернарде, у него вышло четыре книги, и Дэвид сумел отыскать все четыре.

После многолетних занятий йогой, после всех прочитанных книг о практиках тибетского буддизма я рассчитывал, что в Индии и Тибете все еще живы эзотерические традиции, которыми я интересуюсь. Я знал — то ли интуитивно, то ли опираясь на иррациональные, но не лишенные логики соображения, — что в этих странах есть чему поучиться. Джоанн была готова на эту авантюру, ради которой требовалось проехать почти всю Европу и углубиться в Азию. Мы оба знали, что скоро вернемся в Нью-Йорк, где нам придется уделять массу времени делам, мы без малейших разногласий намеревались связать нашу частную жизнь и профессиональную карьеру с Нью-Йорком. Никаких других вариантов мы даже не рассматривали. Вдобавок оба понимали, что скоро обзаведемся детьми, так что, если не отправиться в Индию сейчас же, путешествие придется отложить надолго. Мы задумали отправиться в Индию осенью 1966 года, а во Францию вернуться в апреле 1967-го: тогда мне выдадут оплаченный обратный билет до Нью-Йорка, и нам придется потратиться только на билет для Джоанн.

Разумеется, в 60-х никакого интернета не было, и нам пришлось все планировать на основе сведений, которые мы узнавали у путешественников, недавно вернувшихся из Индии. По финансовым соображениям, но главным образом чисто из любопытства и тяги к приключениям мы выбрали сухопутный маршрут через Турцию, Иран, Афганистан и Пакистан. Нам рассказали, что самый заковыристый этап — переход из Пакистана в Индию. В действительности это оказалось не так, хотя через границу нас пропустили не сразу.

Информацию о лучших маршрутах и транспорте мы получали преимущественно от молодых австралийцев. Для них было вполне обычным явлением после окончания колледжа взять паузу на год и отправиться в Лондон. Они отплывали морем из самой западной гавани в Австралии — Перта (часто на сухогрузах, которые брали на борт только горстку пассажиров) и прибывали в Коломбо на Цейлоне. Оттуда плыли через Маннарский залив в Южную Индию. Некоторые из этих австралийских путешественников отправлялись прямо на север, в Непал, где едкий, почти черный гашиш стоил очень дешево. Из Непала можно было добраться поездом и автобусом обратно на юг, в Дели, чтобы по-быстрому посетить Агру — взглянуть на Тадж-Махал; оттуда — в Бомбей, и если путешествие продолжалось на корабле (например, на судах французской компании «Мессажери Маритим»), пересечь Аравийское море, пройти по Красному морю и через Суэцкий канал, сделать остановку в Александрии и прибыть в Марсель. Таков был самый популярный маршрут с отправной точкой в Австралии (правда, не всем хотелось в Непал, но этим пунктом программы можно было запросто пренебречь).

От этих путешественников мы много узнали про местные условия и те отрезки пути, где возможны проблемы. К примеру, было известно, что иранцы настороженно косятся на «волосатиков» (не забывайте, дело было в 60-х). Это был скорее тяжелый случай «битлофобии». Тогда в Иране правил шах, причем к нему еще часто придирались: мол, чересчур «новомодный». Итак, когда в сентябре 1966-го мы выехали из Франции, у меня была новая стрижка — короткая-короткая. И вместо рюкзака я взял с собой небольшой чемодан. Джоанн тоже вжилась в образ туристки максимально достоверно. И что же вы думаете? На границе из Турции в Иран нас пропустили моментально. Других молодых ребят, въезжавших в Иран, ожидал парикмахер. Тех, кто не соглашался стричься, выпроваживали назад в Турцию.

Незадолго до отъезда из Парижа мы отправились в Американскую больницу, которая находилась чуть ли не за городом, на окраине 16-го округа. Поехали на маленьком мотоцикле, купленном несколькими месяцами ранее по дешевке у американского студента, уезжавшего домой. Мотоцикл очень скрасил нам последние месяцы в Париже. Итак, мы промчались с ветерком мимо всех станций метро, которые прежде были для нас лишь названиями на схеме, а Париж, где царила блистательная французская осень, казалось, старался похвастаться перед нами всем лучшим, что в нем есть. Это было долгое и сладостное прощание. В больнице мы сделали прививки от столбняка, от гепатита и так далее, и тому подобное. Столько прививок, что, когда на обратном пути я управлял мотоциклом (Джоанн сидела сзади), голова у меня сильно кружилась.

Перед отъездом из Европы я приобрел всего одну важную для меня вещь — маленький, недорогой транзисторный приемник. Я планировал по дороге, и в Центральной Азии, и в Индии, слушать музыку. Незадолго до этого я поработал с Рави Шанкаром, и теперь мои уши совершенно внезапно «раскрылись», жадно ловя «новые» звуки, которые встречались по пути. И действительно, уже само по себе прослушивание радиопередач дало мне необычайный опыт. Я начал слушать радио еще в Европе и, проезжая через Грецию и другие страны, вечно крутил ручку настройки, слушал все, что мог обнаружить в эфире местных радиостанций. Через каждые сто километров отчетливо чувствовалось, как меняется музыка, — а ведь это были мелодии, которые в каждой конкретной местности жители слушали день ото дня. Изменения были постепенными, но неуклонными, создавали музыкальный ландшафт, дополнявший местную культуру. Вся эта музыка была мне в новинку, и вся она определенно была для меня экзотической.

Вначале мы направились на юг, в Испанию, так как судно, на котором мы отплывали, отправлялось из Барселоны. Поехали мы автостопом, так как берегли деньги на Индию и не собирались ничего тратить в Европе. Для начала добрались на метро до окраины Парижа и вышли на шоссе, ведущее в Бордо. В те времена автостоп был для молодежи обычной практикой, не был рискованным занятием и нас часто подвозили дальнобойщики. Считалось, что автостопщики — самые обыкновенные молодые люди, которые добираются домой или еще куда-то, у нас не возникало никаких проблем.

Мы старались за день проехать побольше, а вечером останавливались в каком-нибудь отеле. Иногда ночевка обходилась в двадцать франков — то есть в четыре-пять долларов по тогдашнему курсу. Безукоризненной опрятностью эти отели не отличались. Всю ночь напролет слышался скрип кроватей, хлопки дверей, щелчки замков. По сути, эти отели были борделями. Мы вообще частенько ночевали в таких заведениях, обслуживающих ночных гуляк, но это нас не особенно смущало. Правда, там было трудно выспаться, но условия были не так чтоб совсем антисанитарные. Мы проехали автостопом весь путь до Барселоны, где тогда, в конце сентября, было еще тепло. На трассе провели двое суток, и времени оставалось в обрез — успели только найти кассу и взять билеты на паром до Турции.

Судно, на котором мы ехали палубными пассажирами, ночью совершало переходы, а днем стояло в портах на маршруте между Барселоной и Стамбулом: в Марселе, Генуе, Неаполе, Бриндизи, Пирее. Билеты на палубу были сказочно дешевые: примерно тридцать пять долларов за весь путь. Вдобавок каждый день можно было сходить на берег и уделять восемь-десять часов осмотру достопримечательностей. Еда и напитки в цену билета не включались, так что в любом случае нам приходилось проводить день на суше. Шесть ночей мы провели на палубе, с большим удовольствием, и мне очень понравилось по утрам приближаться к порту: впервые в жизни видишь с моря, например, Геную или какие-то другие места, куда мы заходили.