Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

Глава 45. Папа Легба

1573 г. от заселения Мунгарда, каменные деревни, северный берег Укаяли, Гундигард

На углу, где матросы уже не могли его видеть, Олаф опустился на колени и извергнул на землю содержимое желудка. Дождавшись, пока бившие его спазмы пройдут, Николас помог ему подняться и усадил на чистое место.

– Ты как?

Олаф истощённо молчал. Николас принялся вытирать его лицо платком, а потом протянул ему две фляги: одну с водой, другую с восстанавливающим зельем.

– Прополощи рот и выпей.

Олаф послушно всё сделал и, когда пришёл в себя, спросил:

– Что это? Хорошо голову прочищает.

– Да так, дедушкин рецепт от похмелья.

Восстанавливающее зелье было одним из первых, которым его обучил Эглаборг, ведь Николас постоянно истощал себя до предела.

– Много погибших? – поинтересовался Олаф безрадостно.

– Пока трое. Ещё четверо ранены.

– С двумя погибшими раньше будет пятетро. Четверть отряда. Вот же! – выругался Олаф.

– Никогда стольких не терял?

– Раньше я всегда сражался с обученными рыцарями ордена. Они не были настолько беззащитными и не погибали так глупо, – сознался он нехотя. – А ты?

– Весь мой полк погиб в битве при Смирне, забыл? Это всегда больно. Мучают вопросы, сделал ли ты всё возможное, чтобы спасти товарищей. Можно ли было обойтись без жертв. Стоили ли они победы. Сейчас ответ однозначный: этих смертей избежать было нельзя. Не казни себя понапрасну, – Николас сжал его плечо. – О, нет! В своё время я тоже слушал все эти слова, и они казались мне жутко высокопарными и глупыми.

Олаф усмехнулся.

– Ты прав, лидеру нельзя раскисать. Хотя какой из меня лидер? Лучше бы мы не брали с собой матросов, а путешествовали вчетвером, как раньше.

– Нет, это же не вылазка в дружелюбное племя на праздник урожая, – покачал головой Николас. – Без отряда мы бы далеко не ушли.

– Не стоило вообще идти в этот храм. Хотя в ордене говорили, что каждый Магистр обязан его посетить в память о наших предтечах.

Улыбка Николаса стала натянутой. Впрочем, он же хотел узнать тайну. Много мрачных тайн ордена Лучезарных. Так что не нужно сейчас высказывать сомнения.

– Тем более, не жалей. Характер и воля закаляются в трудностях. Не преодолев их, сильнее ты не станешь.

– Ещё одна банальная мудрость? У Идоу получается лучше.

Лицо Олафа уже не было землистым, даже на щеках проклянулся лёгкий румянец, губы растягивались в плутоватую ухмылку.

– Конечно, я ведь не достиг просветления, как он. А то смотри, тоже начну изрекать несуразные фразы невпопад.

– Не приведи Пресветлый! Второго Идоу я не переживу! – шутливо ужаснулся Олаф.

– Тогда перестань критиковать мои банальности! – поддразнил его Николас. Пока никто не наблюдает, почему бы и не побыть великовозрастными детьми? – Матросы за тебя очень переживали. Оуэн чуть не заставил меня бежать к тебе на выручку.

– Хорошо, что у тебя своя голова на плечах. Твоя работа – защищать Герду. С ней ты справился отлично, спасибо. А мне ты никак не помог бы.

Николас неуютно сглотнул. На самом деле он спас бы всех, если бы использовал ветроплав. Но вряд ли бы им, особенно Олафу, пришлась по душе такая помощь. Только этим и удавалось увещевать негодяйку-совесть.

– Идём обратно, а то все переживают, – Николас поднялся и протянул ему руку.

– Всё хорошее когда-нибудь заканчивается, – с тенью сожаления ответил Олаф и встал сам.

Когда они вернулись на площадь, Герда растирала камнем травы и орехи, а Идоу продолжал корпеть над ранеными. Ну, хоть никто не умер за время их отсутствия. Матросы уже натаскали дров и принялись разводить костёр в центре площади.

– Гады, обложили со всех сторон. Только и ждут, когда мы отсюда нос покажем, – доложил Оуэн, вытянувшись по стойке смирно, хотя в армии не служил.

– А на западе? – Олаф указал в противоположную от щели сторону.

– Там непроходимые болота, через которые ведёт узкая тропа. Мы только дров нарубили, вглубь идти слишком опасно. Видимо, поэтому дикари туда не сунулись, – продолжил объяснять он. – Мы заперты здесь. Еды у нас пока достаточно. Брали с учётом дороги назад. Можно ли здесь охотиться и собирать местные плоды, мы не знаем. С водой повезло – тут есть некое подобие акведука. Правда, непонятно, можно ли её пить.

– Можно, – отозвался Идоу. – Вода здесь чистая, я проверил. Что съедобно, а что нет, тоже покажу.

– А как же страшный Мрак, который отравил всю округу? – не удержался от сарказма Олаф.

– Он опасен для духа, а не для тела, – Идоу приложил ладонь к груди.

Олаф слишком устал, чтобы выпытывать у него что-то более осмысленное.

– Как раненые?

– Поправятся. Я нашёл себе замечательную помощницу, – Идоу указал на Герду, которая старательно пересыпала кашицу из травы и порошок из семян в чашку, отмеряя нужные порции пальцами. Надо же, когда Николас уходил за Олафом, она едва не падала от усталости. – Удивительно чуткие руки – неоспоримое преимущество ваших хрупких женщин перед нашими.

Герда метнула в него недовольный взгляд. Видимо, подчёркивание её слабости ущемляло её гордость. В душе она хотела быть сильной и сражаться наравне с мужчинами.

– Она вообще-то моя ученица, воздержись от пошлых комплиментов, – осадил его Олаф.

– Хорошо, что не жена, а то бы я начал беспокоиться, – усмехнулся Идоу.

– Если бы здесь был её муж, то он бы отвесил тебе пару смачных тумаков за наглость, – ответил Николас, уловив намёк.

– Ах, если бы, если бы, то все были бы счастливы, – принялся он напевать себе под нос, вернувшись к врачеванию.

– Когда-нибудь он дошутится, – продолжал ворчать Олаф, но, по крайней мере, больше не сжимал кулаки. – Кстати, кто-то колдовал в вашем направлении. Я засёк лёгкое возмущение эфира от ветроплава. Герда, ты ничего не видела?

Она испуганно подняла на него взгляд и покачала головой:

– Там было столько криков, крови, суеты и страха. Я даже отдельные детали припоминаю с трудом.

Николас обвёл взглядом площадь. Матросы занялись обустройством лагеря и не подслушивали. Или только делали вид?

– Ты запомнила бы, если бы он ударил в тебя, когда ты использовала дар. Косой из него стрелок, – заключил Олаф.

– Думаешь, это кто-то из наших? – спросил Николас прямо.

– Вряд ли матросам удалось бы скрыть от меня ветроплав. Скорее, это дикарь. Раз здесь есть кто-то вроде мертвошёптов, то и другие дары появятся. Беда в том, что ветроплавам противостоять сложнее всего.

Приходилось кивать с озадаченным видом в то время, как его одолевали совсем другие мысли. Взгляд случайно остановился на Оуэне. Он сосредоточено отдавал приказания матросам. Олаф проследил за взглядом Николаса и тоже уставился на Оуэна. Тот передёрнул плечами и развернулся.

– Не беспокойтесь, мастер Харальдссон, мы будем защищать вас до последнего.

– Не лебези! Какая муха тебя укусила? Сейчас начну думать, что бездушник – это ты, – пристыдил его Олаф.

– Простите. Это из-за нападения. Я имел в виду, что вы можете на нас рассчитывать, – поправился Оуэн.

Слишком он близко к сердцу принимал всё, что происходило с Олафом, как будто отвечал за его безопасность головой. Вряд ли капитан Люсьен стал бы официально давать ему такой приказ. К тому же, он догадался, что Николас единственный в силах защитить Олафа от мтетве. Конечно, пока это лишь догадки, но всё равно Оуэн теперь первый подозреваемый. Других-то нет.

– Как будем выбираться отсюда, проводник? – спросил тем временем Олаф.

– Западная тропа свободна. Мтетве её боятся не из-за болот, – ответил Идоу. Он аккуратно наносил приготовленное Гердой снадобье на раны матросов. – До храма отсюда день пути. Я покажу. Зайти в него смогут только старые души – то есть вы трое. Остальные пускай ждут здесь.

– Замечательно. В случае нападения они останутся без защиты! – запротестовал Олаф.

– Со всем уважением, но мы в состоянии позаботиться о себе, – снова отвлёкся от хозяйственных забот Оуэн. – К тому же, раненым нужен отдых. За время вашего отсутствия мы смастерим плоты, на которых быстро сплавимся к кораблю.

– На реке мы будем отличной мишенью, – задумчиво качнул головой Олаф.

– Мы сделаем деревянные щиты. Их оружие примитивное, дальнобойность слабая, сила удара никакая. Даже такую нехитрую защиту они не одолеют, – настаивал Оуэн. – Мы же матросы, а не беззубые щенки. Знаете, сколько штормов, нападений пиратов и коварных рифов у нас за плечами? Что нам шайка безумных дикарей? Одолеем их не силой, так смекалкой. Правда, парни?

– Да! – поддержали его матросы дружным хором. – Мы парни хоть куда! Полагайтесь на нас всегда!

Они затянули залихватскую песню о неунывающем юнге, променявшем богатый дом на раздольную морскую жизнь. Он прожил долгую, полную приключений жизнь, нашёл свою могилу в морской пучине и не пожалел о своём выборе, даже когда повстречал убитую горем мать на Тихом берегу.

Идоу не стал отвлекаться от раненых, чтобы подыграть матросам. Да и гитара выглядела настолько повреждённой от дротиков, что казалось, использовать её по назначению уже невозможно.

– Что ж, раз вы сами этого хотите, не буду настаивать, – сдался Олаф.

Николас старался не смотреть на Оуэна дольше необходимого, тот будто избегал его взгляда. Нет, он ничем себя не выдавал, и всё же по хребту крался могильный холод. Так чутьё подсказывало, что нельзя поворачиваться к Оуэну спиной.

Если Олаф так ему дорог, зачем гнать его по топкой тропе в проклятый храм? Может, там ловушка? Хотя Идоу уверяет, что туда идти можно. А что, если опасность угрожает не им, а матросам, которые остаются вместе с бездушником? Или они все заражены, как говорила Герда?

Если намекнуть Олафу о своих подозрениях, Оуэн может его выдать и всё отрицать. Доказательств-то никаких, кроме пары косых взглядов, намёков Идоу и заговора Предвестников, в который Олаф не верил. Придётся ждать и снова терпеть муки совести.

– На ночь мы переберёмся в дома. Может, от холода они не защитят, но от зверей уберечь должны, – предложил Олаф, изучая мощные грубоватые постройки с обвалившимися крышами.

– Только если хотите спать с мертвецами, – бросил загадочную фразу Идоу.

– Очередное суеверие? – нахмурил брови Олаф.

– И да, и нет. Если охотники сжигали мертвецов на кострах и развеивали прах по ветру, то землепашцы, которые обитали в этих домах, закапывали своих почивших родственников в подпол, чтобы всегда быть рядом с ними. Зная, как предвзято вы относитесь к смерти, я решил предупредить заранее.

– Ладно, у костра у всех на виду спать теплее и безопаснее, – решил Олаф.