Истоки инквизиции в Испании XV века

VII

Судя по сохранившимся отчётам об этом бегстве, оно не было подготовлено как следует. Соответственно, шансы на успех были невелики, и все зависело от везения. Только очень немногие из самых преданных помощников короля были посвящены в тайну. Одним из них был Диего Лопес де Айяла, владелец соседнего замка Вильяльба, в четырёх лигах от Талаверы, где Энрике стоял со своими солдатами. В этом замке они планировали выстоять против любой попытки вновь пленить их, но, прибыв в замок, они обнаружили, что его невозможно оборонять, и это заставило их двинуться дальше, в замок Монтальбан, находившийся на другом берегу Тахо, на расстоянии четырёх лиг от Вильяльбы. Только в Вильяльбе они услышали о Монтальбане как о ближайшей крепости, могущей служить их целям. Они отправились туда почти наугад, положившись на совет всего лишь одного человека, знавшего этот район[641]. Защитники крепости, принадлежавшей королеве Арагона, были застигнуты врасплох, они сдались, и замок был оккупирован беглецами. Он оказался в хорошем состоянии, и это для них было первой удачей с момента бегства из Талаверы.

Беглецы, конечно, понимали, что вскоре за ними отправится погоня, и приготовились к осаде. Но как они могли противостоять своими малыми силами армии Энрике? Перед тем как отправиться из Талаверы, они заручились поддержкой всего из одного источника — от дона Фабрике, графа Трастамары. Он и граф Бенавенте, дон Родриго Альфонсо Пиментель, не были довольны Энрике, потому что его главные помощники, шеф полиции и аделантадо (верховный судья) Кастилии исключили их из круга советников. Отсюда их желание — стать союзниками короля. Альваро многократно беседовал с ними и, убедившись в их намерениях, раскрыл перед ними план бегства. Дон Фабрике предоставил в их распоряжение отряд в пятьдесят вооруженных человек, который ожидал их, спрятавшись в лесу близ Вильяльбы. Этот отряд и был единственной военной силой, на которую король и Альваро могли рассчитывать.

В крепости, однако, не хватало провизии, поэтому они первым делом обратились к соседним эрмандадам, специальным полицейским силам городов, с просьбой предоставить королю провизию и защитников[642]. Они также сообщили инфанту Хуану и архиепископу Толедо о своём положении и месте пребывания и попросили предоставить им немедленную помощь. Покидая Вильяльбу, король также послал депешу Энрике о том, что он направляется в Монтальбан, и велел инфанту оставаться в Талавере и ждать его указаний. Это было первым проявлением независимости и пренебрежения со стороны короля по отношению к Энрике[643].

Пятьсот солдат Энрике во главе с коннетаблем и аделантадо вскоре окружили замок Монтальбан и перекрыли дорогу его подкреплениям. Всё же двадцати откликнувшимся на призыв короля удалось присоединиться к его защитникам. Король приказал осаждающим отступить, но они ответили, что пришли «спасти» его от «захватчиков». Мы столкнёмся с этим циничным аргументом ещё тысячи раз на протяжении карьеры Альваро, и это показывает, что наглая ложь никогда не служит препятствием на пути.

Энрике тоже планировал отправиться в Монтальбан, но перед этим он попросил епископа Севильи вновь продемонстрировать своё искусство убеждения, которое, как думал Энрике, тот проявил во время переворота. В данном случае задачей дона Хуана де Тордесильяса было убедить короля в том, что для его же собственного блага ему следует немедленно вернуться в лагерь Энрике. Епископ, однако, вряд ли мог сказать королю, что «похитители силой» доставили его в Монтальбан. Поэтому он выстроил свои доводы на основе истины: король прибыл в Монтальбан по своей доброй воле, но его решение было ошибочным, основанным на неверном суждении.

Не могло быть более вероломного подхода, чем тот, что использовал прелат Сеговии, однако его ложь оказалась чересчур прозрачной. Когда епископ вошёл в крепость, он увидел, что её защитники были вынуждены спать на спинах своих коней. При этом у него хватило наглости сказать Хуану II, что всё, что Энрике и его люди делали в Монтальбане, было «в службу королю» и без малейшей «попытки досаждать ему». Они всего лишь хотят, чтобы король сменил своё местопребывание. Из аргументов епископа можно понять, что если король согласится перейти в Толедо или любое другое место по своему выбору, то сможет держать при себе кого захочет и никто не будет ему перечить. Зачем же тогда оставаться в Монтальбане, бесчестя тем самым себя и грандов королевства (то есть Энрике и его союзников)? В конце концов, это ведь дело чести.

На эту смесь лжи и фальшивых доводов король дал прямой ответ. Он не покинет замка, пока солдаты Энрике продолжают окружать его. Он не хочет возвращаться к этим людям. Его пребывание среди них причинило ему боль и нанесло ему тяжёлое оскорбление. Пусть епископ скажет им, что во службу королю будет, если они немедленно снимут осаду. После того как они уйдут, он покинет Монтальбан и уйдёт в город «по своему выбору»[644].

Аргументы епископа и ответ Хуана проливают яркий свет на природу ссоры, потревожившей спокойствие Кастилии в последующие три десятилетия. А реакция Энрике на отчёт епископа о его встрече с королём освещает события ничуть не меньше. «Он [Энрике] не отступит с этого места, — сказал он, — ни за что на свете, пока оттуда не уйдёт король. Ибо он не верит, что собственная воля короля диктует ему ответ, но воля тех, кто привёл его туда»[645]. И тот же ответ он дал Педро Карильо де Уэте, главному сокольничему короля, который формально представил ему требования короля, а позже написал историю его царствования.

На четвёртый день осады был испробован новый трюк: три ведущих помощника Энрике попросили Альваро встретиться с ними за пределами замка. Альваро согласился и вышел на встречу в сопровождении ещё двух человек. Делегаты Энрике обвинили его в том, что он привёл короля «в этот замок», нанеся тем самым огромный ущерб инфанту и его сторонникам. Они выразили своё крайнее удивление его поступком, так как до сих пор он не видел от них ничего, кроме хорошего. Альваро ответил, что король пришёл в Монтальбан потому, что не мог более терпеть своё положение. Он заверил их в том, что король не хочет ничего, кроме свободы, что он вовсе не хотел нанести ущерб инфанту и его сторонникам, и как только они покинут это место, он обоснуется в каком-нибудь городе, где сможет заняться «умиротворением этих королевств». Альваро пообещал, что до тех пор, пока дела не будут приведены в порядок, король не позволит инфанту Хуану или кому-либо из его сторонников находиться при дворе. В конце концов, король, будучи свободным, пригласит их всех и затем издаст распоряжения, которые пойдут на пользу его королевствам[646].

Тут Энрике и его партия поняли, что именно Альваро подготовил бегство короля и что его цели кардинально отличаются от тех благ, которые он мог ожидать за свои услуги от Энрике. Тот, однако, не сдался. Теперь он попытался подействовать на короля через прокурадоров, поверенных городов, которые остались в Талавере. Когда они прибыли в Монтальбан, то были допущены в замок и встретились с королём. Теперь они услышали из его уст обо всех обидах, нанесённых ему Энрике со товарищи со времени переворота в Тордесильясе, и о том, что он оказался в рабстве, из которого и вырвался. Ещё раз он попросил их передать его распоряжение, чтобы все осаждающие немедленно покинули это место.

Когда прокурадоры вернулись с ответом короля, Энрике понял, что совершил грубейшую ошибку. Прокураторы узнали правду и поняли, наконец, что он делал со времени атаки в Тордесильясе. Они могли возражать против политики Хуана Уртадо, но ни в коем случае не согласились бы держать своего короля связанным. Энрике был вынужден отступить. «Хроника Хуана II» приводит три причины, по которым ему пришлось снять осаду с Монтальбана: «С момента, когда воля короля стала известна и большая часть королевства откликнулась на его призыв, а инфант Хуан приближался со своими крупными силами, включающими многих грандов, бывших в распоряжении короля, людям Энрике не стоило оставаться там, и они предпочли действовать в согласии с приказом короля»[647].

10-го декабря, на восьмой день пребывания короля в замке, Энрике позволил пропустить провизию в крепость и в тот же день попросил аудиенции у короля перед своим уходом, дабы «выразить ему своё почтение и поцеловать его руку». Просьба была отклонена, так как «король не желает его видеть в данный момент». Инфанту было велено отправиться в Оканью и там ожидать дальнейших распоряжений[648].