Хранительница 2. Месть волчицы

Глава 37

Я даже не стала смотреть на родственника, не имея никакого желания. Он казался для меня кем угодно: убийцей, тираном, властным, бесчувственным ублюдком, но ни в коем случае дедом. Этот статус он потерял, когда решил насильно забрать меня в стаю и прилюдно отказался от правнука. Сожалею ли я, что отказалась от единственного родственника? Нет! У меня есть сын, два дорогих (и как бы мне не хотелось признаваться в этом), любимых мужа и иного мне не нужно!

Отыскать кухню было несложно. Дом оказался не таким уж и большим, но зато с множеством странных комнат спрятанных то за занавесью, то в темных углах. Я не видела их, но чувствовала, как веет холодом от той или иной комнаты. Очень уж хотелось заглянуть внутрь, узнать, что так тянет меня туда, но свое любопытство я затолкала как можно дальше, с содроганием вспоминая о случившемся в подсобке.

Поэтому просто шла по коридору пока не уперлась в дверь, откуда доносились причитания женщины и приятный запах еды. Стоило мне только открыть дверь, как причитания стихли, и Нина посмотрела на меня. Она всплеснула руками и, качая недовольно головой, проговорила.

— Дайте ему хотя бы поесть нормально, — прижала она руки к груди. — Дорога вам предстоит долгая, а малышу нужно хорошо питаться.

Я улыбнулась ее заботе о Максимке. Странно было видеть, что кто-то еще, кроме меня, переживает за малыша. Это трогало и вызывало доверие.

— Конечно, — ответила ей, после чего посмотрела на Максимку. Он сидел на высоком стуле, качая ножками, с увлечением рассматривал кухню, не забывая откусывать булку и запивать ее молоком. — Вкусно? — спросила у него, улыбнувшись.

— Да! — ответил он.

— Ну, кто же разговаривает во время еды?! — пожурила его Нина.

Малыш перестал жевать и серьезно посмотрел на женщину. Он словно хотел ответить, но вспомнил что во рту все еще непрожеванная булка, промолчал и только после того, как прожевал, ее ответил:

— Я!

— Маленький сорванец! — качая головой, сказала она, улыбнувшись, но тут же вспомнив, что на кухне находится его мама, испуганно охнула: — Простите, пожалуйста!

— Нина, — позвала я женщину, не знаю, на что я надеялась, но решение пришло как-то само по себе. — Скажите, вы не хотите расставаться с ним, ведь так?

— Это так заметно? — спросила она, теребя передник. — Ваш малыш так похож на моего Саньку, я души в нем не чаяла… Ой, простите, не нужно было их сравнивать! — всплеснула она руками, отворачиваясь к плите.

— Понимаю.

Я понимала ее, как женщина и как мать. Потерять ребенка очень тяжело, но когда он погибает… Даже представить не могу, какое горе ей пришлось пережить. Нина ничего в жизни не видела, кроме него, насколько я успела понять. Потеря единственного ребенка, а потом пары, и теперь влачит жалкое существование, прислуживая вредному старику.

«А ведь мы с ней чем-то похожи. У нас обоих нет никого, и мы души не чаем в Максимке. Так может…»

— Нина, а вы бы не хотели поехать с нами? — спросила у нее, особо ни на что не надеясь. Я понимала, что она может отказаться, ведь мы ей никто, и из-за одной лишь симпатии к ребенку нельзя что-то требовать.

— А можно? — спросила Нина, поворачиваясь и смотря на меня с удивлением.

— Понимаете, в скором времени мне будет очень… трудно справляться со всем одной, — неуверенно начала я. — В чужой стае я не смогу никому доверять, а с вами мы вроде уже не один год знаком…

— Я согласна! — выпалила она, не дав мне договорить. Улыбка осветила ее вечно хмурое лицо, но тут же она вновь стала печальной. — Михалыч…

— Ничего, я возьму его на себя, — сказала, улыбнулась ей. — Ну, тогда я пойду, предупрежу его, а вы собирайтесь. Хорошо?

— Да что мне собираться! — всплеснула она руками, снимая передник.

— Вот и славно. Тогда, Максимка, кушай, и нам пора в дорогу, — сказала, выходя из кухни.

Возможно, я поступила опрометчиво, но ни на секунду об этом не пожалела. Нам с Максимкой нужен человек, которому мы будем доверять, а в стае деда вряд ли найдется такой.

— У нас будет еще один пассажир, — произнесла, входя в комнату и прерывая разговор мужчин. — Михалыч, ты же не против? — спросила, ничуть не сомневаясь, что он поймет о чем я.

— Все же решилась? — задал старик мне вопрос. — Что ж, я рад.

Мы разговаривали с ним на одном языке, понимая друг друга с полуслова, тогда как остальные лишь нахмурились, не понимая нас.

— Ты не скажешь, кто это? — поинтересовался дед, когда ему надоели наши с Михалычем перегляделки.

— Няня для Максимки, — нехотя ответила ему, посчитав, что эта информация не так уж и секретная.

— Зачем? — всерьез удивился он. — Мы можем найти ему замечательную няню в стае.

— Это даже не обсуждается! — сказала, упрямо вскинув подбородок. — Придется тебе пойти еще и на эту уступку, если ты все еще хочешь, чтобы мы присоединились к стае.

— Няня, так няня, — недовольно пробурчал он, поднимаясь. — Где там мой правнук? Нам пора выдвигаться в путь! Прости, Михалыч.

— Ничего, дело житейское, — понимающе кивнул старик.

— Карина?! — позвала меня озадаченно Нина.

Ее голос был немного удивлен и в то же время напуган. Не задумываясь, я поспешила туда, где оставила ее и сына всего пару минут назад. Я не понимала, что могло произойти за столь короткое время, но стоило мне только выскочить в коридор, как причина страха Нины стала для меня ясна.

Посреди коридора стоял мой волчонок и рычал, не желая идти в комнату. Нина стояла, прислонившись к стене, прижимая руки к груди и с испугом смотря на меня.

— Все было нормально, но вдруг… И вот, — она посмотрела на Максимку, который увидев меня, перестал рычать.

— Ну, что тебя напугало, малыш? — спросила, подходя к нему. — Ты же знаешь, что нам пора?

На что волчонок прижал к голове ушки и, заскулив, стал пятиться. Причину его поведения мне была хорошо известна. Ехать к малознакомому оборотню, считавшим себя моим дедом, очень безрассудное решение. Но я дала обещание и намерена его осуществить, к тому же, мне хотелось узнать, зачем он солгал и для чего пошел на столь кардинальные меры.

— Знаю, мне он тоже не очень нравится, но это потому что мы с ним еще не знакомы, — проговорила, понимающе улыбнувшись ему. — Это ненадолго, к тому же, Нина едет с нами.

Навострив ушки, он посмотрел на женщину, а потом на меня. Мгновение — и посреди коридора стоял хмурый Максимка.

— Если только ненадолго, — пробормотал он, беря за руку напуганную Нину. — И я хочу тот толт, о котолом ты говолила, — сказал Максимка ей.

Улыбнувшись серьезности сына, я вошла первой в комнату, а уже после туда вошли Максимка с Ниной.

— Так вот ты какой, правнучек?! — проговорил дед, подходя к Максимке.

Вот только сын не намерен был терпеть рядом с собой чужака. Он словно, как и я, чувствовал к нему ненависть от того негатива, что исходил от него. Зарычав, сынок спрятался за резко побледневшей женщиной.

— Перестань их пугать, — бросила раздраженно.

— Что ж, теперь я вижу, что он в нашу породу, — хмыкнул родственник.

— Не стоит торопиться с выводами. Мы едем или как?

— Да, нам пора, — согласился он, попрощавшись с Михалычем.

Подойдя к старику, я наклонилась и обняла его. Я знала, что мы больше не увидимся, поскольку в эти места больше не намерена была возвращаться. Но за то, что он со своим сыном сделал для меня (если не считать, что действовали они для своей выгоды), решила сделать им небольшой подарок, так сказать, напоследок.

— В стае Глеба есть девушка с необычным именем Ярослава, — прошептала старику на ушко. — Николаю стоит наведаться к ней в гости.

— Думаешь? — удивился старик, явно не ожидая от меня подобного.

— Уверена!

Мне многое было показано в будущем, некоторые тайны я просто обязана была хранить в секрете, а некоторыми могла и поделиться. Я знаю, что однажды Николай отправится в стаю Глеба по каким-то делам и найдет там истинную. Вот только на тот момент она будет замужем, и ему придется не сладко, но все же он сможет завоевать ее любовь после того, как он убьет мужа. Сказав об этом сейчас, я упростила ему задачу, не видя в этом ничего дурного.

— Ну, что ж, спасибо, — поблагодарил старик, улыбнувшись.

Я вышла из дома последней. Дед как раз помогал Нине забраться в машину, а Максимка уже сидел там и с интересом рассматривал необычный автомобиль. Впрочем, ничего необычного в нем не было, все тот же затемненный джип.

Не теряя больше времени, я направилась к ним, желая как можно быстрее покинуть это место до того, как…

— Решила сбежать, даже не попрощавшись? — раздался позади разгневанный голос.

Вздрогнув от ярости и боли, что прозвучали в голосе, я обернулась, чтобы встретиться с леденящим душу взглядом.

Я знала о его приближении, просто думала, что мы успеем уехать до того, как он появится здесь. Но, видно, не судьба.

— Вы бы все равно не отпустили, — ответила, отводя взгляд в сторону.

— Ты так в этом уверена? — с усмешкой спросил он.

Я понимала его и вместе с ним разделяла всю боль утраты. Но слышать оскорбления, о которых он будет потом жалеть, я была не намерена!

— Глеб, перестань, — попросила его. — В тебе сейчас говорит обида.

— Вот, значит, как? — вскинул он бровь. — То есть мне не стоит на тебя обижаться, а принять все как должное? Простить смерть истинной и продолжить жить с тобой как ни в чем не бывало?

— Ты неправильно меня понял, — попыталась объясниться, но он не слушал.

— Я правильно все понял! — прорычал он, приближаясь. — И эта вся твоя благодарность? За то, что помогал все эти годы? Оберегал и любил? Она могла подарить мне то, что я ждал от тебя все эти годы! Любовь! Семью! Но ты отняла это у меня, а теперь просто решила взять и сбежать? И после всего этого ты называешь нас бессердечными тварями?

— Глеб, со временем ты все поймешь и тогда…

— Нет! — рыкнул он. — С меня хватит! Я тебе не игрушка: хочу — играю, хочу — поставлю на полочку! Достала!

Выговорившись, он развернулся и, перевоплотившись, кинулся в лес. Закрыв глаза, я судорожно втянула в легкие воздух, сдерживая рвущиеся наружу слезы. Столько гнева ненависти и боли я еще не видела ни в чьих глазах.

Странно, что он не придушил меня.

Обидно, конечно, ведь в чем-то Глеб прав, но я знаю, что сказанное им сейчас было на эмоциях, и позже он будет сожалеть о содеянном.

— Ну, что ж, как говорится, пора начать жизнь с чистого листа. — прошептала я, направляясь к машине, где ждал меня сын.

Дорога была не просто долгой, а ужасно долгой! Понятия не имею, почему дед отказался от самолета, но двое суток в пути — это ад! Я, конечно, понимала, что это будет тяжело, но чтобы настолько. К назначенному месту мы добрались темной ночью, уставшие, обессиленные и сонные. Нормально отдохнуть в машине не получилось ни у кого. Больше всего дорога вымотала Максимку, так что, когда мы все же добрались до дома деда, он спал.

Несмотря на позднюю ночь, нас встретили на пороге дома немало людей. Раздав поручения прислуге, дед скрылся в доме, напоследок бросив, чтобы мы чувствовали себя как дома. На что мне очень сильно хотелось съязвить, но, к счастью или несчастью, на это у меня просто не было сил, как, впрочем, топтаться возле машины.