Ставка на смерть

23

Стоящие на каминной полке часы пробили одиннадцать, и Хок оторвался от книги. Дождь барабанил в высокие окна, и время от времени раздавались глухие раскаты грома. Хок провел воскресный вечер дома, и все, в общем-то, было хорошо. Два раза он поднимал трубку и начинал набирать номер Эмброуза, потом клал ее обратно. Не стоило так над ним кудахтать. Эмброуз уже большой мальчик и наверняка спит с пистолетом под подушкой.

— Простите за беспокойство, милорд, — произнес Пел-хэм, как обычно, внезапно возникнув в дверном проеме. — Кто-то хочет вас видеть, сэр.

— Видеть меня? Неужели? А я не слышал звонка. — Черт, да ведь сегодня воскресенье, уже поздно. За окном проливной дождь. Кто будет ошиваться по улицам в такую ночь?

— Она вошла не через дверь, сэр. Она постучалась в окно кладовой.

Хок опустил книгу. Она? Это уже лучше. Но ситуация все еще представлялась невероятной.

— Пелхэм, ты что, шерри дегустировал?

Дворецкий не снизошел до ответного выпада.

— Она говорит, что это срочно, ваша светлость. По-моему, она расстроена, я проводил ее на кухню. Ее машина сломалась, а она куда-то очень спешит. Я дал ей чашку чая, сэр.

— Хорошо, старичок, скажи ей, что я присоединюсь к ней через минуту. Сам видишь, я в пижаме, не могу же я так выйти. Я только сбегаю наверх, надену что-нибудь. Как странно. Она постучалась в окно?

— Да, сэр.

— Пелхэм?

— Сэр?

— Как она выглядит?

— Ну, милорд. Она промокла насквозь, но очень красива. Причем красота у нее экзотическая, если мне позволено так выразиться, сэр. Она поразительно похожа на актрису, которую я видел в прошлое воскресенье по телевизору. У этой дамы восточная внешность, сэр.

— Джет.

— Простите, сэр?

— Ее так зовут. Я сейчас спущусь. Можешь проводить ее сюда к камину. Если тебе не трудно, предложи ей бренди.

— Конечно, сэр.

Хок понесся вверх по лестнице. Эта женщина постоянно являлась ему во сне со времени его возвращения с Лазурного берега. Иногда она представала хорошей девочкой. Иногда плохой. Алекс предполагал, что правда была где-то посередине. Он дал ей номер своего рабочего телефона и с тех пор больше о ней не слышал, уж было подумал, что все кончено. Она его как-то вычислила. Случилось что-то срочное, что толкнуло Джет на этот ночной визит. Сломалась машина? Да ладно, могла бы придумать предлог получше.

И все-таки с ней у Алекса было связано несколько весьма приятных воспоминаний.

Через пять минут он уже спускался по лестнице.

Толкнув дверь, он увидел ее профиль, словно выточенный из слоновой кости — она смотрела на огонь. Да, это была Джет. Она сидела на самом краешке большущего дивана — жуткой, до отказа набитой штуке, обтянутой светло-голубым атласом.

Такая же красивая, как в его воспоминаниях. Платиновые волосы зачесаны назад. На Джет были обтягивающие желтые брюки и бирюзовый топ. На голые плечи была накинута черная шелковая шаль. Да, одежда явно не по погоде, но, насколько он помнил, она так всегда одевалась.

— Привет, — сказал Хок.

— Привет, — коротко ответила она.

— По-моему, ты не очень рада меня видеть? Мне жаль, что так вышло тогда в Каннах.

Алекс хотел вести себя легко и естественно, но чувствовал неловкость. Внезапно в его душу закрались подозрения. Он совсем не был уверен в том, что знал истинную причину ее прихода. Неужели он и вправду так сильно ее обидел? Может, ему нужно было предупредить Джет, что он не сможет провести ночь в «Карлтоне»? Квик видел, как она наблюдала за ним с балкона. Может — о, черт! Если бы он курил, сейчас было бы самое время зажечь сигарету. Набить трубку. Хоть чем-нибудь занять руки.

— Тебе жаль? Странно. — Она говорила спокойным ровным голосом. — О чем тебе жалеть? Ты ведь остался жив.

— Я имею в виду, мне жаль, что я так быстро уехал.

— Уехал? Из Канн? — переспросила она, с любопытством глядя на него. — В конце концов ты ведь был на задании.

— Точно. Я рад, что ты это понимаешь. Когда я увидел тебя на своем балконе, я подумал, что, пожалуй, мне стоит выпить.

Он подошел к столу с напитками и взял графин с водкой. Налил на два пальца в бокал и добавил лед. Обычно Хок пил ром, но сейчас ему почему-то захотелось водки.

— Тебя не удивило мое появление? — спросила она и запустила руку в сумочку. Ее волосы блестели в свете огня.

— Вообще-то удивило.

— Я не думала, что меня пустят в дом. Надеялась выманить тебя на улицу. Я полагала, что ты позвонишь в полицию. Ты не так умен, как я думала.

— Не пустить тебя в дом? Я не настолько жестокосерден. Оставить женщину на улице под дождем в такую ночь. — Он повернулся к ней лицом. Подобной грубости он ни от кого не потерпит, даже если этот кто-то обладает такой поразительной красотой.

— Скажи, зачем ты сюда пришла?

— Подумала, что это самый простой путь — сэкономила твое время и усилия, которые бы ты потратил на мои поиски.

— Ты себе льстишь. Я тебя не искал.

Она рассмеялась:

— Да ладно, ты пол-Скотланд-Ярда пустил по моему следу.

— Что? Боже правый, женщина, да что же ты такое обо мне думаешь?

— Меня послал отец, он хотел, чтобы я передала вот это.

Хока выбило из колеи неожиданное появление пистолета. Она успела выстрелить раз, потом еще. Глушитель сводил звук выстрелов к еле слышным щелчкам. Прямо над головой у Хока треснула панель, посыпались щепки и штукатурка. Он бросился на пол и откатился в сторону. Потом вскочил на ноги и бросился к голубому дивану — единственному доступному прикрытию в этой комнате.

Женщина повернулась и опять пыталась прицелиться, яростно дергая пистолет, но глушитель запутался у нее в шали.

Хок поднялся из-за дивана и обежал вокруг него.

— В чем, собственно, дело?

— В Гарри Броке. Ты его помнишь.

— Ты с ума сошла, женщина, опусти этот чертов пистолет! Сейчас же!

— Ты думаешь, что можешь перечить моему отцу? Чертовы англичане и американцы! — Она металась вдоль стола, пытаясь не подпустить к себе Алекса и выиграть несколько драгоценных секунд.

— Твой отец? Черт побери, а он здесь при чем?

— Ты слишком часто пересекал Янцзы.

— Ах, вот оно что.

Хок воспользовался короткой передышкой и схватил позолоченный стул, поднял его над головой и двинулся вперед.

— Брось пистолет! — крикнул он, но в этот момент она выпутала его. Он бросил стул, схватил ее за голову и увидел яркую вспышку. Тут же почувствовал резкую боль в виске. Джет начала извиваться у него в руках. Господи, какая же она сильная! Ему удалось поймать ее запястье и отвести пистолет в сторону. Она стояла перед ним и шипела что-то по-китайски. Алекс примерился и нанес удар ногой. Пистолет выпал.

Сквозь сжатые зубы она издала какой-то странный звук, полный разочарования. Казалось, на это ушли последние силы. Ее мускулы расслабились, все тело обмякло.

— Я сейчас отпущу твою руку. Ты обещаешь быть паинькой и хорошо себя вести?

Голова Хока гудела, а в глаз попадала теплая липкая жидкость знакомого оттенка. Но он не собирался умирать в ближайшее время.

— Убирайся! — сказал он, рукой зажимая рану, чтобы остановить кровотечение. — Ты ненормальная! Убирайся вон из моего дома, черт бы тебя побрал!

Хок наклонился, поднял пистолет и положил в карман.

Они оба тяжело дышали. У Алекса кружилась голова, все плыло перед глазами.

— Я сказал, уходи, — повторил Хок. Внезапно накатило непреодолимое желание прилечь. Он не мог этого сделать, пока Джет в доме. Она и вправду не в себе и могла его убить, если он потеряет сознание.

— Слушай, я не собираюсь звонить в полицию. Мне очень жаль, что в Каннах все так вышло. Той ночью я немного спешил. Может, я был слегка резковат. Извини! А сейчас, пожалуйста, просто уходи.

Она смотрела на него, пытаясь совладать с дыханием.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — она направилась к двери. — У тебя с головой не все в порядке.

— У меня?

— Вы меня с кем-то перепутали, лорд Хок. С моей сестрой Джет.

— Но…

— Вы никогда меня не встречали. Сердце моей сестры помешало ей исполнить свой долг. И тогда мой отец послал взамен ту, у которой нет сердца.

Алекс едва расслышал ее последние слова. Ему на глаза опустилась красная пелена. Это была не кровь, пелена опустилась где-то глубоко внутри. Его мозг отказывался принимать и перерабатывать информацию. Через несколько секунд он услышал, как глухо хлопнула входная дверь. Звука мотора он не слышал. Она или пришла из города пешком, или ее кто-то ждал в конце подъездной дорожки.

— Ты забыла свой плащ, — обратился Алекс к пустой комнате. Потом растянулся на голубом диване и потерял сознание.

Он очнулся с телефонной трубке в руке. На другом конце линии чей-то голос тихо бормотал:

— Да? Кто говорит? Сержант Смиверс — полицейский участок — кто говорит, пожалуйста, назовите себя.

Алекс проснулся или пришел в себя незадолго до восхода солнца. За высокими окнами еще было темно. Лампочки в бра в библиотеке ярко горели. Он с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, дошел до стола. Потом упал. Его воспоминания о том, что произошло, были очень расплывчатыми. Он поднял трубку телефона и набрал номер Квика.

Слушая гудки на другом конце провода, Хок заметил, что его свитер спереди залит кровью. Кровь пропитала джинсы и хлюпала в мокасинах. Сколько крови помещалось в человеческом теле? Ах да, пять литров. Наверняка, столько из него еще не вытекло.

— Квик, — отозвался голос в трубке.

— Томми, это я, — сказал Алекс.

— Да, сэр?

— Истекаю кровью, но воля моя не сломлена. Стокли все еще на борту?

— Так точно, сэр. Но он уже ушел спать.

— Соедини меня с его каютой.

— Одну минуту, сэр. Будьте осторожны, сэр. Голос у вас не очень.

Сток поднял трубку на первом же звонке:

— Алло, босс.

— Сток, слушай меня внимательно. Ты сказал, что встретил Джет на борту яхты фон Драксиса.

— Да, все так.

— Она была ранена. Ты забрал ее на мой корабль и положил в лазарет.

— Все правильно.

— От фон Драксиса есть новости?

— Я только слышал, что он хочет меня прикончить.

— Когда Джет уехала?

— Уехала? Она никуда не уезжала.

— Никуда не уезжала?

— Да, босс, не уезжала.

— Она не улетела в Лондон?

— Да, босс, она определенно не улетела в Лондон.

— Где она сейчас?

— Я думаю, она в своей каюте. Девочка не выходила оттуда с тех пор, как врач отпустил ее из лазарета два дня назад.

— Так она в своей каюте? Сейчас? На борту «Блэкхока»?

— Точно. Именно это я и сказал. С вами все в порядке, босс?

— Когда ты видел ее в последний раз?

— Не знаю. Часов в десять-одиннадцать. По пути сюда я заглянул к ней пожелать спокойной ночи.

— И она была в своей постели?

— В своей постели, читала книгу. Хотите знать, какую?

— Сток, посмотри на часы.

— Да. Я смотрю на часы…

— Я хочу, чтобы ты точно запомнил. Сможешь потом всем говорить, что в это время Алекс Хок окончательно спятил, мать твою!