Истоки инквизиции в Испании XV века

V

30 марта 1451 г., через каких-то десять дней после опубликования амнистии и больше чем через год после того, как Сармьенто покинул Толедо, король, сопровождаемый принцем Энрике, доном Альваро и «другими грандами двора», вошел в город, доставивший ему неприятностей больше, чем любое другое место в королевстве. Его въезд долженствовал обозначить восстановление там его власти, и действительно, так оно и было. Хуан II, как рассказывает нам хронист, был встречен с большой радостью «всеми» горожанами Толедо[2107].

Конечно, маловероятно, чтобы «все» горожане включали в себя толедских конверсо. Тем не менее, несмотря на разочарование, которое королевское письмо городу принесло им, конверсо предпочитали правление Хуана II тому, что этому предшествовало. Они отлично знали, что не могут рассчитывать ни на облегчение, ни на правосудие от прежних правителей города, но они по-прежнему надеялись на справедливость короля. В особенности они рассчитывали, как мы полагаем, на помощь первого министра короля, Альваро де Луны, который был известен как друг конверсо, и многие из них были довольны, узнав в тот день, 30 марта, об особых полномочиях, которые Альваро принял на себя в администрации Толедо.

Во время этого события стало известно, что алькасар и все ворота города переходят под прямое командование Альваро[2108], который также становится Главным апелляционным судьей[2109], в то время как его сын принимает на себя пост альгвасила Толедо, то есть главы городской полиции[2110]. Было ясно, что теперь весь город переходит под полный контроль лично принца и Альваро де Луны, даже несмотря на то, что он назначил заместителей для исполнения его военных и судебных функций. Но марраны, довольные этой новостью, не знали о некоторых важнейших фактах — тех, что были частью тайного соглашения, заключенного между городом и королем. Для марранов, которые могли более критически оценить происходящее, новости, однако, были как минимум зловещими.

Если понимание между королем и советом включало, как это выглядело, согласие последнего на предоставление власти в городе коннетаблю, то восторженный прием короля и вместе с ним Альваро де Луны указал на скрытое до сих пор развитие событий, не предвещающее конверсо ничего хорошего. Не уверил ли Альваро лидеров города в том, что он полностью оставил свою промарранскую политику и с этого момента будет другом города? Вскоре подозрения такого рода превратились в горькую уверенность, потому что именно это и произошло. Пожертвовав интересами и правами конверсо, королевская администрация не только заполучила Толедо, она еще и сумела надежно передать город в руки Альваро де Луны.

Формальная ответственность за эту оговоренную сделку принадлежит, судя по документам, королю и принцу. Нет сомнения в том, что принц поддерживал толедцев и энергично настаивал на том, чтобы король принял их условия, а также нет сомнения и в том, что король на это согласился; но за наследным принцем стоял Пачеко, а за королем — Альваро де Луна. Ни Хуан II, ни инфант Энрике не делали в политических переговорах ничего без совета и согласия своих главных советчиков и наставников. Таким образом, конверсо были преданы двумя самыми хитрыми и прагматичными политиками Кастилии, Пачеко и Альваро де Луной.

Конверсо, конечно, не могли возлагать больших надежд на Хуана Пачеко, фаворита инфанта, хотя, как мы отметили, Докладчик пытался изобретательными доводами склонить его на сторону конверсо. Но на хладнокровного Пачеко это не произвело впечатления. Он, возможно, полагал, что для него будет ошибкой связывать себя с этой ненавидимой группой. Он даже мог думать, что момент был подходящим для того, чтобы завоевать симпатию и доверие «старых христиан», и, соответственно, сделался выразителем их интересов в переговорах с королем[2111]. Новые христиане, конечно, знали о его позиции от епископа Куэнки и от других, и то, что они слышали, вряд ли могло их удивить. Это вполне соответствовало уже известному им облику этого человека.

Но их чувства должны были быть совсем иными, когда они узнали об окончательной позиции Альваро. Хотя он и был известен как хитрый манипулятор, жадный до власти и денег, он еще и считался многими государственным деятелем, для которого интересы королевства превыше всего. Было мнение, что он может изменить своему союзу с кем-либо из аристократов, чья лояльность по отношению к нему оказалась сомнительной, но он не меняет свою основную политику, пожертвовав теми принципами, которых он, как известно, придерживался. Считалось, что его позиция по отношению к конверсо была в полном согласии с этими принципами и представляла собой неотъемлемую часть его правительственной системы. Она оставалась неизменной в течение тридцати лет его правления и, естественно, представлялась непоколебимой. То, что Альваро будет стоять за конверсо в таком конфликте, как тот, что возник в Толедо во время мятежа, казалось не подлежащим сомнению.

Факты, однако, не обманывали. Письмо короля об амнистии в Толедо, в котором он полностью пренебрег интересами конверсо, и назначение Альваро хозяином города могло означать только одно: Альваро заключил сделку с толедцами, в которой он пожертвовал правами конверсо в обмен на лояльность Толедо королю и на свой контроль над городом. Как только понимание этого факта широко распространилось среди конверсо, только немногие могли думать о нем иначе, чем как о предателе их группы и враге их дела.