Истоки инквизиции в Испании XV века

II

То, что Сармьенто получил роль диктатора, вполне могло быть результатом такой уступки. Гарсия, который ненавидел подчиняться и хорошо знал, насколько эгоцентричен Сармьенто, предпочёл бы, чтобы все серьёзные решения принимались большинством лидеров мятежников. Но понимая, что Сармьенто ни за что не согласится отдать себя в руки простолюдинов, он, не имея выбора, согласился доверить свою судьбу и судьбы своих друзей Сармьенто. Последний, в свою очередь, должен был заверить Гарсию в том, что использует свою власть на благо революции и повернёт её только против её врагов.

На основе этого ясного понимания Сармьенто установил свою власть в Толедо, которая вскоре приняла форму тирании. Политические противники, действительные и потенциальные, были изгнаны из города или посажены за решётку, в то время как некоторые его сторонники, воспевавшие его деятельность, получили посты во власти. Сармьенто оправдывал свои действия тем, что город находится в состоянии войны и он должен подготовиться к штурмовой атаке войск Альваро, и всякий, кто скажет хоть слово в защиту Альваро, является предателем. При этих обстоятельствах всякая оппозиция исчезла, городской совет был задавлен, а рехидоры молчали. Это изобразила «Хроника Сокольничего»:

Из любви или страха, но не было человека в городе, кто сказал бы хоть одно слово против воли Перо Сармьенто.[871]

Что касается толедских горожан, то «любовь» к Сармьенто могла чувствоваться только в рядах простонародья, где находилась основа его сил и где многие, несомненно, рассчитывали на вознаграждение за поддержку. Но, за исключением этих людей, политические преследования распространились на все слои городского населения, включая духовенство и дворян. Всё же с самого начала конверсо были первой и главной мишенью мятежников. Применённая против них политика отличалась особой свирепостью даже по стандартам этого жёсткого режима. Вне сомнения, это было организовано и тщательно продумано Маркосом Гарсией и его друзьями, чтобы достичь своих целей. Возможно, в самом начале режима они ещё не полностью раскрыли свои задачи, хотя очевидно, что больше всего на свете они хотели обрушить возмездие на ненавистную группу. При этом, настаивая на принятии правителями их политики, они могли использовать прагматичные аргументы. Так, например, они могли подчёркивать, что народ Толедо восстал прежде всего чтобы раздавить конверсо, и что народ ожидает от посаженного им правительства действий в соответствии с его желаниями. Это тоже было обещано народу, и если мятежники хотят иметь его поддержку, они должны быть верными ему в этом деле. Подобные аргументы не могли не произвести впечатления на Сармьенто, но его решение принять курс против конверсо основывалось и на других, личных соображениях, которые Гарсия и его друзья, возможно, не разделяли.

Сармьенто видел в преследовании конверсо шанс исполнить свою мечту, а именно — сколотить огромное состояние. Он должен был составить план действий и, как мы отметили, мог опираться в своём планировании на опыт поведения Айяла за восемь лет до того. Но кроме примера предшественника, существовали ещё два фактора, заметно облегчавшие его задачу: отношение черни к конверсо и отношение конверсо к восстанию. Действительно, позиция последних предоставила ему отличный предлог для любой акции против них.

Если меры, принятые Сармьенто против некоторых «старых христиан», вызвали негодование высших классов Толедо, то его действия против конверсо не могли встретить такую оппозицию, а если представители высших классов отрицательно реагировали на его действия против конверсо, их реакция в большинстве случаев была скрытой, в то время как чернь громко, с энтузиазмом поддерживала политику Сармьенто и его враждебное отношение к «новым христианам». Глубоко укоренившиеся чувства, несомненно, были основой различных реакций, но объективные факторы тоже играли свою роль. В то время как «старые христиане» всех классов по-разному относились к Альваро де Луне, конверсо были определённым образом едины. У них не было причин выступать против Альваро, чьё отношение к ним всегда было дружеским, зато у них имелись все причины быть против мятежников, которые всегда демонстрировали глубокое отвращение и презрение к конверсо. С политической точки зрения они теперь рассматривались не только как противники восстания, но и как враги нового режима и, конечно, враги установившей этот режим черни. Всё, что Сармьенто должен был сделать, так это доказать, что их пассивная вражда была на деле скрытой, активной, что они были в сговоре с опасным коннетаблем и планировали сбросить революционное правительство.

Ему не составило никакого труда предоставить такое доказательство. Будучи командующим вооружёнными силами города и главой городской судебной системы, он приказал арестовать ведущих конверсо и подвергал их пыткам до тех пор, пока они не «сознались» — то есть признали свой заговор с Альваро против нового городского правительства[872]. Гордый, богатый высший класс вызывал особую ненависть у низших классов, поэтому муки и унижения, выпавшие на его долю, привели в восторг простонародье. Сармьенто понял, что, позволяя толпе проявить свои чувства против конверсо, он укрепляет её лояльность режиму и подбрасывает дрова в костёр революции. Но другая преследуемая им цель была важнее: вынудив обвиняемых «сознаться» в сговоре с Альваро, формально он мог осудить их как виновных в предательстве и на «законном» основании конфисковать их имущество. Его правительство отчаянно нуждалось в фондах, а его самого распирало от жадности. Мы не знаем, как он делил добычу, но многое из неё перекочевало в его сундуки. Затем он подверг «виновных» мучительной казни (или, как сказал Игера, «разрубил их на куски»)[873], тем самым принеся ещё большее удовлетворение жаждавшему крови конверсо сброду.

Ночь террора, который больше всего затронул конверсо, спустилась на Толедо. Что они могли сделать, чтобы спастись? По всем расчётам — почти ничего. Но всё же мы знаем, что кое-какие меры были приняты. Конверсо обратились за помощью к некоторым аристократам города и получили ограниченную помощь[874], они закрыли свои кварталы перед людьми Сармьенто и поклялись сопротивляться будущим арестам, но возникли стычки между их вооружёнными группами и некоторыми сторонниками Сармьенто в городе, и в одной из стычек несколько конверсо были убиты, среди них их командир, Хуан де ла Сибдад. Он был застрелен, а потом повешен вверх ногами на центральной площади Сокодовер[875]. Видимо, это погасило дух конверсо и заставило их изменить тактику.

Неясно, что в точности произошло. Возможно, конверсо теперь встали перед выбором (предоставленным самим Сармьенто): сопротивляться атаке на их кварталы, которая могла с лёгкостью закончиться всеобщей резнёй, или положиться на обещание Сармьенто предотвратить атаку, если они сложат оружие. Видимо, они выбрали второй путь как меньшее зло, а может быть, Сармьенто пообещал прекратить преследования. Тем не менее то, что произошло после их капитуляции, превзошло их самые худшие опасения. Аресты, высылки и экспроприации последовали чередой, и ни один конверсо не знал, когда придёт его черёд оказаться брошенным за решётку, подвергнуться пыткам, погибнуть или оказаться в изгнании. Общий погром, однако, был предотвращён. Сармьенто не хотел позволить толпе сжечь и уничтожить то, что он собирался забрать себе или конфисковать для своего правительства. Главный апелляционный судья явно хотел придать своим преступлениям некоторое сходство с действиями от имени закона; и это желание, несомненно, поддерживалось другой назойливой мыслью: при всей своей наглости Сармьенто не мог не принять во внимание, что в один из дней он может оказаться перед необходимостью дать ответ за свои преступления, и он взвешивал то впечатление, которое произведёт в Толедо на потенциальных судей и общественное мнение.