Друг № 3

Если Драко и раньше не понимал, что сказать, то теперь он был полностью сбит с толку.

— Но тебя я никогда не бросала, — продолжала она, не обращая внимания на его смущение. — Ты тоже жил в окружении призраков. Я помню, потому что все, что я могла — это удерживать тебя рядом хотя бы недолго. А теперь ты рассуждаешь, как Дромеда, и я надеюсь, это означает, что ты перестал со мной считаться. С чего бы кому-то это делать? Ко мне так редко прислушивались, что я не знаю, что сказать.

— Я внимательно тебя слушаю, — сказал он.

— Но я не могу повлиять на твои суждения.

Она взмахом палочки призвала старый альбом с противоположного конца гостиной.

— Смотри.

Он придвинулся ближе. Она раскрыла альбом и принялась медленно листать. В нем было множество колдографий сестер Блэк, большей частью снятых, когда те были подростками, на летних каникулах. Ближе к концу имелась колдография Нарциссы, Беллатрикс и Андромеды в затейливых парадных мантиях на фоне семейного гобелена. Молоденькая Нарцисса сияла от счастья. Беллатрикс выглядела на удивление нормальной и ослепительно красивой. Андромеда скрывала за весельем тревогу, и все время притягивала к себе сестер, которые пытались высвободиться из слишком тесных объятий.

— Дромеде здесь двадцать один, снимали в день ее рождения. Эта последняя колдография, которая у меня есть, и достаточно взглянуть, чтобы все понять. Она прощалась с нами, а я даже не догадывалась.

Она закрыла альбом, отдала его Драко и слегка сжала ему руку.

— Не волнуйся за меня. Я привыкла к тоске. Люди постоянно умирают, даже когда остаются в живых.

Вот и все. Конец истории. Драко понял намек, поднялся, и, дойдя до собственной спальни, положил альбом на кровать. Он почти не видел колдографий молодой матери, и его мучило любопытство.

* * *

Воскресенье. Ужасный день, который начался так же, как неделю назад: Драко бродил по гостиной, пока домовики расставляли стулья для следующего Собрания Тех, Кого Драко Малфой Не Хотел Видеть в Своем Доме. Точнее некоторых хотел, но только не вместе с остальными. Примерно в среду матушка сняла траур и начала вести себя так, словно ничего не случилось. Она сказала Драко, что в прошлое воскресенье, зайдя в гостиную, внезапно вспомнила, что у нее назначена другая встреча. Несмотря на прозрачность лжи, оба сделали вид, что поверили. Но в этот раз мать твердо решила присутствовать. Она устроилась на диване в дальнем конце гостиной, что только сильнее нервировало Драко. Он распорядился упаковать сумку со всем необходимым для ночевки, и теперь мрачно рассматривал ее, словно это по вине сумки ему предстояла ночь в аду. Первыми снова появились Уилл, Дин, Донован и Бьянка, и Драко представил их матушке, которая вежливо их приветствовала, прежде, чем вернуться на свой насест.

Поджидая остальных, он обратился к Уиллу:

— Ты так и не сказал, куда мы отправимся.

— Точно, не сказал. Скажу в конце собрания, так что готовься.

Драко неодобрительно посмотрел на Уилла и перевел взгляд на Бьянку в надежде, что та разговорится.

— Мне он тоже не сказал, — виновато объяснила та.

— Отлично!

Он все узнает тогда же, когда и Поттер. Он выбрал стул, и, пока из камина появлялись остальные, не отводил глаз от пола. Блейз устроился рядом и ткнул его в бок.

— Привет, Малфой. Хочу, чтобы ты знал — ты не самый худший крестный на свете.

— Вот спасибо, — ядовито ответил он.

— Что ты опять наплел Амаранте? Заставила купить себе плюшевую лису. Я так и не понял, зачем.

— Спроси у Грейнджер. Это ее книжка.

Блейз плотно сжал губы, так что Драко решил быстро поменять тему, прежде, чем молчание станет неловким.

— Панси тоже хочет петь.

Блейз был потрясен настолько, что полностью забыл о Грейнджер.

— Что? Ты уверен, что это была Панси?

— Если кто-то по непонятной причине решил выдать себя за нее, следовало бы играть более убедительно, — заметил он.

На самом деле Панси была больше похожа на себя, чем когда-либо, но он понимал, что она не хотела бы, чтобы Блейз обо всем узнал.

Прежде, чем Блейз успел ответить, Уилл поднялся и прочистил горло.

— Ладно, начинаем. Я отобрал несколько клипов, чтобы те, кто никогда не бывал на маггловском концерте, могли посмотреть, как это выглядит. Би, будь добра.

Бьянка вытащила из сумки странный предмет, и, раскрыв его, словно большую книгу, водрузила на стол посреди гостиной. Потом нагнулась и быстро постучала пальцами по нижней поверхности, из-за чего сверху на маленьком экране начали мелькать цвета. Наконец, добившись того, чего она добивалась, она взмахом палочки спроецировала содержимое экрана на стену.

Смотреть клипы было интересно, но Драко никак не мог сосредоточиться. Он мог думать только о ночевке, и мечтал, чтобы встреча поскорее закончилась, и он, наконец, узнал, что ему предстоит. Он несколько раз оглядывал гостиную: все, похоже, думали о том же. Гермиона ломала пальцы, а Поттер и Джордж сидели, вытянувшись в струнку и сжимая кулаки на коленях. Кроме Уилла, никто не произнес ни слова. Через сорок пять минут, которые тянулись дольше, чем вся предшествующая неделя, Бьянка закрыла музыкальную машину, и Уилл обратился к собравшимся:

— Прежде, чем раскрою планы на вечер, хочу обсудить финал. Мы пока не решили, что будем петь, но запланировали групповой номер, в котором смогут участвовать все. К нам присоединится подруга Дрейка, так что кавалеров и дам будет поровну, если вычесть Дона. Будем танцевать парами.

Поттер подозрительно оглядел комнату, словно пытаясь вычислить злодея, которого могут навязать его невинной крошке-принцессе.

— Что за подруга? — спросил он.

— Мы не знакомы, но ее зовут Панси.

— Паркинсон? — ахнул Поттер.

— Есть вопросы? — поинтересовался Драко, и Поттер вызывающе уставился на него.

За Панси Драко был готов кидаться заклятьями в любое время. Для этого и существуют друзья.

— Уверен, ни у кого нет ни к кому вопросов, — заявил Уилл голосом, который, видимо, считал умиротворяющим. — И вообще, время пришло. Все, кто не собирается на ночевку, могут идти.

Блейз ущипнул Драко за руку и поднялся на ноги.

— Веселья, приятель, — сказал он и, хихикая, отправился к камину. Дин как-то ухитрился просочиться вслед за ним, потому что вступил в камин вместе с Гвен и Донованом. Матушка, бросив на Драко сочувственный взгляд, выскользнула из гостиной.

Уилл с широкой улыбкой оглядел оставшихся шестерых волшебников, игнорируя нацеленные со всех сторон кислые взгляды.

— Я снял домик за городом, — начал он. — Три спальни и ванная, так что прятаться друг от друга не получится.

— Три спальни? — в ужасе переспросил Драко, проделав в уме кое-какие вычисления.

— Да. В одной буду я с женой, остальные две поделите между собой.

Драко поднял глаза как раз вовремя, чтобы ухватить остатки смятения на лице Поттера.

— Я — с Малфоем, — заявил тот, словно бросаясь на спасение детишек от соплохвоста.

— Отлично. Сможешь защитить от меня всех остальных, — ядовито прокомментировал Драко.

— Именно так, — серьезно ответил Поттер, до которого, похоже, сарказм не дошел.

— Никого не надо защищать — вмешался Уилл. — Мы отлично проведем время.

— Все готовы? — спросила Бьянка. В отличие от мужа она заметно нервничала. — Портключ активируется через пять минут.

Она извлекла из сумки бутылку из-под сливочного пива и поставила ее на стол. Все собрали свою поклажу и осторожно подошли ближе.

— Я не хочу жить вместе с Поттером, — заявил Драко, хотя и понимал, что после героического выступления жаловаться поздно.

— Все уже решено, — ответил Уилл шелковым тоном. — И он хочет поселиться с тобой. Ты же не станешь отказываться от такого щедрого предложения дружбы?

— Ну… — начал Поттер. — Я не совсем это имел в виду.

— А что тогда? Ты что, не хочешь дружить с Драко?

— Нечестно задавать вопросы…

Но тут активировался портключ, и их выбросило на медвежью шкуру посреди тесной гостиной. Уилл провел их по домику, восхваляя крохотную кухню и обшарпанную ванную так, словно все были в восторге от того, что здесь оказались. Драко пытался привлечь внимание Гермионы, но та упорно отводила глаза. Уилл проводил Драко и Поттера в их спальню, где две узкие кровати стояли почти впритык. Драко пожалел, что не покончил с собой в ту пору, когда это никого бы не удивило.

— Первое упражнение начнется через час, — бросил Уилл, кинулся к двери и торопливо прикрыл ее за собой.

Может, Уилл был наделен шестым гриффиндорским чувством, подсказывающим, когда брат-гриффиндорец хочет излить душу, потому что не успел Драко положить сумку на кровать, как Поттер заговорил:

— Послушай, Малфой, прежде, чем начнем что-то обсуждать, мне надо выяснить, жалеешь ли ты о том, что натворил, — сказал он, сужая глаза с видом, который, видимо, считал угрожающим.

Драко ответил холодным взглядом, который удался ему гораздо лучше.

— Не вижу проблемы, учитывая, что мы не собираемся ничего обсуждать.

Поттер напрягся еще сильнее, но его решимость от этого не уменьшилась. Ему не хватало старых друзей: Поттер вкладывал в бессмысленную беседу больше жара, чем Панси в обсуждение жениха (в тот недолгий месяц, когда она была обручена).

— Нет, собираемся. Мы застряли тут на всю ночь, и деваться нам некуда, так что начнем сначала. Так жалеешь или нет?

Вопрос, по многим причинам, был на редкость нелепым.

— О чем именно жалею? Что облажался, выполняя задание, которое не хотел выполнять, не держи Повелитель матушку в заложницах? Можно и так сказать.

Он изогнул губы и решил напомнить Поттеру о том, что кое-что он все-таки сделал.

— Жалею, что не назвал твоего имени, хотя был уверен, что это ты? Нет. Жалею, что помог посадить собственного отца? Нет. И жалею ли я о значках «Поттер-вонючка»? Разумеется, нет!

— А о том, что обзывал Гермиону «грязнокровкой»?

Поттеру-то какое дело? Всюду сует свой нос!

— Это касается только меня и Грейнджер.

— То есть ей ты сказал, что жалеешь.

До Драко сарказм дошел сразу и полностью, но он решил не опускаться до ответа.

— Ты не можешь рассчитывать, что тебя простят, если ты даже не просишь о прощении. Если ты перед ней не извинился, лучше скажи сразу. Так ты жалеешь или нет?

Да, он не просил о прощении. Какой от прощения толк? Даже если в один прекрасный день Поттер решит его «даровать».

Драко на мгновение прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.

— Хотел бы я посмотреть, как бы ты себя вел, если бы тебе день за днем, с самого рождения, внушали одно и то же.

— Ты все еще в это веришь?

Словно Поттер знал все заранее и просто ждал, чтобы Драко проговорился. Ни хрена тот не знал! Понятия не имел, о чем толкует.

— Нет, — выдавил Драко сквозь сжатые зубы. Их задушевная беседа становилась все веселее. Он чувствовал, что утрачивает контроль над собой, и не знал, как его вернуть.

— Тогда перестань упираться.

Тон, как у победителя!

— Так ты жалеешь?

— Ладно, — выплюнул Драко, и, несмотря на все усилия, его понесло. Он поглядел на Поттера и вскипел от бешенства. — До хренища жалею, так? Ты, что, думаешь, мне нравится тратить годы зря? Думаешь, я только и мечтал влезть во все это дерьмо? У тебя под рукой всегда был кто-то, кто мог подбодрить, и все вокруг тебя просто обожали, — передразнил он. — А мне достались ледяные прикосновения матушки и Панси Паркинсон, плюс тетка Беллатрикс, парочка телохранителей и отец, заявлявший, что я должен справляться сам. При такой поддержке попытался бы ты не вырасти придурком!