Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

Глава 29. Жадеитовые братья

1572 г. от заселения Мунгарда, Тегарпони, Священная империя

«Музыку» словно оберегали высшие силы: погода оставалась ясной, дул попутный ветер, море было спокойным и вражеские суда не показывались на горизонте. Интересно, кто именно покровительствовал путешественникам: неведомый Пресветлый, зловещий Мрак или старые боги Сумеречников?

В порт Тегарпони «Музыка» прибыла в назначенный срок через полторы недели после отплытия из Дубриса.

– Мы проведём здесь несколько дней, пока не пополним запасы и не разыщем проводника. Чтобы не скучать, вы можете прогуляться в город, – предложил Олаф, пока они собирали вещи в каюте.

– Я могу остаться, чтобы не доставлять лишних хлопот. Не хочу выглядеть капризным ребёнком, – попытался отказаться Герда.

– Какие хлопоты? Корабль в руках надёжной команды. Мы ничем им не поможем, лучше не мешаться под ногами, – возразил Олаф. – Мне самому придётся посещать заведения с сомнительной репутацией. Для тебя там будет слишком опасно.

– Наше знакомство вышло неважным, по позволь мне загладить вину, – Николас выразительно глянул на неё.

Герда напрягла крылья носа и шумно выдохнула, втайне надеясь, что хоть немного похожа на разъярённого дракона. Она не остыла после ссоры и всеми силами избегала Николаса. Сейчас ему, видимо, хотелось прогуляться, поэтому он использовал её, как предлог. Если она начнёт сопротивляться, то им всем не поздоровиться.

Герда сожалела о своей вспышке гнева. Хотя Олаф был рядом и прежде Николас никогда не распускал руки, но он вполне мог ответить на её выпады. Нечестно и глупо было пользоваться стесняющими его обстоятельствами.

– Уверяю, со мной тебе ничего не угрожает. Мы замечательно проведём время, – продолжал он заливаться соловьём.

– Дай Морти шанс. Тегарпони тихий город. Воспринимай прогулку, как тренировочный бой, – предложил Олаф с улыбкой. – Если что-то с твоим телохранителем не так, то лучше узнать об этом в Мунгарде, пока ещё можно нанять другого.

На лицо Николаса набежала тень.

– Так уж и быть, схожу, – ответила Герда после необходимой паузы. Нельзя вызывать подозрений. – Очень надеюсь, что мастер Стигс не подведёт меня в этот раз.

Она выразительно глянула на Николаса. Тот ответил ей невозмутимой, но совершенно неискренней улыбкой.

– О большем я и не прошу, милосердная госпожа.

– Что ж, раз всё решено, будем готовиться к высадке, – заключил Олаф.

Когда они вышли на палубу, уже окончательно рассвело. Путешественники замерли у фальшборта: Герда по левую руку от Олафа, Николас по правую.

В утренней дымке показались зыбкие очертания песчаного берега. Вдали высились покрытые зеленью горы. На вершине одного из утёсов тускло догорал свет маяка. Окружённую скалами бухту облепили живописные домишки, сложенные из песчаника, с огненно-рыжими черепичными крышами. Для северян, привыкших к дереву, такой вид был в диковинку.

У берега деловито сновали рыбацкие лодки. Порт здесь был более скромный, чем в Дубрисе, куда меньший в размерах, хотя судов стояло очень много.

– Для нашей «Музыки» держали место загодя. Преимущество голубых парусов ордена. Бывал когда-нибудь в Священной империи? – обратился Олаф к Николасу.

– Только в Эскендерии. Интересно посмотреть, где зародилась вера в Пресветлого.

– О, это то самое место! В Тегарпони пресветловерческая община появилась одной из первых. Ею руководил весьма почитаемый проповедник, Умберто Диаз. Он прославился стойкостью во время гонений.

– А что с ним случилось? Его казнили? – робко спросила Герда.

– Нет, ему повезло пережить все лишения. Состарившись, он передал свою паству сыну Ферранте. Он тоже многое повидал на своём веку, был очень любим в народе и водил дружбу с женой лорда Веломри. Говорят даже, что она стала заступницей его сына Руя во время наречения. Это одна из самых важных церемоний пресветловерцев, на которой новорождённому дают имя и посвящают его богу, – объяснил Олаф, неверно истолковав удивлённые взгляды товарищей.

Лайсве? Герда припоминала какую-то историю с проповедником, но дневника у неё не осталось, чтобы удостовериться.

– Ферранте уже умер, но Руй, кажется, до сих пор проповедует здесь. Выходцы из рода Диаз обладают необычайным ораторским даром. Когда кто-то из них говорит, кажется, что на землю спускают Небесные посланники и благословляют людей прикосновениями. Кто знает, может, вам повезёт, и вы увидите выступление внука Умберто Златоуста.

– Было бы здорово, – впервые за долгое время воодушевилась Герда.

Его можно было бы расспросить о Лайсве, если он, конечно, её помнил или хотя бы слышал рассказы отца. Николас, видимо, думал так же.

Моряки обмотали швартовы вокруг кнехтов. Капитан разрешил высадиться на берег. Гилли Ду забился между бочек, отказываясь спускаться по трапу. Сколько Герда его ни упрашивала, он только скулил и закрывал глаза пышным хвостом. Николас отодвинул её в сторону.

– Ты собрался тут остаток жизни провести? Живо на берег! Живо, я сказал! Иначе останешься без вечернего сала. И не надейся разжалобить Герду, – он метнул в неё строгий взгляд, и та невольно сжалась.

Почему Николас стал так грубо обходиться с теми, кто его когда-то любил?

Лис выполз из укрытия на пузе, но добравшись до трапа, покатился по нему кубарем под дружный хохот матросов. Николас бросился за ним, опасаясь, что лис свалится в воду. Судя по всему, плавать он не умел. Но, кувыркнувшись через голову, Гилли Ду приземлился на причале. Герда истощённо закрыла лицо рукой.

Лис подскочил, повёл носом и умчался в ближайшую лавровую рощу.

– Совсем он у вас дикий, – посетовал Олаф, догнав стоявшего на причале Николаса. Тот оторопело смотрел вслед своему питомцу. – Морти, ты плохо справляешься с обязанностью дрессировщика.

– Я вообще-то телохранителем нанимался, – ответил тот и протянул руку Герде.

Та её приняла:

– Уверена, он скоро вернётся. За хозяином этот лис пройдёт через весь Гундигард.

– Имеешь в виду, за хозяйкой? – подмигнул ей Олаф.

– Да, – сдавленно ответила Герда.

Они расстались у складов. Олаф занялся хозяйственными делами, а Герда с Николасом отправились в город.

Хотя с моря дул свежий ветер, в Тегарпони было душно. Солнце нагревало камни стен и мостовые так, что жар сочился изнутри, обжигая незакрытую одеждой кожу. Тело становилось липким и тяжёлым. Люди прятались в тени домов и деревьев. Только коты, вытянувшись плашмя на брусчатке, млели под палящими лучами.

Без Олафа Герда почувствовала себя намного свободней. Больше не требовалось притворно улыбаться и следить за каждым жестом. Николаса она, конечно, побаивалась, но не из-за правды о себе.

– Куда вначале, на рынок или за город посмотреть руины? – поинтересовался он.

– Сам выбирай. Это ведь ты хотел прогуляться, – безразлично буркнула она.

– Перестань дуться. Я не собираюсь тебе вредить. Ты – мой единственный шанс добраться до Гундигарда.

Он вынул из мешка книжку в потрёпанной обложке и вручил её Герде.

– Знак доброй воли.

Да это же дневник бабушки Лайсве!

– Спасибо! – Герда прижала своё сокровище к груди.

– Не за что. Пускай мы и не друзья, но мешать друг другу незачем, – примирительно ответил Николас. – Если тебе всё равно, вначале заглянем на рынок. Очень любопытно увидеть знаменитого Руя Диаза.

В Урсалии Николас не пропускал ни одного выступления заезжего проповедника, хотя казалось, что он должен пресекать речи пресветловерцев. Наверное, Николас хотел понять их. Не Лучезарных, о которых знал всё и даже большее. А простых неодарённых людей. К чему они стремились, чем жили, и как новая вера покорила их сердца.

– Как прошло твоё знакомство с дедом? – нарушил молчание Николас.

– Насчёт него ты не солгал, – попыталась Герда говорить спокойно. – Я видела осколок Мрака у него в груди. Такой жуткий антрацитовый спрут, присосавшийся щупальцами к сердцу.

– Правда? В детстве, когда я рассказывал отцу и королю Лесли, что у него чёрное сердце, они только смеялись. Мол, какой замечательный образ для коварного убийцы.

– Он прочитал меня. Он всё видел. Отца, тебя, бунтовщиков, нашу свадьбу. Но предпочёл сохранить всё в тайне. Боюсь, Белый Палач хочет сделать из Олафа Предвестника. Только ума не приложу, зачем понадобилось отправлять его к южным вратам Червоточины.

Николас задумчиво потёр переносицу.

– Наверное, там находится особое место силы. Если Мрак сродни нашим стихийным способностям и магии демонов, то возле Врат его влияние возрастёт многократно. Хотя с таким же успехом можно было поехать в Нордхейм. Значит, это что-то другое, но наверняка нужное для обращения.

– Его называют ритуалом Просветления. Олаф говорит, что он требует долгой подготовки, многие после него умирают, но выжившие встречаются с Пресветлым. Цвет их глаз меняется, а в сердце впивается осколок, – хоть кому-то можно высказать свои тревоги. Пускай он больше и не друг.

– А тебя дед просветить не предлагал?

– Нет. Он сказал, что я нужна Олафу и предупредил, чтобы я не рассказывала ему о Предвестниках.

– Очень интересно.

– И ты… ты не попытаешься его спасти? – на мгновение ей показалось, что он не так плох, как притворяется.

– Олаф мне не поверит. Я уже солгал ему. А если он узнает, что я колдун, возглавлявший бунт на Авалоре, то отправит меня на корм акулам.

– Нет! Он благороден и разумен. Если бы ты просто попытался…

– Этот благородный убивал и осуждал на смерть моих людей. А тебя спас только потому, что посчитал своей. Думаешь, он оставил бы тебя в живых, обладай ты ветроплавом, а не мыслечтением? – загнал Николас её в угол вопросами.

– Но ты же меня не тронул! – схватилась Герда за последнюю соломинку.

– Так ты говоришь, что он разумен, а я этим похвастать не могу, – парировал Николас.

По узким улочкам вдоль домов с оплетёнными лозами балконами они вышли на рыночную площадь. Шум заставил их прервать перепалку. Здесь продавали всё: продукты, животных и птиц, ткани и украшения, инструменты для хозяйственных работ и оружие, благовония и специи. Никакой системы в рядах прилавков не наблюдалось.

– Давай купим что-нибудь, а то нас не поймут. Чего бы тебе хотелось? – спросил Николас.

Герда пожала плечами. Её сокровенное желание он уже отказался выполнять.

– Я взяла с собой книги из дворцовой библиотеки. Вряд ли здесь найдётся что-то более интересное.

– Ты хоть о чём-нибудь думаешь, кроме книг? – возмутился Николас и потащил её к прилавку с цветастыми шалями. – Какая тебе нравится?

Они все выглядели красиво: воздушная ткань, длинная бахрома. Вышивка – цветы, перья, экзотические птицы – какие изумительные краски! На севере таких не сыщешь.

– Вот эта хорошая, – Николас взял шаль нежного песочного цвета с васильками и обернул вокруг плеч Герды. – Тебе идёт. Нравится?

Она присмотрелась к рисунку. Он навевал воспоминания о пшеничных полях родного Белоземья. Синие цветы как капли живительной влаги между золотыми колосьями. Даже барды воспевали их простую красоту в героических песнях.