Тени прошлого

Если до этого я только легко намекала на его связь с миссис Лестрейндж, то в этот раз это было почти прямое обвинение. Том не мог догадаться об этом, так что его смех был вполне закономерным, а вот последующая фраза немало удивила меня.

— Ты же прекрасно знаешь, что я принадлежу только тебе…

В этот момент моё превосходство стало абсолютным, поскольку Тёмный Лорд, так легко убивавший до этого людей и державший долгое время в страхе всех присутствующих, открыто заявил, причём без капли иронии в голосе, кто имел власть уже над ним, полную и безграничную.

— Да, знаю, — попав под гипноз его красных, но таких… до боли любимых глаз, тихо ответила я, а потом, поморгав, более уверенным тоном добавила: — Именно поэтому этот нож сейчас торчит из полотна над входом, а не из её черепа.

Услышав мою фразу, Беллатриса вскочила с места и, резко взмахнув палочкой, истошно прокричала:

— Круцио!

Но… ничего не произошло. Она ошарашенно уставилась на меня, а я посмотрела на Тома, и мы с ним одновременно громко рассмеялись.

— Дорогая, ножом было бы гораздо эффективнее!

— Сядь, Белла, если тебе ещё дорога твоя жизнь… — смотря прямо мне в глаза, произнёс он, а потом подошёл вплотную к своему стулу, котором я сидела, и осторожно взял в сильные руки мою правую стопу, будто моя нога была сделана из тончайшего фарфора. — Я бы на твоём месте не стал испытывать терпение профессора Реддл…

Беллатриса, словно раненый зверь, осела на свой стул, а Том аккуратно положил мою стопу к себе на левое плечо и, наклонившись, поцеловал внутреннюю поверхность моей голени. Я резко выдохнула, ведь это прикосновение губ насквозь пронзило моё сердце. Как же мне было больно в этот момент от этого невинного жеста, лёгкого поцелуя, потому как Том прекрасно знал всю карту моего тела, он выучил её за шесть лет нашей совместной семейной жизни. И сейчас не только я могла сделать ему больно. Том тоже мог причинить боль мне.

Отчаяние на моём лице промелькнуло буквально на сотую долю секунды, но Том сразу заметил его.

— Ещё буквально десять минут, дорогая, — шёпотом попросил он, аккуратно положив мою ногу обратно на подлокотник. — Десять минут твоего терпения…

И Том отошёл от меня и медленно начал последний круг вокруг стола.

— Трэверс, ты выполнил моё поручение? — в его уверенном голосе промелькнула… растерянность, я сразу уловила её, но не понимала, из-за чего она вдруг появилась.

Очередной Пожиратель начал отчитываться о проделанной работе, а я с ужасом осознавала, что через десять минут… «Неужели он выполнит обещанное через десять минут?» Тихие звуки шагов Тома отдавали в уши, словно это они, а не стрелки часов, отсчитывали время. И эти шаги были всё ближе и ближе ко мне. Наконец, он вернулся на ту точку, прямо напротив меня, с которой начал последний круг, и тут я услышала, как Северус вскочил со своего места.

Но он не успел взмахнуть палочкой, ровно как не успел и его соперник. Я, резко вскочив на ноги, бросилась к Тому и страстно впилась ему в губы. Он моментально выронил волшебную палочку из рук, крепко обнял меня, обхватил ладонями мои бёдра и, со всей силы больно вжав меня в одну из стен, так же неистово принялся целовать в ответ. Быстро проведя ладонями по моим плечам, он захватил края смокинга и резко дёрнул их в стороны, отчего пуговицы оторвались от ткани и со звоном посыпались на пол. Том отпустил меня буквально на тридцать секунд, чтобы стащить пиджак, а я в это время смогла стащить с него жилетку и кинуть в сторону, а потом он снова сжал меня в стальных объятиях, от которых я буквально потеряла остатки разума.

Расстегнув негнущимися пальцами две верхние пуговицы белоснежной сорочки, я провела ледяными руками по невероятно горячей, бледной коже шеи и груди, и сквозь поцелуи почувствовала резкий выдох. Том всегда так реагировал, когда я касалась его холодными руками. Я по старой привычке сразу отдёрнула руки, но он, почувствовав это, вернул их на прежнее место, с ещё большей страстью продолжая целовать меня и ещё сильнее прижимая моё тело к себе. В этот момент мне показалось, что я разорвусь на тысячу частей, осколков, от боли и счастья, которые полностью затмили разум. Какой же я дурой была, когда думала, что смогу убить его! Я была полностью в его власти, я горела от его касаний, от его сильных ладоней, что сжимали мои ноги, крепко сжимали, до боли. Я горела от его губ, таких родных, таких любимых губ, что с жаром отвечали мне сейчас. Я одновременно истекала кровью и была на грани экстаза от одного только его поцелуя.

— Пошли все вон отсюда, немедленно, — прошептал Том, немного отстранившись от меня и неотрывно глядя мне в глаза. — ПРОЧЬ!

Последнее слово он громко рявкнул, и за его спиной послышались резкие звуки отодвигаемых стульев и множества шагов, в спешке покидавших комнату. Я не обращала на них никакого внимания, растерянно глядя прямо в багряно-красные глаза, и точно таким же взглядом Том смотрел на меня в ответ. Он коснулся губами моей левой щеки, с которой снова струйкой потекла кровь, и, пропитав моей кровью свои губы, снова принялся неистово целовать меня, как будто и не было всех этих долгих тридцати семи лет разлуки. Как будто и не было всего того ужаса, что случился за эти долгие годы…

Когда последние шаги затихли, Том отстранился от меня и едва слышно, над самым ухом, прошептал:

— Зачем ты пришла сюда?

— Ты знаешь, зачем… — так же едва слышно, на выдохе, ответила я, вновь целуя его.

— Умоляй меня… — отчаянно поцеловав меня в ответ, выдохнул он.

— Умоляю… — тихо попросила я, ещё крепче целуя родные губы. — Умоляю! Ты не тронешь его?

— Нет…

— Обещаешь?

— Да…

— Скажи мне это… — попросила я, со всей силы сжав его плечи и жадно поцеловав. Рассудок был уже на грани безумия, но мне нужно было закончить начатое, нужно было закончить…

— Я обещаю, что не трону его, — едва-едва слышно прошептал Том после очередного отчаянного поцелуя. — Клянусь.

Услышав эти слова, эти заветные слова, ради которых я и затеяла это всё, я поняла, что пришёл тот самый момент. Пришёл момент закончить всю эту историю. Я не могла убить его, не могла причинить ему физический вред, но я знала, как сломить его дух. «Когда-то давно у меня уже получилось. Получится и в этот раз».

— Знаешь, ты допустил один маленький промах… — закончив долгий и отчаянный, последний поцелуй, тихо проговорила я над самым его ухом. — Больше всего я уважала тебя за то, что ты всегда держишь своё слово. А теперь подыграй мне, ты же хотел отомстить ему?

Том стеклянными глазами уставился на меня, а я громким и ровным голосом произнесла:

— Ты же всё понял, Северус? Всё кончено, дорогой, я никогда не была твоей и никогда не буду. И всё это время ты прекрасно об этом знал.

Я не сомневалась, что зельевар не слышал нашего с Томом диалога, ведь он всё ещё стоял на прежнем месте, окаменев от шока. Немного отстранившись от своего бывшего мужа, тоже оцепеневшего в это мгновение, я мягко оттолкнула его, и он послушно отпустил меня из крепких объятий. Я быстрым шагом дошла до Северуса и, встав прямо напротив него, сняла с безымянного пальца обручальное кольцо и сорвала с шеи цепочку. Твёрдой рукой я решительно взяла его горячую ладонь и вытянула перед собой, а затем положила украшения прямо в неё и сжала руку в кулак. Несмотря на то что моё сердце едва-едва совершало последние удары, потому что оно было разорвано в клочья, я нашла в себе силы посмотреть Северусу прямо в глаза полным льда взглядом. В этот момент мне показалось, что человек в нём умер окончательно, а передо мной стояла всего лишь статуя, оболочка. Но быть с ним больше я не могла, поскольку это именно из-за меня он лишился своей первой любви. Это я убила её, именно я.

Затем я подошла к Тому, который безразлично следил за нами всё это время и ядовито улыбнулась.

— Том, прошу тебя, не заставляй меня повторять те слова, что я сказала тебе при нашей последней встрече. Я уверена, что ты их и так прекрасно помнишь.

Я хотела уже повернуться и направиться в сторону входной двери, но Том не дал мне этого сделать, резко схватив мою руку и больно сжав её.

— Ты думаешь, что Северус — единственный, через кого я могу причинить тебе боль? — наклонившись к моему уху, прошептал он. — Но есть ещё кое-что, любимая, что ты любишь не менее сильно, чем своего мужа, которого ты сейчас сама же и убила. Я уничтожу его. Хогвартс. И всех, кто там находится. До последнего человека.

От его слов я чуть не потеряла сознание, потому как про Хогвартс совершенно забыла. И сейчас, представив, что из-за меня могут пострадать такие замечательные люди, как Невилл, Луна и остальные, я чуть не закричала. Но, моментально взяв себя в руки, я решила продолжить эту игру в покер и пошла на отчаянный блеф.

— Делай что хочешь, — широко улыбнувшись правой стороной лица, с придыханием ответила я. — Мне всё равно.

И, резко вырвав руку из его стальных тисков, я в последний раз соблазнительно посмотрела на него и громко рассмеялась.

— Au revoir[12], мальчики! — кинула я на прощание и, повернувшись, сделала пару шагов к выходу, но заметила, что Беллатриса тоже всё это время присутствовала в столовой и стала невольным зрителем этой трагедии. Ядовито улыбнувшись, я обратилась к ней: — Он теперь твой, дорогая!

И, опять рассмеявшись, быстрым шагом вышла прочь.

***

…Я осторожно взял её ногу в руки, словно всё ещё не верил, что та женщина, сидевшая прямо передо мной на моём стуле во главе стола — реальность, а не мираж. До этого я пару раз за вечер касался Тины, но только теперь, когда её мягкая ступня упиралась в моё левое плечо, я наконец убедился, что она здесь, рядом со мной. Она настоящая.

Несмотря на то что мой стакан с бренди разбился ещё до того, как хоть одна капля попала мне на губы, я буквально опьянел от этого касания. Я ничего не смог с собой поделать и, наклонившись, поцеловал кожу внутренней поверхности голени своей жены, не обращая абсолютно никакого внимания на то, что двадцать с лишним человек неотрывно следили за каждым моим действием. Я сразу заметил, как Тина резко выдохнула от моего поцелуя, и в этот момент я получил прямое доказательство того, что она всё ещё испытывала ко мне какие-то чувства. Да, я прекрасно знал, как же ей нравилось, когда я целовал её ноги… В этот момент я был готов упасть ниц перед ней, лишь бы получить возможность продлить эту пытку, лишь бы получить возможность ещё раз коснуться губами её ног.

— Ещё буквально десять минут, дорогая, — шёпотом попросил я Тину, собрав остатки воли в кулак и аккуратно положив её ногу обратно на подлокотник. — Десять минут твоего терпения…

Я отошёл от неё и вновь принялся мерить шагами столовую, думая, что через десять минут наконец отпущу всех и приглашу Тину в свой кабинет для долгожданной приватной беседы.

— Трэверс, ты выполнил моё поручение? — растерянно обратился я к одному из слуг, сидевшему по правую руку от Тины, а мои мысли в это мгновение были лишь о том, согласится ли она остаться со мной наедине, как и обещала до этого.

Я вдруг осознал, что если Тина прикажет мне сломать палочку, то я безоговорочно сделаю это. Если она прикажет мне вскрыть себе вены, то я так же не задам ни одного вопроса. Если она прикажет мне неподвижно стоять и смотреть, как Северус направит на меня смертельное заклинание, я послушно выполню её просьбу. Я вдруг осознал, что я её послушный раб. До сих пор.