Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1

§ 8. Страны сефардско-ашкеназской культуры (Голландия, Англия, Турция)

Мы выделяем в особую группу те страны, где основу еврейского населения составляли сефарды, а надстройку ашкеназы. То были Голландия и Англия, где еврейские колонии образовались вследствие эмиграции марранов из Пиренейского полуострова в XVII веке, и Турция, где сложился центр из испанских изгнанников еще в начале XVI века[10].

Оставаясь в Голландии гражданами третьего разряда, после реформатов и католиков, евреи сначала занимали одно из первых мест в хозяйственной жизни страны, как деятельные участники колониальной торговли и международного кредита. Но со второй половины XVIII века, вследствие общего упадка голландской торговли в соперничестве с английской, пришел конец и еврейскому благополучию. Многие сефарды, акционеры Ост-Индской компании, разорились; сократилась дистанция между этим высшим классом и средним классом ашкеназов. Еще в 70-х годах в сочинениях сефардского писателя Исаака де Пинто и другого члена того же аристократического рода отмечается хозяйственный кризис среди голландских евреев. Либеральные авторы считают одною из причин кризиса строгое соблюдение субботнего и праздничного покоя, заставляющее евреев терять много трудовых дней; один из писателей предлагает перенести празднование субботы на воскресенье, чтобы не приходилось отдыхать два дня в неделю. Такие радикальные предложения не могли осуществиться, но вообще влияние нового просвещения чувствовалось в некоторых кругах еврейского общества. Сефарды поддавались влиянию французского вольнодумства, а среди ашкеназов распространялись идеи Мендельсона и берлинских просветителей. Впрочем, большинство голландских евреев оставалось еще консервативным и в религиозных, и в политических вопросах. Во время борьбы демократических «патриотов» с штатгальтером Вильгельмом V Оранским (1786—1787) евреи сохранили традиционную верность Оранскому дому. Бежавший из Гааги штатгальтер нашел в Амстердаме приют в доме Вениамина Когена; после реставрации Вильгельма при помощи прусских войск евреи участвовали в торжествах в честь возвратившегося правителя. Они, по-видимому, имели основание предпочесть правительственную партию тем «патриотам» из буржуазии, которые в магистратах и купеческих гильдиях всячески ограничивали их права и не принимали их в свое общество.

По сравнению с еврейской колонией в Голландии, где числилось около 35 000 человек[11], ее историческая ветвь в Англии (15 000) была незначительна. Но политическое брожение было здесь сильнее, особенно после неудачного билля о натурализации 1753 года. Политическая реакция, плодом которой был этот акт, давала себя чувствовать к концу XVIII века. Все ярче выступал контраст между видной экономической ролью евреев и их гражданским бесправием. Роковая формула гражданской присяги: «клянусь по истинной вере христианина» («upon the true faith of a Christian») преграждала евреям доступ в гражданское общество. Между евреем и англичанином стояла господствующая церковь, не воинствующая и агрессивная, на подобие римско-католической, а пассивно-упорная, не признававшая гражданином неангликанца и тем более нехристианина. Ярлык господствующей церкви мог спасать от всяких неприятностей. Когда в 1780 г. в Лондоне возникли уличные беспорядки на почве религиозных столкновений, евреи вывешивали в окнах своих домов надпись: «Дом принадлежит истинному протестанту». Но в эту эпоху стала практиковаться более серьезная «перемена ярлыка». Среди еврейской аристократии нашлись некоторые главы семейств, которые решились ввести своих детей в лоно господствующей церкви, чтобы обеспечить им хорошую карьеру и положение в обществе. Большим соблазном послужил здесь пример известного лондонского финансиста Самсона Гидеона, который после отмены билля о натурализации пришел в такое отчаяние, что решил окрестить своих детей.

Консервативная сефардская культура могла вполне сохраниться в Турции, старейшем приюте испанских изгнанников. Из приблизительно стотысячного еврейского населения Европейской Турции сефарды, говорившие на эспаньольском языке, составляли не менее 80 тысяч. Они задавали тон в больших общинах Константинополя и Салоник, а еще более в меньших общинах Смирны, Адрианополя, болгарской Софии, сербского Белграда, боснийского Сараева или Босна-Серай. Ашкеназы и туземцы-романиоты имели свои маленькие общины с отдельными синагогами, но власть в общинном самоуправлении принадлежала сефардским «парнасим» и «хахамам». Духовная жизнь находилась в застое, скованная раввинизмом и мистицизмом. Веяния Запада не проникали в это сонное царство.