От ненависти до... любви?

Даже утро после первой брачной ночи не было столь чудесным, как то утро. Я проснулась, ощущая себя счастливейшим человеком. И, что было ещё удивительнее, я впервые проснулась раньше Люциуса. Аккуратно, чтобы не разбудить мужа, я села возле него на колени. В то утро я тоже как будто впервые увидела его и теперь смотрела на него с невесть откуда взявшейся нежностью. Но что самое странное — это чувство меня совсем не удивляло. Мне оно казалось таким же естественным, как то, что я дышу.

Увидев, что Люциус проснулся, я наклонилась и, обхватив ладонями его лицо, начала покрывать его лёгкими неторопливыми поцелуями.

— Чем заслужил такую честь? — спросил он, так же легко отвечая на мой поцелуй.

— Я хочу, чтобы ты знал, — ответила я, не отрываясь от своего занятия. — Мне было хорошо с тобой сегодня ночью. Ты даже не представляешь, как.

— Если ты мне скажешь, я попытаюсь представить, — поглаживая пальцами моё предплечье, усмехнулся Люциус.

От его слов я слегка смутилась:

— Если я скажу, то это будет глупость.

— Думаю, — ответил он, — это будет не первая глупость, которую я от тебя услышу.

Наклонившись, чтобы он не видел моего лица, я снова начала целовать его имежду поцелуями тихо произнесла:

— Наверное, именно это имеют в виду поэты, когда пишут, что соединяются не только тела, но и души.

Боясь услышать насмешку, я робко посмотрела на него. Но Люциус не смеялся. Притянув меня к себе, он жадно меня поцеловал. И я смогла убедиться, что прошедшая ночь не была сном или плодом моего воображения.

* * *

Обычно мы с Люциусом спускались к завтраку вместе. Но в то утро, когда мы уже собирались выйти из спальни, в окно постучала сова с почтой для мужа. Взглянув на письмо, он отпустил меня, сказав, что спустится через несколько минут.

Мне казалось, что радость, владевшая мной в то утро, словно окружала меня снаружи. По-видимому, так оно и было, потому что Астория, увидев меня, как-то особенно ласково улыбнулась. А Драко, поздоровавшись, вопросительно поднял брови. Однако в следующее мгновенье он посмотрел на Мелиссу, и на его лице появилось озабоченное выражение.

Во всём, что касалось моей сестры, мы с Драко понимали друг друга с полуслова.

— Что происходит? — спросила я. — Мелисса?

— Я думаю, что мне лучше начать привыкать жить в своём мире уже сейчас, — ответила она.

Наверное, возрождение Волдеморта не вызвало бы у меня большего потрясения, чем этот ответ моей сестры. О том, что это был уже не первый раз, когда она заговаривала о необходимости покинуть магический мир, я тогда ещё не знала.

— Принцесса, ты, конечно же, права, — сказал Драко, — но всё-таки хоть пару лет ещё не стоит этого делать.

— Объясни мне, — попытавшись скрыть растерянность и обиду, сказала я, — что случилось, что ты захотела всё изменить?

— Тебе плохо здесь из-за меня, — сказала Мелисса, и после её слов к моему горлу подступил комок. Маленькая моя сестрёнка! Она так хорошо всё чувствовала. Разумеется, подтвердить её догадку я не имела права.

— Кто тебе это сказал?! — воскликнула я.

— Никто. Я сама вижу, — ответила Мелисса.

— Ты не можешь видеть то, чего нет, — пытаясь успокоиться, сказала я.

— Но...

— Я сказала: нет. И больше мы на эту тему говорить не будем, — прекратила я спор. Наверное, общение с Малфоями не прошло для меня бесследно, потому что я стала замечать, что в моём голосе начинали появляться нотки, свойственные Люциусу, после которых никто не смел ему возражать.

— Что происходит? — спросил Люциус, входя в столовую. При его появлении все замолчали и направились к своим местам за столом.

— Мелисса считает, что раз ей всё равно предстоит жить в мире магглов, то будет лучше, если она начнёт это делать уже сейчас, — сев за стол, объяснил Драко. — Будет жить в пансионате, а на выходные и каникулы мы будем её забирать.

Люциус слегка наклонил голову, показывая, что понял. Эльф поставил перед ним тарелку. Но прежде чем приступить к завтраку, Люциус посмотрел на Мелиссу и спросил:

— То есть обучению в Хогвартсе вы предпочитаете маггловскую школу, я правильно понял, юная леди?