Поцелуй Лилит

Первое время, передвижение на юг проходило в молчании. Бойцы обменивались лишь короткими фразами. Из всего отряда Мигеля мог вести беседу лишь с Нанду, легко идущим на контакты. Капрал также смог успокоить Массиньи насчет Хорхе, сказав о том, что, скорее всего, его похитили ради выкупа, как это нередко случалось на больших дорогах. Но в памяти Мигеля все еще был жив тот разговор с Ортегой, когда он упомянул о том, что чувствует за собой постоянную слежку.

К обеду первого дня отряд уже двигался на сорокаградусной жаре, делая остановки возле каждого ручья или реки для того, чтобы не позволить запасам воды иссякнуть. Несмотря на то, что большинство бойцов успевали, за первый же день, выпивать более пяти литров, вся влага, полученная организмом, тут же выходила через кожные поры.

Лилит, покинувшая Мигеля в его сновидениях, теперь появлялась наяву. Он видел её здесь в узких скалистых долинах, у стремительных горных ручьев. Лишь с очередным глотком освежающей влаги этот фантомный образ исчезал.

Второй день также пролетел незаметно, в тишине, нарушаемой лишь скрежетом зубов членов группы и короткими приказами. Короткие, но частые периоды недостатка влаги все хуже сказавались на боеспособности группы — все больше и больше бойцов скрывали головные, галлюцинации и чувство тошноты.

Лишь второй ночью Массиньи удалось выспаться — заснув после ужина, он не увидел в своих сновидениях образа демона Лилит. Этой ночью не было дыхания сирокко, и многие бойцы смогли выспаться, но следующее же утро принесло с собой потери. Оказалось, что арка, один из берберов, грузный рыжеволосый мужчина, практически все время молчавший, умер от сердечного приступа.

— Проклятая жара. Никто и никогда не знает, что может подвести в таком сложно механизме, как человеческое тело, — покачал головой Франц. — Кому-то напомнит о себе старый перелом, кому-то — былые проблемы с метеоризмом, а иным, с лихвой, хватит когда-то забытых шумов в сердце… Но и арки особая проблема — практически все арабы и берберы курят, а многие, к тому же, употребляют опиумную настойку. Поэтому они сломаются первыми.

До обеда из строя вышло еще трое: двое ополченцев-арок и один пожилой врач-черноногий. Гоулду пришлось доверить этих членов отряда одному из арок, которого он считал относительно надежным.

— Чтобы добраться до того логова муджахидов, тебе нужно будет пройти через эту расщелину в скалах, — было не более пяти часов вечера, когда Перейра, вместе с Мигелем немного отстав от отряда, кивнул в сторону небольшого прохода в скалах.

— Сколько же муджахидов там может быть? — с интересом спросил Массиньи.

— Не более четырех или пяти… а может быть и вообще это логово не охраняется, — Перейра остановившись на несколько секунд, добавил. — Понимаешь, «Фронт» боится обвинений в тайном продолжении боевых действий, поэтому они ликвидировали немало отрядов.

Мигель кивнул и направился в сторону расщелины. Лишь дойдя до россыпи крупных камней, он услышал голос Нанду.

— Удачи! Надеюсь, еще увидимся, — громко произнес Перейра.

Попрощавшись с капралом, Мигель направился в сторону логова муджахидов. Местность здесь была более унылой, чем та, по которой продолжил путь отряд. Всё вокруг напоминало россыпь огромных глыб, разделенных лишь узкими переходами. По словам Хорхе, логово должно было находиться прямо среди скал. * * *

Лишь почувствов, как болита от жара камней спина, Мигель проснулся от короткого сна. Блуждая среди скал, он, устав, заснул на одной из больших глыб. Во время этой короткой передышки Массиньи успел увидить Лилит. Оказавшись и вне эфимерной материи сна, и вне реальности, он видел, как она дошла к нему и, сняв капюшон, наклонилась. Он видел её чувственный рот, с короткой верхней губой, и чувствовал нежное, приятное прикосновние её губ, но за ним последовало короткое удушье и ему снова казалось, будто бы он умирает во сне.

Несмотря на все те же ощущения, которые он испытывал после каждого сновидения, в котором приходила Лилит, Мигель чувствовал себя сейчас более бордым, чем утром. Поднявшись по огромным глыбам, словно по лестнице, вырезанной для великанов, он мог рассмотреть вход в пещеру. Передвигаясь осторожными движениями, он добрался, прижимаясь к скале, ко входу в пещеру. Вход располагался на высоте не менее двенадцати метров над поверхностью земли. Оказавшись внутри, он увидел, что этот вход был вырезан в песчанниковых скалах, позволяя с наибольшим удобством проникать в хитросплетение туннелей.

Мигель, достав из рюкзака фонарь, выбрал самый широкий, но, в то же время, относительно низкий туннель. Удалившись примерно на десять метров от входа, Массиньи оказался в просторном помещении, вырезанном прямо в мягкой породе и укрепленном деталями металлического каркаса.

Рассматривая, при свете фонаря, это помещение, он мог одназначно сказать, что находится не в логове муджахидов. На одном из массивных металлических столов были разложены карты, покрытые отметками, тетради со множеством записей на французском, детективные романы в потрепанных переплетах и даже книга, написанная кальвинистким проповедником, завернутая в бумажный переплет. Здесь же стоял кинопроектор, а на некоторых листах бумаги можно было рассмотреть следы пороха. Второй же стол, видимо, использовался для трапез. Из мебели, в углу стоял лишь металлический складной стул из легкого металла, как и, очевидно, вся остальная мебель, вовремя вынесенная отсюда. Судя по всему, это помещение было покинуто не более трех или, даже, двух недель назад.

Источником электричества здесь служил автономный генератор, одиноко стоявший в углу, рядом со стулом. На стенах можно было рассмотреть карту северо-западного Алжира, календарь текущего года и плакаты с изображениями Авы Гарднер, Фрэнсис Джиффорд и некоторых других кинозвезд. Среди полиграфической продукции здесь даже успело затеряться изображение обнаженной девушки, выполненное карандашом на листе ватмана.

Радиоприемник и другие средства связи отсюда благоразумно вывезли. Подойдя к огромной карте, он мог рассмотреть столь знакомые схемы. Теперь у Мигеля не было сомнений в том, что он находится лишь на одной из баз САС, а точнее, в одном из мест, которые Голуд называл «пунктами связи». Теперь Массиньи загорелся интересом проверить это помещение. Сомнений не было, поблизости не могло быть ни баз муджахидов, ни, тем более, подобных пунктов САС.

Положив на стол свой «Томпсон» и рюкзак, Мигель вынул оттуда небольшое кайло, удобное для работы с мягкими породами. Двигаясь, по часовой стрелке, вдоль стен, он аккуратно их проверял. Хорхе говорил ему, что контейнер с базой данных, поиск которового ожидали от Мигеля, может храниться в нишах, внутри стен. Снимая со стен плакаты и рисунки, он продолжал проверять, пока не вернулся к карте, от которой и начал поиска. Сняв карту, Массиньи был приятно удивлен — перед ним предстала искусственная кладка, пускай и не сильно выделявшаяся на фоне естественных стен.

После нескольких сильных ударов кладка поддалась, и кирпичная стена, закрашенная раствором под цвета песчаника, рухнула внутрь глубокой ниши.

— Не слишком ли просто… — вздохнув, произнес себе под нос Мигель.

Перед ним, внутри этой камеры-ниши, лежал крупный металлический контейнер. Потратив немало сил, он вытащил контейнер из ниши и затащил его на поверхность стола. После исчезновения Хорхе и сомнительных шансов на успех группы Гоулд, он уже не видел иного выхода, кроме как самостоятельно справиться с замком.

Первые удары по замку контейнера казались безрезультатными. За первыми ударами последовали следующие, а за ними все более частые и ожесточенные. Когда уже само кайло казалось поврежденным в нескольких местах, после многих сотен ударов, замок поддался. Добив этот простой, но достаточно крепкий механизм, Массиньи смог открыть контейнер и, увидев в нем металлическую коробку, положил её на стол. Сняв крышку, он мог рассмотреть плотную стопку папок и отдельных бумаг.

Доставая папки и бумаги по одной, Мигель внимательно рассматривал каждую. Здесь не было базы данных «Фронта» — здесь была лишь обширная база данных САС и поддерживающих её групп, подобно той, которой командовал Франц. Здесь были краткие досье, но и их было бы достаточно муджахидам для составления «списков смерти» — в этих досье даже были указаны те суммы, которые черноногие тратили на наемных солдат и на развитие самой Секретной Армейской Организации. Практически на всех досье стояла пометка «единственный экземпляр», и лишь на небольшом количестве были пометки «имеются копии».

Теперь Массиньи понял, почему Ортега так надеялся на успех этого небольшого задания — уничтожение этой кучи бумаг должно было спасти множество жизней, которые забрали бы муджахиды или «Фронт», попади к ним эта база данных. У Мигеля оставался лишь один вопрос — почему Хорхе сказал, что это «логово муджахидов», а хранящиеся здесь данные — «досье членов Фронта».

Вынув все эти папки и бумаги из коробки, он, разрывая на части, разложил их внутри тяжелого контейнера с толстыми стенками. Подойдя к автономному генератору, Мигель решил проверить, если в не топливо. Резкими движениями, вырвав каналы, через которые проходило топливо, он смог добраться до небольшого бака, в котором еще были остатки топлива. Стараясь не разлить то, что осталось, он аккуратно поднес бак к контейнеру и, пропустив по каналам воздух, струей вылил содержимое на бумаги. Хватило одной спички, чтобы контейнер превратился в небольщую печь.

Вместе с миром черноногих здесь, в огне, гибли и последние воспоминания о борьбе некоторых из них. Мигель уснул, на старом складном стуле, прямо в этом душном помещении, вырезанном в скале. Сейчас он мечтал лишь об одном — увидеть в своем сновидении Фабьенн, но, вместо этого, сон подарил ему лишь легкое забытье. * * *

Уже стемнело, когда отряд достиг пунтка назначения. Здесь дорога, связывающая Саиду и Оран, резко огибала группу каменистых холмов. Это было отличное место для засады, и Гоулд выбрал холм, на вершине которого было заметное углубление, окаймленное высокими глыбами. Здесь была отлична огневая позиция, оказавшись на которой, Франц сразу же начал давать указания.

В это время на дороге уже не было автомобилей, и так немногочисленных на этом участке дороги. На самой позиции первое время все шло спокойно и, по приказу Гоулда, шестнадцать человек легли спать, оставив на охране лишь восемь бойцов, включая его самого.

— Старик, проснись. Фефе, проснись, — один из арабов начал трясти Фернанду, который начал засыпать прямо на посту.

— Что ты хочешь? — спросил Франц, подойдя к ополченцу-арке. — Выбирай выражения — для тебя он не «Нанду», не «Фефе» и не, тем более, «старик». Для тебя, он — «капрал Фернанду Перейра». Постарайся это запомнить, арка.

— Командир, — продолжил араб, уже обращаясь к Гоулду. — Там какой-то странный свет, — после этих слов он повел главу отряда за собой.

Вершины соседних холмов были гораздо ниже, чем позиция, которую выбрала группа, но дорога отделяла холм, на котором остановился отряд, от гораздо более высокой вершины, тоже достаточно удобной для ведения огня.