Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

1

Верховный все еще чувствовал себя не со всем здоровым после простуды и в полдень 24 сентября принимал генерал-полковника Антонова на «Ближней даче» в Кунцево. Доклад здесь протекал в более непринужденной обстановке, но не менее дотошно. Антонов был поэтому всегда начеку.

– Ну что же, ситуация на Прибалтийских фронтах обязывает нас, товарищ Антонов, принять все меры для прорыва к Балтийскому морю между Либавой и Мемелем, – сидя на диване, сказал Сталин. – Такую директиву следует направить товарищу Василевскому, командующим фронтами.

– Предварительная директива о перегруппировке войск 1- го Прибалтийского фронта на его левое крыло, товарищ Сталин, Баграмяну уже направлена, – «исполняющий начальника Генштаба» обозначил карандашом направление этого маневра. – В район сосредоточения к югу от Шауляя перебрасываются 5-я гвардейская танковая и 51-я армии генералов Вольского и Крейзера.

– Но этих сил будет недостаточно, товарищ Антонов, чтобы наши войска наверняка пробились к устью Немана, вышли на границу Восточной Пруссии? – не отрывая взгляда от карты, возразил Верховный. – Это будет иметь большое политическое значение. Окажется локализованной группа армий «Север» в Прибалтике, и ее разгром довершат войска Прибалтийских фронтов.

Генерал армии Антонов уверенно апеллировал на карте:

– Но в направлении Тильзита наносят удары также 39-я и 5-я армии 3-го Белорусского фронта, товарищ Сталин. Маршал Василевский подтвердил сегодня в разговоре, что войска Людникова и Крылова будут усилены подвижными соединениями. Кроме того, Генштаб считает целесообразным выдвинуть на Кенигсбергское направление 28-ю армию. Срок выдвижения ее в район Мариям-поле – середина октября.

Верховный поднялся с дивана, негромко сказал:

– Вчера, товарищ Антонов, я имел беседу с американским и английским послами, Гарриманом и Керром. Под предлогом передач и мне послания Рузвельта и Черчилля о результатах их переговоров в Квебеке, они выясняли у меня нашу позицию в отношении совместных действий союзников в Европе и на Дальнем Востоке. Кстати, Керр и начал наш разговор с того, что сообщил мне о ближайшей высадке английских войск в Греции. Черчилль добился согласия Рузвельта на реализацию своего «Балканского варианта», который я отверг в Тегеране. Что они поимеют от него?

«Исполняющий начальника Генштаба» развернул сводную карту с обстановкой на всех театрах военных действий, высказал свою точку зрения:

– Эта операция англичан в Греции, товарищ Сталин, сильно запоздала. Появиться на территории Болгарии английские войска уже не могут. Видимо, преследуется стратегическая цель поставить под свой контроль черноморские проливы. Войска союзников достигли бы значительно большего, развернув наступление в Северной Италии. Там открылась бы перспектива раньше Красной Армии вторгнуться в Австрию и в Южную Германию.

– А я, между прочим, товарищ Антонов, так и ответил Керру, что это надо было сделать намного раньше.

– Но когда раньше? До Нормандской десантной операции высадка в Греции англичан тоже была бы неоправданным шагом с оперативной точки зрения.

– Что же изменилось у союзников на Западном фронте?

– Перемены небольшие, товарищ Сталин. Сейчас они ведут борьбу за устье Шельды. Наиболее успешно действуют войска 1-й американской армии генерала Ходжеса. Южнее Ахена, на узком участке «линии Зигфрида», американцы вышли на границу Германии.

– Возможно, с этого рубежа, как пишут Рузвельт и Черчилль, союзники и готовят удар в направлении Рура?

– Чтобы овладеть Роттердамом, союзники провели воздушно-десантную операцию в районе Арнема, но, похоже, она не удалась. Сейчас трудно предположить, когда они решатся на вторжение в Германию.

– Вот это правильно. А теперь вторично союзники предлагают создать в Москве трехсторонний консультативный комитет по координации действий на Западном и советско-германском фронтах.

– У союзников сейчас две непреходящие проблемы, – сказал генерал Антонов. – Американцев волнует война с Японией. Англичане же заварили кашу в Варшаве и теперь с тревогой ждут развязки.

– Керр, товарищ Антонов, у меня уточнял обстановку в польской столице. Они сами получают крайне скудную информацию от Бур-Комаровского. Что же касается американцев, то они заинтересованы в нашем, хотя бы косвенном, противостоянии Японии.

– Будет лучше, товарищ Сталин, если все стороны строго и до конца выполнят решения Тегеранской конференции. В них все ясно записано.

– Совершенно правильно. Так и будет заявлено премьеру Черчиллю, который в октябре намерен вновь побывать в Москве. Программу он для себя наметит насыщенную.

В полдень 26 сентября в Генштаб позвонил генерал армии Мерецков. Он доложил, что сроки отвода финских войск за линию госграницы СССР на участках Койта-Йоки, Корписелькя и Энсо, Виролахти противником не выполнены. Какие действия должно предпринять командование Карельким фронтом? Антонов доложил ситуацию Верховному и получил указание: «Не ввязываться в тяжелые бои с отходящими войсками 20-й горной армии. Уничтожение противника продолжать огневым и средствами».

Бои в столице Польши становились все более ожесточенными. Получив подкрепления, эсэсовцы повели 28 сентября общее наступление и в течение трех дней отбросили повстанцев на берег Вислы. Офицерам связи 1-й польской армии пришлось покинуть повстанческие штабы, поскольку вражеская агентура подготовила план их физического уничтожения.

Обсудив положение наших войск на участке Пултуск – Варшава, маршал Жуков пришел к твёрдому убеждению, что лучшим решением в создавшихся условиях было бы прекращение всяких наступательных действий. 3 октября он доложил Верховному: «Наступление наших войск севернее Варшавы бесперспективно. Необходимо предоставить им краткосрочный отдых, пополнить людьми и техникой».

Получив телеграмму маршала Жукова, Верховный позвонил в Генштаб Антонову, распорядился:

– Вместе с Рокоссовским завтра вызовите в Ставку и товарища Жукова. Обстановку обсудим с ними на месте.

Когда вечером 4 октября Жуков и Рокоссовский прибыли в Кремль, в кабинете Верховного находились Молотов, Берия, Маленков и Антонов. Сталин предложил Жукову доложить обстановку на Варшавском направлении.

Представитель Ставки развернул «оперативку», начал доклад. Резкая реплика Молотова прервала докладчика, когда Жуков уже перешел к выводам и предложениям:

– Товарищ Жуков, вы предлагаете остановить решающее наступление, когда противник не в состоянии сдержать напор наших войск?

– Противник уже успел создать прочную оборону на западном берегу и подтянуть необходимые резервы, товарищ Молотов, – ответил Жуков. – Немецкие войска уверенно отбивают наши атаки.

Сталин решил «погасить страсти», обратился к командующему 1-м Белорусским фронтом:

– Товарищ Рокоссовский, вы полностью согласны с мнением товарища Жукова?

Маршал Рокоссовский поддержал представителя Ставки:

– Да, товарищ Сталин. И я так считаю, что войскам надо дать передышку и привести их в порядок.

– Передышку немец не хуже вас использует, товарищ Рокоссовский, – громче обычного возразил Верховный. – А если все-таки усилить 47-ю армию танками и артиллерией, поддержать авиацией, сумеет ли она пробиться на Вислу между Модлином и Варшавой?

– Трудно сказать, товарищ Сталин, – ответил командующий 1-м Белорусским фронтом. – Гитлеровское командование отдает себе полный отчет в важности Варшавского направления и наверняка из последних сил будет подкреплять группу армий «Центр».

– В ближайшее время на советско-германском фронте, товарищ Сталин, появится немецкое народное ополчение, «фольксштурм», – вставил реплику нарком Берия.

– Резервы Германия истощила, – добавил Маленков, – и теперь ее руководство пытается использовать наш опыт сорок первого года.

Сталин вновь обратился к своему заместителю:

– А вы, товарищ Жуков, все же не думаете усиливать 47-ю армию?

– Считаю, товарищ Сталин, что это наступление нам не даст ничего, кроме прибавления жертв, – возразил Жуков. – С оперативной точки зрения нам не нужен район севернее Варшавы. Столицу Польши надо освобождать обходом с юго-запада. Вот это будет правильное решение.

Над Сталиным довлело ранее согласованное решение:

– Идите, товарищ Жуков, и еще раз в месте с товарищем Рокоссовским проверьте ваши предложения.

Маршалы Жуков и Рокоссовский вышли в соседнюю комнату и вновь принялись за анализ обстановки в районе Варшавы. В их отсутствие Верховный обратился к Антонову:

– У вас, товарищ Антонов, мнение не изменилось по поводу наших действий на Варшавском направлении?

– Нет, товарищ Сталин, не изменилось. Маршалы Жуков и Рокоссовский предлагают оптимальное решение.

– Так тогда и объявим товарищу Рокоссовскому: пусть переходит к обороне, – поставил точку Верховный.

На следующий день возникли новые проблемы. Сталин позвонил своему заместителю в Наркомат обороны, спросил:

– Товарищ Жуков, как вы смотрите на то, чтобы отныне оперативное руководство всеми фронтами передать непосредственно в руки Ставки?

– Вы предлагаете, товарищ Сталин, упразднить представителей Ставки? – уточнил маршал Жуков.

– Да, ведь число фронтов будет впредь сокращаться.

– Протяжение общего фронта сократилось процентов на сорок. Считаю, что имеется полная возможность управлять фронтами непосредственно из Ставки.

– Вы, товарищ Жуков, это без обиды говорите?

– А на что обижаться, товарищ Сталин? Думаю, что ни я, ни товарищ Василевский не останемся без работы.

6 октября в Москве находилась венгерская правительственная делегация, возглавляемая генералом Фараго. Она имела полномочия подписать соглашение о перемирии только в том случае, если Советский Союз согласится на участие англо-американских войск в оккупации Венгрии и на свободный отход немецких войск с ее территории. Представители союзников заявили, что независимость Венгрии может быть гарантирована лишь при условии разрыва всех отношений с Германией и объявления ей войны. Кроме того, правительство Лакатоша должно немедленно приступить к отводу венгерских войск из Югославии, Чехословакии и Румынии. Но полномочий на решение таких вопросов Фараго не имел.

Продолжалась Белградская операция 3-го Украинского фронта. Сломив сопротивление армейской группы «Сербия», 57-я армия Гагена к исходу 8 октября освободила Клокочевац, Неготин, Бор и Заечар. Южнее Жабари, преодолев Восточно-Сербские горы, она пробилась в долину Моравы и установила взаимодействие с 14-м корпусом Народно-освободительной армии Югославии.

9 октября в Москву прибыл премьер Великобритании Черчилль. На Внуковском аэродроме его встречал нарком иностранных дел Молотов. «Неистовый Уинстон» произнес у трапа самолета страстную речь:

«Ваши Превосходительства! Леди и джентльмены!

Второй раз в течение этой ужасной и кровавой войны я прибываю на этот аэродром в Москве. Более двух лет прошло с тех пор, как я был здесь в последний раз. Но это – два года непрерывных побед. Все мы с разных концов света непоколебимо шли против нашего общего врага, который уничтожил сокровища, запятнал каждый свой шаг ужасными зверствами, и над которым смыкается теперь месть Объединенных Наций. В течение периода побед, достигнутых с таким большим самопожертвованием, русские армии нанесли мощные удары. Они были первыми из тех, кто разбил дух и военную машину германской армии. Мы также со своей стороны, Соединенные Штаты и Британское Содружество Наций, напрягли свои силы до предела. И вам судить о том, нанесли ли мы тяжелые удары или нет. Я прибыл сюда на волнах надежды, на волнах уверенности, что победа будет достигнута, и в надежде, что, когда она будет одержана, все мы постараемся сделать мир лучшим местом для жизни больших масс людей».