Багровая смерть

Я об этом не думала в таком ключе.

— Погодите-ка. Разве магия земли не должна не давать мне поднимать там зомби?

— Должна, но еще там не должно быть связанного с вампирами дела, — сказала Пьеретта.

— А почему Миледи не могла слететь с катушек и напасть на людей? — спросил Син.

— Она слишком сдержанная и слишком старая, чтобы рисковать всем ради такого потворства своим желаниям.

— Что могло вызвать появление новых вампиров в одном из городов там?

— Ничего, — отрезала она.

— Мне нужно твое слово, что ты не поделишься ничем из того, что я собираюсь тебе сказать ни с кем, Пьеретта, — потребовала я.

— Я не могу хранить никаких секретов от своего мастера, так что, когда он проснется, он узнает все, что со мной происходило, пока он спал.

— Ладно, тогда дай свое слово и от его имени, что дальше это не пойдет.

— У тебя есть мое слово, а мое слово — его, как его слово — мое.

Меня немного озадачило ее высказывание, но я его приняла.

— Слово чести?

— Слово чести.

Было в старых вампирах кое-что хорошее: их слово чести по-настоящему нерушимо, потому что они верят, что их честь будет поставлена на карту, и это многое для них значит. Я сказала ей как можно меньше, но достаточно, чтобы она поняла, что новые вампиры в Дублине поднимались почти каждую ночь.

— Это не должно быть возможно, — сказала она, и выглядела при этом озадаченной, будто она лихорадочно думала.

— Но, похоже, происходит.

— Если она их не создавала, то это было бы более верно, но даже вампиры, которых она не создавала, должны подчиняться ее власти.

— Она не лжет? — спросил Син.

Пьеретта коротко взглянула на него и опустила глаза.

— Я не знаю, но если нет, то случилось что-то очень неправильное.

— И что бы это могло быть? — спросила я.

— Когда ты уничтожила Мать Всея Тьмы, были вампиры, которые отправились спать на рассвете и больше не проснулись. Она была источником их силы, и как только ее не стало, они не смогли вновь восстать от смерти. Я бы предположила, что Миледи как основатель своей линии крови была защищена от любого уменьшения сил, но это возможно.

— У нас в Сент-Луисе не было никого, кто не проснулся, — сказала я.

— Вы с Жан-Клодом здесь. Это ваше место силы, и все вампиры, которые принесли ему клятву крови, увеличили силы, когда ты поглотила Темную Мать, но сила приходит извне, Анита. Ты взяла ее от Матери Всея Тьмы и дала своим вампирам и своим союзникам среди зверей, но для других разрыв связи с источником силы дорогого стоил.

— Почему тогда они просто не присоединились к Жан-Клоду и Аните? — спросил Син.

— Не знаю, но я никогда не видела мастера вампиров с собственной линией крови, чья смерть не стоила бы жизни некоторых его вампиров, даже когда новый мастер забирал территорию. Переход от одного источника жизни к другому никогда не бывает настолько аккуратным и чистым, как верят современные вампиры.

— Старые мастера вампиров все еще рассказывают своим маленьким вампирчикам, что если мастер умирает, на следующую ночь они не проснутся, но я доказала, что это неправда.

— Для одинокого мастера вампиров — так и есть, но Мастера Городов могут забрать какое-то количество слабейших из своих вампов с собой в могилу, а sourdre de sang может забрать в смерть многих из своих творений. Когда вы, к счастью, уничтожили в прошлом году Любовника Смерти, многие из его детей умерли вместе с ним.

— Я этого не знала, — сказала я.

— А если бы знала, тебе было бы не все равно?

— Может быть, но мы не говорим о вампирах, умирающих и не встающих из гробов. Мы говорим о том, что встало много новых маленьких вампиров, — напомнила я.

— Сама магия земли должна предотвратить такое нашествие вампиров в Ирландии.

— По данным полиции, там все больше нападений каждую ночь, — сказала я.

Пьеретта сдвинула брови и снова уставилась в пол, похоже, она всегда так поступала, когда глубоко задумывалась.

— А вне города нападения были? — наконец уточнила она.

— Нет, насколько мне известно.

— Если это происходит только в городе, а не в сельской местности, то возможно, дикая магия фей начинает ослабевать. Это случилось почти повсеместно, и если причина в этом, то началось бы оно в городе. Сельская местность безо всех этих человеческих технологий и металлов дольше удержит магию.

— Как можно проверить, чтобы понять, не это ли случилось? — спросила я.

— Спроси малый народец — они все еще там и имеют дело с людьми. Спроси Докторов Фей — они знают.

— Что, на самом деле врачи фей? — не поняла я.

Она чуть улыбнулась:

— Нет, они люди, которые получили свою магию от благого народа, или в некотором роде любимы феями. Ирландцы зовут их Докторами Фей, потому что в прошлом они лечили больной домашний скот или людей как врачи, но делают это с помощью фейской магии, а не медицинской науки.

— Им все еще разрешено использовать магию для лечения людей? — спросил Натэниэл.

Пьеретта словно и не слышала его вопроса.

— Современная медицина должна была покончить с ними, — предположила я.

— Они не могут действовать как врачи, но все еще они ценятся как вид экстрасенсорных способностей, — сказала она.

— Могут ли они вылечить то, что не под силу современной медицине? — уточнил Натэниэл.

И снова Пьеретта его проигнорировала.

— Натэниэл задал тебе вопрос, — надоело мне.

Она посмотрела на меня:

— Ты наша королева и наш победитель. Син — молодой принц, и он под протекцией нашего нового короля. Но он, — она указала на Натэниэла. — Он нам никто. Не король, не принц, не Нимир-Радж, не Рекс, не Ульфрик, не лидер ни одной из групп. Зачем мне отвечать на его вопросы?

— Он мой жених, — ответила я.

— Нет, твой жених — Жан-Клод. Натэниэл — это тот, с кем ты проведешь неофициальную церемонию, после которой даже ваше законодательство не признает ваш брак.

— Это правда и в отношении Мики.

— Он сам по себе король, как для леопардов, так и для Коалиции, — возразила она.

— Я не принц по праву, — заметил Син. — Я принц потому только, что Жан-Клод так сказал.

— И ты допущен в постель королевы.

— Натэниэл тоже, — сказал он.

— Это не то же самое, — покачала головой Пьеретта.

— Она наденет кольцо не на мой палец, а на его.

Она упорно качала головой:

— Ты действуешь как настоящий moitié bête. Он — нет.

— Натэниэл — часть моего триумвирата наряду с Дамианом. Почему это не дает ему больше статуса?

— Жан-Клод черпает силу из своего триумвирата, но ты, похоже, не получаешь из своего ничего. Он выбрал своим слугой наиболее сильного некроманта со времен самой Матери Всея Тьмы, а его moitié bête стал Ульфрик местной стаи вервольфов. Натэниэл — один из самых слабых верлеопардов в местном парде, а Дамиан был одним из слабейших вампиров Миледи.

— Значит, Дамиана ты тоже не уважаешь, — резюмировал Син.

— Я сочувствую ему в том, что ему пришлось выносить веками, но нет, я его не уважаю. Арлекин не уважает слабость.

— Я влюблена в Натэниэла и мы поженились бы с ним, Микой и Жан-Клодом легально, если бы смогли.

— Это больше того, что она сделала бы для меня, если бы смогла, — сказал Син. Его голос не был ни горьким, ни злым. Он просто констатировал факт.

— Никто из других мужчин не воспринимает тебя как своего кота, мой принц. Ты не можешь жениться на Аните, потому что никто из других мужчин не смотрит на тебя в романтическом плане.

— Мы с Натэниэлом активно делим Аниту.

— Но не делите друг друга, — возразила она.

Син глянул на другого парня.

— Помоги мне, Натэниэл.

— Не думаю, что смогу, Син. Пьеретта права. Я не король и не принц.

— Некоторые охранники называли вас с Микой обоих моими принцами, — сказала я.

— До тех пор, пока Мика не сделал Коалицию силой, с которой нужно считаться, а Син стал юным принцем.

— Значит, если кто-то не является лидером, вы не принимаете его в расчет? — спросила я.

— Не совсем, но если у них нет контроля над чем-то еще, то и над Арлекином у них контроля нет, — сказала она так, как будто это была непреложная истина, данность.

— Никки контролирует местных львов, но его вы не уважаете так сильно, как Мику или Сина, — напомнила я.

— Скарамуш не должен был сегодня пользоваться когтями, — сказала она.

— Но на ежедневной основе вы не относитесь к Никки так же хорошо, как ко мне, — уточнил Син.

— Я не хочу никого оскорбить, — вздохнула она.

— Просто скажи нам, Пьеретта, — сказала я.

Она кивнула, но это было больше похоже на поклон от шеи.

— Если моя королева приказывает.

— Да, я приказываю.

— Никки мог выиграть битву за должность Рекса местного прайда, но не смог бы его сохранить без твоей поддержки. Всем известно, что если бросить ему вызов, вы с Жан-Клодом будете с ним. Если бы у него не было двух других львов-самцов, которые помогают ему управлять львами, даже этого могло бы быть недостаточно. Он хороший воин, но плохой лидер, и он твоя Невеста, что меньше, чем зверь зова или даже человек-слуга. Я не высказываю к тебе неуважения, моя королева, но Невест не берут так надолго. Они созданы, чтобы доставить удовольствие своему Жениху и стать жертвой во имя его или ее безопасности, когда это потребуется.

— Не высказываешь неуважение? Ха! Ты и двое твоих приятелей, которых избили, обычно не проявляете такого уважения даже по отношению ко мне. Что изменилось?

— Ты показала, что заметила нас и не одобряешь нашего поведения.

Я нахмурилась.

— Магда сказала почти тоже самое, когда я заставила ее прекратить драки с другими львицами: что я обратила внимание на ее старания или что-то вроде того.

— Нам нужна наша королева или король, чтобы нами править, Анита.

— Что конкретно это означает?

— В точности то, что я сказала.

Я была уверена, что имелось в виду больше, чем я поняла, но я не была уверена, как задать правильный вопрос, чтобы получить объяснение, которое будет иметь для меня смысл.

— Может, они как люди, которые давят, пока кто-то им не ответит, — предположил Натэниэл. — Потому что им необходимо знать правила или, может, им необходимо иметь их.

— Ты имеешь в виду, как Никки выбил из них дерьмо и внезапно Скарамуш предложил себя под Жан-Клода?

— Да.

— Так что, если они не могут получить хорошее обращение, они начинают плохо себя вести, пока не получат плохое обращение — так?

— Думаю да, — сказал Натэниэл.

Пьеретта наблюдала за нашим разговором так, будто запоминала слово в слово, а может, так оно и было, чтобы потом она смогла повторить его своим товарищам по Арлекину.

— Это так, Пьеретта? — спросила я. — Любое внимание лучше никакого?

— Я не поняла вопроса.

— Магда нарывалась на драку с одной из местных львиц до тех пор, пока я впервые не переспала с ней. Дословно она сказала, что теперь, когда я обратила внимание на ее усилия, она оставит остальных львиц в покое. Скарамуш был геморроем на всю задницу, пока Никки не вырубил его, и теперь он хочет с нами сотрудничать. Магда получила положительное внимание и ведет себя лучше. Вы со Скарамушем получили отрицательное внимание, и тоже ведете себя лучше, так что, похоже, не важно, какого рода внимание вы получите, если это внимание с моей стороны. Думаю, внимание Жан-Клода тоже сработало бы хорошо, но ты понимаешь, о чем мы сейчас пытаемся говорить?