Тени прошлого

— Но мне хотелось, чтобы ты сама этого захотела, — спокойно прошептал Том и так же крепко обнял меня. — И теперь, спустя три года, я увидел это…

— Знаешь, сколько поцелуев ты задолжал мне за эти три года? — немного отстранившись от него, с улыбкой спросила я.

— Примерно. Когда я могу начать отдавать свой долг? — рассмеялся в ответ он, и я быстро прошептала:

— Прямо сейчас! — и уже более уверенно и страстно начала целовать его, обхватив холодными ладонями его лицо. — И может, лет через десять, ты сможешь погасить его…

— Пока я буду отдавать старый, уже образуется новый… — резонно заметил Том, войдя во вкус и так же крепко целуя меня в ответ.

— Ничего, я умею ждать… — произнесла я, скользя руками по его спине.

— Я тоже, — с улыбкой выдохнул Том, и это были далеко не пустые слова: он действительно долго шёл к своей цели. И наконец пришёл.

***

«Да, в этот раз всё по-другому, — размышляла я, лёжа в объятиях Северуса, который совсем недавно крепко заснул. Мне же совсем не хотелось спать, и я невидящим взглядом смотрела в темноту, а передо мной мелькали тени прошлого. — В этот раз всё совсем не так…»

Том ждал три года, чтобы поцеловать меня, а Северус — нет, хотя это, наверное, всё из-за того, что характер у меня в этот раз был совсем другой: в этот раз он не был таким жёстким, таким стервозным. За Тома я сначала вышла замуж, а потом полюбила, с Северусом же всё наоборот: я сначала полюбила его, а потом уже вышла замуж. Том отказался ради меня от мира магии, а теперь я ради Северуса отказывалась от своего мира, пропитанного антисептиками и лекарствами. Для Тома я была преподавателем, я учила его всему, что знала сама, а он был моим самым блестящим учеником, моей гордостью, опорой. В этот же раз я ученица, а Северус — мой учитель, правда, научить меня чему-нибудь полезному он не в силах, поскольку я совсем из другого мира…

Наша с Северусом любовь такая правильная, такая… романтичная, ни одной ссоры, ни одного конфликта. А с Томом… с ним всё было подобно американским горкам: день мы не могли оторваться друг от друга, а потом неделю ругались из-за какой-нибудь мелочи. А потом, после бурной ссоры, снова не могли оторваться друг от друга. Северус боится говорить мне напрямик о каких-то неловких… моментах, а Том… он всегда говорил мне обо всём прямо, ничего не скрывая. Наша с Томом любовь была… такой неправильной, странной, патологической. Но я до сих пор не могла забыть всё это.

Отпустила ли я? Я ведь уже снова вышла замуж… Принятие? Да, наверное… Но сердце щемит до сих пор от воспоминаний о том, как же было хорошо тогда. Сейчас мне тоже очень хорошо, даже слишком, и в глубине души я понимала, что совсем этого не заслужила. Если бы я могла вернуться, я бы сделала тогда по-другому?

Нет. Если бы я тогда рассказала ему обо всём — его бы сразу же убили. Я отдала свою жизнь, жизнь нашего нерождённого сына только для того, чтобы жил он. Чтобы у него была возможность жить дальше, прожить эти жизни и за нас тоже. Он не обязан был расплачиваться за мои ошибки прошлого.

«Я надеюсь, ты счастлив, любовь моя, — прошептала я в пустоту, а на щеках появились две солёные дорожки слёз. — Я так виновата перед тобой… Всё на свете отдала бы, чтобы сейчас попросить у тебя прощения. Хотя бы попросить… большего мне и не нужно… Большего я не заслужила, после всего того, что наговорила тебе тогда… Прости меня, если сможешь. Прости».