Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

– Там что-то есть.

– Ничего не чувствую, – замотал головой Олаф.

– Я давно за ними наблюдаю. Мне не кажется. Там точно что-то есть, – настаивала она.

– Я тоже чувствую. Надо посмотреть, вдруг чего, – поддержал её Идоу.

– Лучше знать, кто дышит нам в спину, – добавил свой голос Николас.

– Ладно, только чтобы вы успокоились. Берите вещи, пойдём вместе. Следите за соседями, чтобы никто не отстал и не потерялся.

Идоу смело шагал впереди, Олаф, Герда с Гилли Ду и Николас за ним, матросы прикрывали тылы.

Возле опушки стал различим солоноватый запах крови. Привлечённый им, лис рванул вперёд. Гнилостная аура убегала под землю пульсирующей паутиной. Олаф ускорил шаг. Посреди небольшой поляны на земле был начертан тот же знак, какой они видели на фикусе, на котором повесился Нильф. Только теперь он был выложен выпотрошенными птицами и змеями.

Гилли Ду принюхивался к ним и уже хотел попробовать на вкус. Герда попыталась отогнать его, но Николас опередил её и ухватил плута за задние лапы. Тот недовольно зарычал и попытался цапнуть за руку. Николас увернулся и завернул лиса в плащ. Гилли Ду рычал, скулил и вырывался, но Николас безжалостно скрутил его и никуда не выпускал. Кто знает, что с ним станет, если он наестся подозрительного, вполне вероятно отравленного мяса. Вдруг он заразится Мраком, вдруг погибнет? Как же хорошо, что Николас такой сильный и ловкий.

Взгляд Герды натолкнулся на привязанную к пальме соломенную куклу, истыканную тонкими заострёнными палочками. Такие же висели на остальных пальмах, окружавших поляну. Какой-то тёмный ритуал? После всего даже ахать и вздрагивать не получалось. Она только таращила глаза и нервно кусала губы.

– Что это за дрянь? – не сдержал возгласа Оуэн.

– Колдовской ритуал, судя по всему. Примитивный, кровожадный, но не скажу, что неэффективный, – заключил Олаф.

– Да-а-а, тёмный колдун травил землю и поднимал мертвецов, – ответил Идоу. – Вот они действительно мерзкие людишки. Едят белых, чтобы увеличить свою силу. То есть не таких белых, как вы, а тех, кто изредка рождается в наших племенах.

– Мертвошёпт? – Олаф почесал в затылке. – Они те ещё любители мрачных ритуалов даже у нас.

Герда передёрнула плечами, вспоминая некроманта Петраса Кшимска и его попытки поднять армию мертвецов против Голубых Капюшонов. Сколько невинных людей тогда погибло! Даже думать страшно. С такими безумцами точно надо бороться. Но не все Сумеречники такие, даже не все мертвошёпты. Хм, если Петрас приходился Лайсве кузеном, то Герде он будет троюродным дедом. Ну, и родственнички, однако. Один другого краше. Теперь понятно, почему отец о них не рассказывал.

– Кровь свежая, это сделано недавно, – Олаф присел на корточки, чтобы изучить выпотрошенных попугаев и туканов. – Почему мы ничего не слышали и даже не чувствовали?

– Может, он скрывается с помощью неизвестного в Мунгарде колдовства, – поделился своими догадками Николас, продолжая воевать с вырывающимся лисом.

Похоже, его острые когти всё-таки порвали плащ. Николас всерьёз переживал о своей одежде или шутил?

Герда встревоженно переводила взгляд с одного лица на другое. Хоть бы Олаф не догадался, что его друг далеко не так прост, как хочет казаться.

– Меня больше беспокоит, где сейчас мертвецы, которых он поднял.

Встряхнув Гилли Ду, чтобы он успокоился, Николас указал пальцем в чащу:

– Там кто-то движется. Скорее живой, чем мёртвый.

Между стволов пальм мелькали тени. Вскоре стали различимы серые ауры обычных людей, а потом показались и они сами. Краснокожие гундигардцы, поджарые, в меховых набедренных повязках, на предплечьях и икрах – хвосты животных. Лица исчерчены чёрными и красными полосами. В руках копья. Выглядели дикари сосредоточено-свирепо. Похоже, тёплого приёма не будет.

– Охотники мтетве. Судя по боевой раскраске, они вышли на тропу войны, – безмятежно сообщил Идоу.

– Насколько они опасны? Стоит вступать в бой? – уточнил Олаф.

– Они тут самые свирепые. Плюются отравленными дротиками. Наконечники их копий пропитаны ядом гремучих змей. Пленных не берут – сразу снимают скальпы, – так же спокойно отвечал Идоу.

– Их там много… – отпустив, наконец лиса, Николас закричал: – Бежим!

Он схватил Герду за руку и метнулся за ствол. Как ни странно, Гилли Ду последовал за ними. В кору врезался дротик с красным оперением. Дикари жутко завопили, аж уши заложило, и понеслись в атаку.

– Отступаем! – закричал Олаф. – Прячьтесь за деревьями, не позволяйте себя задеть!

Матросы бросились в рассыпную. Воздух уже свистел, вспарываемый копьями и дротиками.

Отряд передвигался суматошно, всё время прятался.

– К каменным деревням! Там укроемся! – отдавал приказания Олаф.

Герда давно уже потеряла направление. Если бы Николас не тащил её за собой, она бы точно потерялась в этой суматохе. Перед глазами всё слилось в хоровод. Из мыслей осталась только одна – не упасть. Успокаивало лишь то, что впереди мелькали Идоу вместе с Олафом и по пятам следовал осознавший опасность лис.

Мтетве куда лучше знали эти леса и быстро нагоняли беглецов. Копья и дротики свистели совсем рядом.

Лоб Николаса блестел от пота, на виске пульсировала жилка. Герде будто наяву слышала, как он сожалеет, что не может закрыть друзей и смести врагов ветроплавом.

Перемазанный белой глиной дикарь возник прямо перед ними. Палка с кремниевым наконечником уткнулась Герде в лицо.

Нет, нет!

Гилли Ду цапнул дикаря за ногу, Герда направила на него дар. Мтетве замер, поддавшись лёгкому внушению. Николас ударил его мечом наискось и откинул ногой. Они побежали к следующей пальме.

– Спасибо, – прошептал Николас, когда им удалось перевести дух.

– Пользуйся моим даром, раз своим не можешь! – попросила она, хотя знала, что он подобного не терпит.

– Только не перестарайся.

В кору снова воткнулся наконечник копья, они побежали к следующему стволу. Герда перехватывала внушением ближних дикарей. Лис отвлекал их, скача между ног, Николас добивал клинком. Первого, второго, третьего. Кровь уже успела заляпать их обоих, но разум отказывался осознавать происходящее.

– Раненых не тащите. Я сам их подберу! – гулким эхом неслись по лесу приказы Олафа.

Он с помощью дара перехватывал управление телами раненых. Серебристые молнии мыслесвязей мерцали повсюду. Так много, на таком большом расстоянии. И подсобить никак – Герда едва справлялась с теми дикарями, которые нападали на них с Николасом.

– Да где же эти демоновы деревни? – выругался он, отбившись от очередного мтетве. – Олаф же сейчас надорвётся. Скажи ему, чтобы бросал мёртвых.

Герда сосредоточилась на голубой ауре мыслечтеца, чтобы отправить послание. Гилли Ду истошно тявкнул. Новое копьё устремилось ей в грудь. Николас молниеносно обрубил наконечник и снёс дикарю голову.

– Быстрее! Сюда! – раздавались крики моряков.

Они со всех ног бросились на звуки. Герда едва успела отметить, как дротик полетел в её сторону. Токая струйка ветроплава отклонила его – отравленный снаряд просвистел всего в пальце от её уха.

– Туда! – Николас направил Герду в сторону показавшихся между стволов каменных плит.

Последнего дикаря она успела перехватить, но Николас не стал оборачиваться, чтобы его добить. Они вместе с лисом заскочили в узкий проход между каменными плитами. За ними на небольшой площади толпились моряки. Их окружали полуразрушенные постройки из грубого булыжника.

Ноги подкашивались, в глазах темнело, грудь надрывалась от тяжелого дыхания. Хотелось повалиться на землю, свернуться калачиком и уснуть, но Николас не позволил. Он снова ухватил Герду за запястье и потянул шагать по площади, как лошадь после долгой скачки. И правда, так дыхание восстанавливалось быстрее. Зато Гилли Ду, не беспокоясь о своём здоровье, улёгся набок посреди площади и, вывалив розовый язык, громко сопел. Устал, беняжка!

Кто-то из моряков сидел или валялся на земле, с трудом переводя дыхание, кто-то приваливался к стенам. Оуэн обходил площадь, проверяя каждого. Возле Николаса он остановился и едва не схватил его за грудки.

– Где мастер Харальдссон?

– На подходе. Ведёт раненых, – тот скинул с себя его руки и нахмурился.

Герда уставилась на него в задумчивости. Почему Оуэн так странно себя ведёт? Неужели настолько волнуется за Олафа?

На площади показались новые раненые. Шестеро. Последними вбежали Олаф и Идоу. В гитаре за спиной последнего застряло несколько дротиков.

Раненые опустились на землю. Идоу принялся их осматривать вместе с ещё несколькими матросами.

– Мастер Харальдссон, вы как? – Оуэн шагнул к нему.

Под носом у Олафа алела кровь, глаза соловели, а аура выглядела прохудившейся, хоть и не так сильно, как бывало у Николаса. Значит, не надорвался, всё пройдёт.

– Двое уже нежильцы, остальным постараюсь помочь, – доложил Идоу.

Под его командованием матросы принялись отсасывать яд из ран, а сам Идоу поил больных зельем из своей фляги.

Олаф отогнал всех от себя и скрылся за ближайшим домом. Только Николас осмелился побежать следом.

Герда поднесла ладони ко рту и сложила их лодочкой. Сейчас парням мешать не стоит. Пускай Олаф и не понимает, но Николас единственный, кто может сейчас разделить его чувства и хоть чем-то помочь.

А ей лучше заняться ранеными. Заодно времени на переживания не останется. Герда решительно направилась к Идоу.