Будь моим Пассажиром

Вадику стало нехорошо. Понятно, что такие новости благополучно забиваются стоковыми фото — вон, под фотографией уже пошел спор, сток или не сток, фотошоп или не фотошоп. Кто-то энергично доказывал, что явно видна халтурная склейка из разных мест, потому что эта станция выглядит совсем не так, кто-то ехидно отвечал «ага, все сразу такие знатоки и каждый день по Нижнему городу шляются, сталкеры диванные!», дальше дискуссия неизбежно скатилась в мат, и Вадик вернулся к репортажу. Сам не понимая, зачем, он нажал на воспроизведение видео, и ему поплохело окончательно. Текст он почти не слушал — обычный бубнеж хроники происшествий. Обнаружено тело подростка… пропавший сутки назад семиклассник… личность установлена… воспитывался старшим братом… Мелькнул Никитос, с растерянным видом что-то плетущий про подростковый кризис и несовершенство систем геолокации. Ага, ухмыльнулся Вадик, против лужи никакая геолокация не устоит. Но по спине пополз холодок — послушать Никитоса, так за Вадиком практически по следам шли. Хотя Никитос и не такое расскажет, чтобы в новостях выглядеть серьезным ответственным человеком. А через секунду Вадик забыл про всех Никитосов на свете, потому что видео вернулось к месту происшествия. Снова измятый и искореженный силуэт у насыпи… яркое пятно — осколок корпуса харда, и на нем и вокруг него крови гораздо больше, чем помнил Вадик… Крупный план неловко отброшенной в сторону руки, вообще не факт, что все еще соединенной с телом… Нет, понятно, это просто так совпало или и вовсе нарисовано, но как же похоже, черт… По счастью, на экране появился какой-то тип в погонах и забубнил про безопасность, и Вадик с облегчением промотал ниже. Там, разумеется, тоже вовсю шла дискуссия. Судя по аватаркам — не обошлось без коллег Никитоса. Вадик кое-кого из них знал. Они-то что тут забыли?

«Слушайте, ну не бывает так, чтоб парень из хорошей семьи так просто взял и бросился под поезд. Я его старшего брата знаю, нормальный же совершенно… И кстати, как он вообще в Нижнем городе-то оказался?»

«Угу, вот вам и ваша хваленая личная безопасность. А я всегда говорил, трекеры эти — полная фигня! Взял человек и исчез среди бела дня, и что, помогло делу это отслеживание?»

«Мне кажется, это убийство. Тщательно спланированное и замаскированное под суицид».

«Ага, полгода вынашивали, не меньше. Запланированное убийство семиклассника, прямо-таки мировой заговор. Да кому он вообще нужен был, водила недоделанный? Таких комнатных романтиков на каждом углу — пятачок за пучок», — судя по стилю — сам Никитос. Как и следовало ожидать, все сожаления у него только на камеру.

«Вы звери, господа. И думаете не о том. Никто не задумался над тем, что это могло быть несчастным случаем? Там ведь даже минимального ограждения нет! Не знаю, как у вас, а у меня теперь серьезные вопросы к руководству этой станции».

«Какая станция, чувак? Там только платформа, да и та раздолбанная. На ней руководство появлялось один раз — когда ленточку разрезало на ее открытии!»

«Кончайте трепаться, тут человек умер вообще-то», — а это Рус пришел здравым смыслом выступить.

«Между прочим, еще не факт».

«Какое там «не факт», ты это видел? Там все рельсы в крови!»

«Угу, прямо до самого Верхнего города. Аж под ногами хлюпает».

«Черт, бедные родители. Вот уж кому действительно не позавидуешь. Я считаю, что это слабость и позерство — так поступать, не думая о близких».

«Ты про позерство воздушному потоку от проходящего поезда расскажи, ага?» — не сдавался Рус. Вадика снова передернуло — слишком ясно вспомнились бешено завертевшиеся огни и уходящая из-под ног платформа. Он поспешно закрыл вкладку новостного сайта и вернулся к своей странице. Таньку там уже практически доели — ну и поделом.

В сообществе класса обсуждали все то же самое. Разумеется, и там нашлись любители сострить про неотданный долг и нежелание писать контрольную, но их съели еще быстрее, чем Таньку. Вадик криво ухмыльнулся, читая тему — прямо-таки весь класс состоял из его фанатов. Девчонки слали разбитые сердца, парни признавались, что «нормальным чуваком был, и как так-то?». Данька и тот написал что-то возвышенное, хотя они с Вадиком даже в коридоре встретиться не могли, чтобы не передраться или не обозвать друг друга пообиднее. Но тут Вадик дошел до постов от друзей, и ему стало совсем не смешно. Это вам не Никитос с его показной скорбью — ребята грустили о нем совершенно искренне. Нет, он помнил предупреждение Птахи, но…

«Смерть всегда забирает лучших, — писал Макс. — Именно тогда, когда мы меньше всего этого ждем. Но если где-то есть иная реальность — мир свободы, скорости и беспредельного драйва, то Вадим сейчас именно там. Не надо печали, лучше пожелаем ему счастья в новой жизни — лучшей, чем эта. Счастливого пути, друг мой. Попутного ветра!»

Макс — он понимает. Он же на самом деле и не Макс никакой, а вовсе даже Гена, но свое имя он терпеть не может. Максом он стал в честь того же персонажа, в честь которого Вадик завел виртуала. Ну и типа сокращение от фамилии — Максименко. Максу отвечали целой колонной плюсов и плачущих смайликов, и в кои веки ехидничать над этим совершенно не хотелось.

«Я не возьмусь судить, был ли это несчастный случай или что-то иное… но в любом случае, мы потеряли хорошего человека, талантливого, умного, одаренного. И теперь можем только гадать, какой могла быть его неслучившаяся жизнь. Кем бы он стал в будущем? Какую профессию бы выбрал, каких женщин любил, какую семью мог бы создать? Кем выросли бы его дети? Увы, история не знает сослагательного наклонения. Все эти вопросы теперь так и останутся без ответа», — Рус, как всегда, не мог не вывернуть на любимую тему. Впрочем, Вадик в кои веки был ему за это признателен — Макс задал уж слишком трагический настрой.

«Вы! Это все вы виноваты!» — высказалась Верка с диким количеством восклицательных знаков. Ей напомнили, что это несчастный случай, она гордо ответила, что с идиотами не спорит. Из интереса Вадик заглянул к ней на страницу — скорее всего, все равно продолжит там. Так и оказалось.

«Тем, кому. Сами догадаетесь, о ком я. Чего вы еще ожидали, с таким отношением к людям? Вы всегда проходите мимо тех, кто больше всех нуждается в помощи! Да, они могут выглядеть сильными, они улыбаются, но загляните в их глаза — и вы увидите призыв о помощи… Правда, чтобы понять это — надо хоть на секунду перестать думать о себе, а вы на это не способны! Проклятый, жестокий, равнодушный мир, полный людей, которые разучились видеть…» — дальнейший текст утонул в многоточиях и очередных рыдающих смайликах. Дура.

Последнее сообщение в группе было от Валерки.

«Нет, я не верю… этого не может быть! Кто угодно, только не Вадька. Он так любил жизнь. Наверное, больше всех, кого я знал… Это не может быть правдой, это чья-то глупая шутка! Я отказываюсь в это верить!».

Комментарии Вадик читать уже не стал. Вот к такому он готов не был. Да что там, и не задумывался на эту тему. Уходил он от Никитоса и его Болгарии, и представлять, как брат взбесится, было приятно и весело. Остальные, в общем, тоже — в классе Вадик не был ни изгоем, ни всеобщим любимцем, так, серединка на половинку, и без большинства одноклассников вполне мог прожить. Макс и Рус отличные ребята, их жалко, да, но Валерка — это же совсем особый случай. Валерка — это друг. Это куча исписанных блокнотов и терабайты фотографий, это болтовня на дереве и костры в парке. Одно название, конечно, на самом деле это декоративные светильники — да какая разница! Вадик почувствовал, как опять наворачиваются слезы. Даже от поста Макса его не так пробрало, как от сбивчивых строчек Валерки. Макс — он сам скоро поверит, что с Вадиком так и произошло, как он писал, и успокоится, он же по жизни веселый парень. Но вот Валеркины большущие печальные глаза Вадик так и видел перед собой, и от этого было так тоскливо, что хоть волком вой. Может, хоть от Макса Рокатански написать ему что-нибудь ободряющее? Он, конечно, никак не свяжет это с Вадиком, но вдруг ему станет лучше? Вадик даже потянулся к клавиатуре, но тут кулак Птахи резко припечатал его ладонь к столешнице.

Вадик виновато поднял глаза.

— Да знаю я, знаю, — вздохнул он. — В один конец и все такое. Просто Валерка мне все-таки друг… был.

— Именно, — кивнул Птаха. — Был. Потому что тебя самого уже нет. Все, для твоего Верхнего города ты труп. Мертвяк. Покойник. Называй как хочешь.

— Еще скажи «привидение», — Вадик невольно улыбнулся.

— Са-амое ужа-асное привиде-ение в ми-ире! — провыл Птаха, делая страшную рожу.

— Бу-у-у! — отозвался Вадик, которого начал разбирать смех. Птаха сдернул с дивана плед:

— У-у-у! Я Черный Плащ, я десница судьбы, не помню уже, кто там, готовьте гробы!

Вадик схватил еще что-то — кажется, это было большое полотенце — и с хохотом накинул на плечи:

— Я привиде-е-ение!

— У-у-у!

— Бу-у-у!

Они носились по комнате и завывали, как два психа — впрочем, даже и не «как». В конце концов Вадик, задыхаясь, рухнул на диван — столько смеяться он уже не мог. Птаха приземлился рядом. Удивительно, но Вадику и правда полегчало.

— Ну что, привидение, — сказал Птаха, переводя дыхание, — давай думать, как звать тебя будем. В принципе, можешь хоть Максом Рокатански стать, — он кивнул на экран, — дело хозяйское.

— Не, — замотал головой Вадик, — это уже наглость. Виртуал — это одно, а по жизни так зваться — я все-таки не такой крутой. Так-то мне мое имя нравится, это фамилию я не люблю.

— А до фамилий тут никому дела нет, — успокоил его Птаха. — А точнее, надо будет — нарисуем. Для внешнего мира можешь быть моим братом… да в некотором роде так и есть, — он чуть помолчал. — А там посмотрим. Прозвища, сам знаешь, прилипают очень странными путями. А к кому-то не прилипают вообще. Вот есть у нас Анна — не припоминаю, чтобы ее хоть когда-то звали как-то еще. Впрочем, ее не зовут, она сама приезжает. Жаль, редко.

— Анна? — несколько озадаченно переспросил Вадик. Птаха пожал плечами:

— Ну да. А ты чего ожидал — суровое постапокалиптическое мужское общество? Женщины, знаешь ли, тоже водят машины и тоже уходят из городов. Анна так вообще дальнобойщик.

Вадик промолчал, решив про себя, что фразу «а у нас говорят…» он больше произносить не будет. А Птаха продолжал, словно просто размышляя вслух:

— Нет, тут как посмотреть. Парней у нас, пожалуй, действительно больше, но за всю страну я тебе не поручусь. Может, где-нибудь вообще племя амазонок образовалось, только я не знаю. Да мне как-то и неважно. Я, как видишь, один. Теперь вот еще ты завелся, — он тепло улыбнулся. И Вадику окончательно стало глубоко наплевать, сколько было правды в том, что он слышал про Внешних. Потому что теперь все было именно так, как должно было быть.

— Обедать будем? — спросил Птаха. — Или сначала показ мод будем устраивать? — он кивнул на пакеты, про которые Вадик уже почти забыл.

Вадик хотел ответить, что вроде бы только что завтракали, но увидел, что за окном начинает смеркаться. Это что, он столько времени ленту читал? Впрочем, есть пока не хотелось, так что Вадик зарылся в пакеты. Не то чтобы его так уж интересовали тряпки — это вон Рус вечно прихорашивался. Вадику снова немного взгрустнулось. Но он перевел взгляд на сумерки за окном, на гараж, видневшийся в том же окне, на Птаху, который что-то быстро набирал на своем ноутбуке — и грусть ушла. Он же дома. По-настоящему дома.