Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

***

Гилли Ду ловко скакал между ногами нзамбо, отвлекая их от дикарей. Несмотря на численное превосходство те проигрывали: быстро уставали и падали без чувств, если ударялись слишком сильно. А нзамбо не чувствовали ничего. Какие удобные воины! Прикажешь им убить врага, и они без раздумий будут бросаться на пики, пока не победят или погибнут. Ничто человеческое – боль, страх, любопытство, жалость, жажда справедливости и милосердие – над ними не властно.

Ветроплав, как назло, не действовал. Приходилось отбиваться голыми руками. К тому же, не хотелось увечить матросов, ведь ещё оставалась надежда их спасти.

Хорошо сражалась только парочка заводил. Коренастый мужчина призывал на подмогу сов и летучих мышей. Те падали на голов нзамбо, путались в их волосах и драли когтями кожу.

Женщина с широкими бёдрами и полной грудью хватала нзамбо за руки, и те не могли им шевелить несколько мгновений. Интересные способности. Жаль, нет шанса их изучить.

Оуэн махал в сторону Малинке кулаками по обыкновению каледонцев. Зеленоватый ореол её ауры разросся терновой лозой и жалил Оуэна шипами. Не кожу, а верхнюю оболочку. Она сверкала и рвалась, издавая треск, как смолистые дрова в костре. Оуэн оступался и болезненно морщился, но продолжал наступление.

Идоу потрясал в сторону Вицли-Пуцли увешанным костьми посохом. Их гулкий стук заставлял его пятиться, но сдаваться Вицли-Пуцли не собирался: шипел заклятья, мусолил в руках самодельную куклу, царапал себе запястья острыми ногтями и окроплял её своей кровью.

Со стороны деревни донёсся топот, поднялся видимый даже ночью столб пыли. Дикари закричали что-то на своём языке.

Чтобы не оказаться схваченным, Николас смог лишь скосить взгляд. Наверху трибун показались одетые в шкуры мтетве с духовыми трубками. Только их здесь не хватало!

Они вскидывали оружие и искали цель.

– Это подмога! – послышался голос Малинке. – Скройся, и они перебьют нзамбо.

– Нет! Дайте мне немного времени. Я найду способ их расколдовать! – запротестовал Николас.

– Всех не спасти, иначе погибнешь сам. А-а-а!

Оуэн ударил Малинке кулаком в живот и опрокинул на землю, а потом принялся молотить ногами. К ней на выручку бросился Идоу и огрел Оуэна по голове посохом. Вицли-Пуцли подскочил к лестнице и побежал наверх. Мтетве издали боевой клич и выпустили в него дротики, но ни один не попал в цель, и он скрылся в темноте. Какое-то заклятие?

Демоны! Вицли-Пуцли же идёт за Гердой и Олафом. Справятся ли они с ним одни?

Мтетве прицелились в нзамбо. Чоли рухнули на землю, прикрыв головы. Николас повторил за ними. Гилли Ду метнулся к нему и спрятался под боком.

Дротики со свистом прошили воздух. Нзамбо стряхивали их с себя, замечая не больше, чем комариные укусы. Мтетве на мгновение опешили, но потом выпустили ещё залп и ещё. Без результата.

Может, яд не такой сильнодействующий? Или нзамбо мертвы?

Из-за их спин выглянул Оуэн и замахнулся сапогом в лицо Николаса. Гилли Ду тявкнул и боднул Оуэна лбом. Тот замешкался. Николас схватил его за ногу руками и опрокинул на землю. Вместе они покатились по площадке, не забывая уворачиваться от дротиков. Парочка, просвистевшая всего в нескольких пальцев от их плеч, заставила противников расцепиться и встать на ноги.

– Что, не такой сильный без королевского дара? – усмехнулся Оуэн и, согнув колени, принял стойку для кулачного боя.

– Оружие и дар становятся несокрушимыми только в руках бойца. Но он может победить и без них, – подмигнул ему Николас и ловко ушёл вбок от удара кулаком.

– Ты не каледонец. Лощёная морда и тонкая вытянутая фигура выдают в тебе южного аристократа. Это Олафу нравилось закрывать глаза на странности, а остальные уже всё поняли. Жаль, я не могу рассказать им, что ты – король-без-королевства.

– Лорд Веломри придумал мне новую кличку? Чего он хочет? Чтобы я разочаровал Олафа, и он принял Мрак без боя?

Оуэн прицелился в и без того распухшую челюсть.

«Нет уж, дорогой, ты не Олаф, ни тебе, ни лорду Веломри я ничего не должен».

Николас ушёл вбок и пнул его по коленям. Оуэн качнулся, но устоял.

– Снова кто-то подсказал или сам догадался? Жаль, убивать тебя запретили, иначе я разобрался бы с тобой в пару ударов.

Оуэн снова взмахнул кулаками. Николас присел и подхватил с земли пригоршню песка.

– О! Так лорд Веломри жаждет сам напоить Мрак моей кровью?

Он бросил песок в глаза Оуэну. Тот заморгал, отвлёкшись лишь на мгновение. Этого хватило, чтобы подсечь ему ноги и повалить не землю. Николас придавил его коленом, чтобы не дёргался.

– Неужели всё, на что ты способен, это развешивать внутренности птиц по веткам? Покажи уже истинную силу Мрака!

Оуэн рванулся так, что Николас отлетел на несколько футов и едва не стукнулся головой о трибуны. Прыть как у одержимого. Так он и есть одержимый!

Оуэн набросился на него. Николас едва успел откатиться и подскочить на ноги, чтобы не оказаться придавленным самому.

– Хочешь? Получай!

Оуэн расставил руки в стороны. Мрак засочился под его кожей, чёрными жилами в ауре от сердца к ладоням. Призрачный шёпот ввинчивался в уши:

«Ты лгал и предавал. Ты пролил братскую кровь. Ты проиграл!»

В голове звенело, по лицу струился пот, сердце грохотало и мысли лихорадочно метались. Как отпугнуть Мрак без волшебного меча и дара? Безликий! Брат мой Ветер, помоги!

С пальцев Оэуна сорвались чёрные щупальца и вцепились Николасу в запястья и голени. Стремительной волной его вздёрнуло высоко в небо.

Мрак теперь выползал не только из тела Оуэна, но и из нзамбо. Его оказалось так много, словно в них вмещалась целая грозовая туча. Вся эта чернота кружила вокруг Николаса, сверкая молниями и стрекоча:

«Кровь на руках! Ненависть в жилах! Месть на роду! Проклятье в карме!»

Перед глазами вставали воспоминания о гибели близких, об обвинениях и унижениях, которые приходилось терпеть от вождя Пареды и Белого Палача; о вероломстве наставников, о ссорах с Гердой и её благосклонных жестов другому, об ударе Олафа и ненависти в его глазах, о страданиях всех, кого не удалось спасти. Мрак словно искал старые раны, расковыривал их и рвался внутрь сквозь гной и кровь.

Николас туже стискивал зубы.

«Мне незачем поддаваться на твои посылы. Обиды тщетны, месть бесплодна, проклятье безразлично. Вину ты с меня не снимешь, а только усугубишь».

«Наоборот. Подумай, сколького ты добьёшься, – голос стал более звонким и ласковым. – Хочешь секрет? Нам никто не нужен: ни дикари, ни матросы, ни Разрушитель, ни даже твой податливый братец. Подумай, каким властителем ты станешь при нашей поддержке. Не придётся проливать кровь в войнах с несогласными, не нужно будет следить за своей спиной. Свою энергию ты направишь не на защиту, а на созидание. Устроишь всё по своему разумению, накажешь виноватых, наградишь правых. Близкие вернутся к тебе: мать, братья, жена, тёти и дяди, многочисленные кузены и кузины. Даже старые верные слуги. Ты сбросишь все маски и отдохнёшь!»

Николас щурился и затаивал дыхание, не подпуская антрацитового спрута к сердцу. Маленький шаг – поддаться соблазну, но тогда трясина отчаяния поглотит его.

«Если возьмёшь меня, рухнет последняя опора и кровь выльется вся, – заговорил через его уста Безликий. – Я слишком долго бегал от ответственности и тяжёлых решений. Но я приму их ровно столько, чтобы не допустить гибель мира. Мои руки чисты. Шибальба меня проглотила и выплюнула. Тебе меня не сломить!»

«Тогда я тебя уничтожу!» – с ненавистью закричали голоса, растеряв стройный лад.

Руки и ноги потянуло в стороны. Невыносимая боль разрывала тело на части. Николас запрокинул голову. Раз отца нет под землёй – ни в Стране незабытых, ни в Шибальбе – значит, он в небе. Наблюдает оттуда и сияет путеводной звездой.

«Коснуться бы тебя хоть на мгновение, услышать голос и набраться мудрости, которую я не хотел принимать, пока ты был жив».

Яростный крик не позволил ускользнуть за грань. Гилли Ду кувыркнулся в воздухе, меняя обличье на человекоподобное, и обрушился на спину Оуэну.

В воздух поднялись две охваченные зеленоватым свечением фигуры и замерли по бокам Николаса.

«Держись!» – прошептала Миктлан.

«Мы с тобой. Мы отдадим тебе свою силу, пускай нас и не закармливали до отвала жертвенной кровью», – говорил Папа Легба.

«Но как же ваши владения?» – слабо забеспокоился Николас.

«Камасоц выберет нового привратника. В Шибальбе таких как я пруд пруди», – ответил Папа Легба.

«У меня триста мужей. Они погорюют, но справятся одни» , – добавила Миктлан.

«Мы, высшие судьи, хозяева Смерти, свидетельствуем, он чист. Перед Дольним миром и Горним. Ни в его семье, ни в его карме изъянов нет. Вы не сможете его забрать!» – хором объявили они.

Зелёное свечение хлестнуло по Мраку и отогнало хотя бы его часть.

Оуэн отшвырнул Гилли Ду. Тот шмякнулся на землю, превратился в лиса и заскулил.

– Соратников ты выбрал таких же безумных, как сам. Ничего не выйдет. Ночь – наше время.

Оуэн свёл ладони и начал медленно их разводить. Повинуясь ему, тучи Мрака снова потянули Николаса в разные стороны, но боль пропала.

Он вспомнил:

– Я не Утренний Всадник, ведущий в наступление Сумеречную рать. Я Всадник Вечерний, что появляется в самый тёмный час, чтобы собрать долги.

Из леса выскочил светящийся мелькарис. Стало видно, что без Мрака нзамбо растеряли силы и неподвижно распластались на земле. Подоспевшие дикари связали их и с изумлением наблюдали за развернувшейся в небе картиной.

Мелькарис зарычал, как ветер перед ненастьем, что губит деревья и разрушает дома. Оуэн дрогнул и попятился. Что он увидел в бесконечно синих глазах мелькариса? Своё уродливое нутро или страшную судьбу мира?

Оттолкнувшись могучими ногами, мелькарис взмыл в воздух. Его сияние распалило ауру Николаса. Передние лапы, голова, туловище, задние лапы и хвост – мелькарис полностью уместился у него в груди, в самой сердцевине. Какое светлое чувство – вернуть себе дорогую пропажу и снова стать целым!

Путы вспыхнули и истлели. Земля стремительно приближалась. Только верный ветроплав спас Николаса от жёсткого удара. Идоу и Малинке повезло меньше – они рухнули с высоты и лежали без чувств.

Вереща, от ужаса Мрак покинул Оуэна, и тот упал марионеткой с обрезанными нитками. Его кожа покрылась морщинами и высохла, плоть сгнила, оголив белые кости.

Очухавшийся Гилли Ду подпрыгнул, схватил Николаса за сапог и потянул вниз. Ветроплав плавно опустил его рядом с Малинке и Идоу. Приходили в себя матросы, ошалело разглядывая пленивших их дикарей. Гилли Ду лизал Николаса в щёку.

Разгорался рассвет.