Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

– Когда ты успел так здорово разобраться в делах вражеских стран? – удивилась Герда.

– Это лишь поверхностный взгляд. Пытаюсь мыслить, как король, хотя не уверен, что мне это пригодится, – пожал плечами Николас.

– Прощение! Прощение! Продаю прощение за грехи прошлые и будущие, живых и мёртвых, частичное или полное. Спешите купить! Только сегодня цена снижена до предела! – зазывал мужчина в светлом балахоне, украшенном вышивкой с жёлтыми звёздами по подолу, воротнику и рукавам. – Прощение, подписанное Главным Проповедником обеспечит вам пропуск в Благостный край! Конец времён уже близок, покупайте прощение!

Возле мужчины собралась толпа, звенели монеты. Рядом сновала детвора, ожидая, когда кто-нибудь обронит медьку или две.

Николас окликнул юношу в тёмно-синей мантии, который следил за толпой с тоской во взгляде.

– Скажите, мы не местные, это тот самый знаменитый проповедник-оратор Руй Диаз?

– Что? Нет! – не сразу понял, о чём речь, собеседник. – Руй Праведный отошёл от дел. Его единственная дочь родилась мёртвой, а вскоре после этого его жена бросилась со скалы в море. Ему не позволили их похоронить на городском кладбище, потому что не освящённым в вере и самоубийцам путь в Благостный край закрыт. Хотя если бы это случилось сейчас, то он бы с лёгкостью купил им прощение и похоронил, где хотел. Или нет. Руй всегда был принципиальным. Если бы он услышал об этом решении храмовников, его возмущению не было бы предела.

– Жаль, очень хотелось его послушать, – разочарованно поцокал языком Николас.

– Молодой человек! Вы, да, вы! – указал на него пресветловерец в светлом балахоне. – Не хотите купить прощение? Вижу, у вас молодая жена. В семейную жизнь лучше входить чистыми. Непростое это дело, ох, непростое. Кто знает, что может произойти. Купите прощение на будущее, и будете защищены от любых случайностей.

Николас гортанно рассмеялся. Так громко, что на него воззрился почти весь рынок.

– Мои грехи и грехи моих предков настолько велики, что их не искупит ни самое искреннее покаяние, ни уж тем более золото. В моём будущем такой Мрак, что даже загадывать нечего. Так что спасибо за предложение, но от ваших грамот я откажусь.

– Ты что, насмехаешься над нашей светлой верой?! – взвился проповедник. – Сегодня в наш порт зашло судно с голубыми парусами. Одного моего слова хватит, чтобы тебя обвинили в богохульстве и отправили на костёр!

– Можете пожаловаться Лучезарным, если вам от этого станет легче, – продолжая ухмыляться, повёл плечами Николас. – Но святотатствуете тут вы, подменяя высшую волю своей корыстью и жаждой наживы. Прощение не продаётся и не покупается. Иногда его можно заслужить у милосердных людей, но унять собственную совесть получится, только если её убить, как это сделали вы.

Герда с ужасом дёргала его за рукав, пытаясь остановить, но он настолько увлёкся, что ничего не чувствовал. Сможет ли Олаф его защитить? А если вскроется правда?!

Проповедник побагровел от злости и набросился на Николаса.

– Да как ты смеешь баламутить народ! Я тут проповедник и несу слово Пресветлого людям. Я знаю, что да как, а ты только врёшь и искажаешь его мудрость! Не видать тебе Благостного края! Будешь вымерзать в жерле Червоточины всю вечность. Один, во Мраке вечной ночи, мучимый ликами тех, кто был тебе когда-то дорог!

Николас снова зашёлся злым каркающим смехом. Герду колотила мелкая дрожь. На его лице застыла маска существа, чуждого людям и даже демонам. Голос вибрировал и разносился над всей площадью. Остальные звуки стихли, замер даже ветер.

– Теперь ты говоришь правду. Конечно, буду. Никакое купленное на рынке прощение меня не спасёт. Не спасёт оно и тебя, потому что даже если Пресветлый явится перед твоими глазами, ты не узнаешь его и отправишь на костёр, так и не прикоснувшись к его мудрости.

Проповедник в ужасе отпрянул. Толпа продолжала глазеть, люди в ближнем ряду протягивали руки, как зачарованные.

– А теперь прошу меня простить, простить по-настоящему, без липовых грамот. Нам нужно возвращаться на корабль. Тот самый, что прибыл сегодня в порт под голубыми парусами.

Николас развернулся и, взяв Герду за руку, двинулся прочь. Люди смотрели ему вслед, тревожно перешёптываясь.

– Кто он? Говорил как Умберто Златоуст, будто на него озарение снизошло. Пресветлый гневается из-за ложных грамот или потому что проповедники стали брать плату? Хоть бы он нас не наказал. Может, упасть ему в ноги и просить о милости?

Николас прибавил шаг. Герде пришлось догонять его бегом.

– Зачем, ну, зачем ты дразнил это проповедника? Он ведь не Сумеречник и даже не твой подданный. Какая разница, как пресветловерцы обращаются со своим богом?! – взмолилась она, когда они отдалились от толпы на почтенное расстояние.

– Беспокоишься за меня? – криво усмехнулся Николас.

Если его что-то и напугало, то скорее фанатичная реакция толпы, а не угрозы проповедника.

– Конечно! Вдруг Олаф не сможет тебя защитить? Или найдёт амулет Кишно и всё поймёт? – продолжала переживать она.

– У меня нет амулета. А так… тебе же будет лучше, если меня разорвёт обезумевшая толпа. Тогда никто не узнает о нашем грязном секрете.

Герда не выдержала и вырвала у него руку.

– Ты невозможен! Почему ты считаешь искреннее беспокойство о тебе оскорблением?

– Рад, что ты заметила.

Она шумно выдохнула. Как с ним разговаривать? Он ведь ничего всерьёз не воспринимает, даже опасность.

– Мастер чужеземец, погодите! – послышался сзади оклик.

Они обернулись. К ним спешил юноша, с которым Николас разговаривал до перепалки с проповедником.

– Только в ноги падать не нужно. Лучше сразу ведите меня на костёр, – утомлённо попросил Охотник.

– Что? Я не за этим, – запыхавшись, ответил тот. – Я семинарист и не склонен к косным суевериям. Спасибо, что дали отпор проповеднику. Многие думают, как вы, просто боятся открывать рот. Вы хотели встретиться с Руем?

– Вы знаете, где его искать? – спросил Николас куда более заинтересовано.

– Знаю. После гибели своей семьи он долго странствовал по Империи и за её пределами. Пытался понять, что пошло не так, почему всё, за что сражались наши деды и отцы, оказалось никчёмным. Собирал единомышленников, хотел организовать сопротивление Лучезарным и хапугам-проповедникам, которые заботятся только о личной выгоде, а не служат людям. Но потом он разочаровался и ушёл по Дороге из звёздной пыли.

– Он умер? – сдвинул брови Николас.

– Нет, – усмехнулся юноша чужеземному невежеству. – Он отправился в паломничество по дороге из Констани к Краеугольному мысу. Во время Войны за веру одному из проповедников-основателей Пелайо приснилась Дорога из звёздной пыли. Её можно видеть в ясные ночи на небе. Она простиралась от Констани через всю Империю, а конечная её звезда – Вечерняя – указывала на Краеугольный мыс. Пелайо понял, что Пресветлый хочет, чтобы его паства расчистила этот путь от староверческой скверны. Началась долгая кровопролитная борьба. Много было побед и поражений, но, осенённые благословением Пресветлого, люди не сдались и в конце концов дошли до Краеугольного мыса.

Это случилось на закате, когда багряное светило тонуло в Море теней. Уставший от мирской суеты Пелайо вошёл в воду, и Пресветлый указал ему путь в Благостный край по Дороге из звёздной пыли. Он исчез. Вскоре наша страна освободилась от староверов. Мы смогли безбоязненно справлять свои ритуалы и жить так, как пожелаем сами. Сейчас самые благочестивые из нас совершают паломничество к Краеугольному мысу, чтобы достигнуть очищения.

– Красивая легенда. Паломничество звучит куда лучше, чем прощение за деньги, – смягчился Николас несмотря на то, что речь шла о временах, когда его, нет, их общие предки проиграли войну кучке неодарённых фанатиков.

– Руй тоже в неё верил. В своё время по Дороге из звёздной пыли ходили его дед и отец. Когда он запутался и потерял веру, то решил, что настал его черёд. Если хотите встретить Руя, отправляйтесь на Краеугольный мыс. Он находится в дне пути отсюда. Вон она, Дорога из звёздной пыли, – юноша махнул рукой в сторону запада.

– Паломники идут по ней сколько? Месяцы? А мы достигнем очищения всего за один день? Вам не кажется, что это нечестно? – снисходительно улыбнулся Николас.

– Вы достигните только мыса, – качнул головой юноша. – Очищение – результат долгой и кропотливой работы души. Смысл паломничества не в том, чтобы получить прощение за грехи, претерпевая лишения и опасности, а в том, чтобы в одиночестве и скитаниях созерцать смерть и рождение природы, уходить от суетности бренного Дольнего мира вглубь себя. Только там, в своём внутреннем Море теней, можно отыскать Благостный край. Если на то будет воля Пресветлого, вы отыщите Руя на Краеугольном мысе.

Охотник отблагодарил семинариста и повернулся к Герде. На его лице оставалось такое выражение, словно он задумал очередную каверзу.

– Я должна сказать Олафу, что хочу сходить на мыс? – догадалась она.

– Было бы весьма любезно с вашей стороны, – жеманно передразнил он куртуазную манеру знати и поднёс ладонь Герды к губам.

Очень хотелось его пнуть, да так, чтобы выбить из головы всю дурь. Жаль, здесь нет Финиста. Он единственный мог дать Николасу отпор или хотя бы заставить задуматься. Как она раньше всего этого не замечала? Словно из-за влюблённости глаза застило пеленой, сквозь которую не проникало ничего плохого.