Ставка на смерть

25

— Там джентльмен, мистер Конгрив, — сказала Мэй Первис, появившись в саду. Это происходило ранним утром на следующий день после того, как Хок чуть не погиб. Эмброуз сидел возле дома и наслаждался ярким солнечным светом. Картина, над которой он трудился, продвигалась хорошо. На ней была изображена яблоня под окном кухни, вернее, некая вариация на тему этой яблони. Реальная яблоня не цвела, а Эмброуз легкими мазками разбрасывал целые россыпи бело-розовых цветов. Его художественная философия была до крайности проста: рисовать вещи такими, какими они должны быть.

В искусстве нарисовать правильно — не главное. Главное — нарисовать так, как ты считаешь правильным, и то, во что ты веришь. Таково, по крайней мере, было мнение Эмброуза. Никогда не позволяй достоверности мешать хорошей картине. Или, например, портить хорошую историю.

Эмброуз, как и его кумир, великий Уинстон Черчилль, использовал очень нежный вид акварели не только самовыражения ради. Рисование было его способом медитации. Так он отвлекался от всех земных забот. Вот и сейчас он впал в транс. Ушел в надреальность. И не слышал звонка в дверь.

— Кто там, миссис Первис? — спросил он, пытаясь скрыть свое раздражение. Экономка Конгрива собирала в корзину яблоки для пудинга. Это простое с виду действие и вдохновило Эмброуза на написание картины.

Дело продвигалось хорошо, и любой отвлекающий фактор был сейчас некстати. Да и потом, он уж совершенно точно не ожидал, что кто-то возникнет у него под дверью в столь ранний час воскресного утра. Это не пристало цивилизованному человеку.

— Это его светлость, сэр лорд Хок.

— Прекрасно! Если Алекс пришел к нему в гости, это совсем другое дело. Эмброуз сгорал от желания похвастаться своей новой берлогой. — Вы не могли бы проводить его в сад? Спросите его, может быть, чего-нибудь принести. Может, он чего-нибудь хочет?

— Наверняка он чего-нибудь хочет, сэр.

— Яиц, может быть? Или скорее лимонов.

— Лимонов?

— Он ест лимоны.

— Сэр! Лорд Хок звонит вам по телефону!

— Господи милостивый! Так почему же вы сразу не сказали?

Миссис Первис покачала головой и вернулась на кухню. Эмброуз пошел вдоль дальней стены дома по розовому саду, бормоча что-то себе под нос, через наружную дверь зашел в кабинет, схватил трубку и плюхнулся в старое кожаное кресло.

— Алло, Алекс?

— Эмброуз, какие у тебя планы на обед?

— Я его рисую.

— Бросай это дело. Ты должен встретиться со мной у Гарри в час.

— У тебя расстроенный голос.

— Кто-то пытался убить меня вчера ночью. Но, к счастью, попытка сорвалась. Я тебе все расскажу за тарелкой спагетти. Да, кстати, Брик Келли вернулся. Он хочет нас видеть. Это срочно.

— Нас?

— Он особо подчеркивал, что хочет, чтобы ты присутствовал. Ты прочитал материалы парижского дела из папки, которую я тебе дал?

— Прочитал.

— Ну так что подсказывают тебе твоя отточенная логика и сверхъестественные способности к дедукции?

— Полно нестыковок. Некоторых страниц не хватает. Кое-что затерто. Нераскрытое убийство, которое нужно раскрыть. Пожалуй, я мог бы прокатиться в город на своем «моргане».

— Отлично. Увидимся в час.

— Подожди? Кто пытался тебя убить? Ты же не можешь бросить меня, ничего не рассказав?

— Еще как могу, mon ami, — сказал Хок и повесил трубку.

Бар Гарри располагался на одной из самых ухоженных улиц Лондона. Это был частный клуб без таблички с названием на двери. Возможно, именно этому факту клуб обязан был полным отсутствием дурной славы. Джентльмен в черном галстуке проводил Конгрива к укромному столику в дальнем конце первого зала. Стены бара были выкрашены светло-желтой краской и увешаны страницами старых комиксов из журнала «Нью-Йоркер». Это могло показаться странным, но эти картинки создавали оживленную и уютную атмосферу. Подойдя ближе, Эмброуз увидел погруженных в беседу Алекса и Келли. Он был абсолютно уверен, что Келли зарезервировал все соседние столики, и если кто и появится с претензиями на соседство, то это будут вооруженные сотрудники правительства Соединенных Штатов.

— Эмброуз! — Келли встал и пожал Конгриву руку. — Мы с Хоки только что о тебе говорили.

У высокого стройного Келли манера поведения была изящная, но слегка резковатая. Эмброуз прекрасно знал, что за этим слащавым джефферсоновским обращением скрывалась холодная сталь. Но Брик Келли лучше лопнет, чем это покажет.

— Привет, Брик, — ответил Эмброуз, пожимая руку. — Я только что услышал по радио про французского премьер-министра. Хонфлера. Еще одно убийство на самой верхушке правительства. Горячая новость, СМИ прямо надрываются.

— Из-за подобных международных потрясений запросто может начаться война. Ну да ладно. Я очень рад, что ты пришел. Поговорим за обедом. Ты можешь очень сильно помочь нам в этом деле, Эмброуз.

— Поздравляю, констебль Конгрив, — произнес Хок, улыбаясь и пожимая ему руку. — А как сегодня утром чувствовали себя на шоссе и дорогах вы и ваш любимый «ле-мони сникет»?

— «Лемони сникет»?

— Твой новый автомобиль.

— Я называю его «Желтая гроза», Алекс, и ты это прекрасно знаешь. И чувствовал он себя на дороге просто превосходно. Замечательный агрегат. А что, черт возьми, случилось у тебя с головой?

Метрдотель отодвинул единственный пустой стул, и Конгрив сел. Хок легко и равнодушно относился к белой марлевой повязке у себя на голове. Только Хок мог придать подобному ранению легкий пиратский оттенок. Не хватало только черной повязки на глазу.

— Я как раз рассказываю Брику, — пояснил Алекс. — Удивительно. Странное дело. Моя знакомая пыталась застрелить меня вчера ночью. Одна пуля задела висок. Рана поверхностная, но вырубила меня. Если верить доктору, который меня зашивал, останется внушительный шрам. Эта чертова дамочка явилась в мой дом под липовым предлогом и принялась палить.

— Она промахнулась, — внес ясность для Конгрива Келли. — Я пытаюсь выяснить почему.

— Я первый ее зацепил. Стулом. Поранил ей руку. Но она меня переиграла. Она сдала матч и испарилась прежде, чем я успел вызвать местных констеблей.

— Это было не совсем так. На самом деле он забрал у нее пистолет и выставил из дома. И не мог вспомнить, звонил в полицию или нет. Конечно, он собирался — случившееся в достаточной мере его встревожило, но, учитывая состояние, в котором он пребывал, Алекс не был уверен, что сделал это. Просто он не хотел показаться мягкосердечным в такой компании.

— Ты ударил женщину стулом? — полюбопытствовал Эмброуз.

— Да, ударил. И горжусь этим, — отозвался Алекс.

— Одна из твоих бывших пассий? Она что, охотой увлекается? — спросил Брик.

— Если вернется, значит, настоящая охотница. Сейчас она просто зла, как черт. Между прочим, констебль, она китаянка. Нас обоих преследуют восточные женщины с намерением убить.

— Скажи, Алекс, это неприкрытое совпадение вызывает у тебя вопросы? — Эмброуз, потягивая воду из стакана, открыл меню. Он жутко проголодался.

— Да, — сказал Хок. — Ты думаешь, это простое совпадение?

— Нет. Может, они сестры? Близняшки?

— Сестры? А это мысль. Кажется, я что-то припоминаю про… А, ладно, забыл.

— Сестры. Да. Не просто сестры, близняшки, — повторил Эмброуз. — Можно даже сказать, злокозненные близняшки. Одна пытается убить тебя, другая — меня. Будь осторожен, Алекс. У меня очень нехорошее предчувствие. По-моему, мы все страдаем каким-то китайским синдромом.

— Мы с Бриком как раз подходили к этой теме, — заметил Алекс. — Тебе будет интересно послушать, какая у него есть информация о наших загадочных китайских друзьях.

— Послушаю, — сказал Конгрив. — Как только мы закажем напитки.

Келли махнул одному из маячивших в некотором отдалении официантов. Пить коктейль, похоже, никто не собирался, поэтому Эмброуз тихонько заказал себе «Кровавого быка». Никаких сельдерейных палочек, оливок, ничего такого, что сигналит окружающим о выпивке, прошептал он на ухо официанту. Весь мир мог, конечно, и прекратить пить спиртное на ланч, но это не значит, что ты должен обязательно поддаваться стадному рефлексу. Эмброуз Конгрив давно решил, что не изменит своим привычкам, хотя будет об этом помалкивать и все делать тихо.

Директор сложил пальцы домиком, посмотрел на них поверх ладоней своими ярко-голубыми глазами и сказал:

— Давайте-ка я вам расскажу, что происходит на нашей маленькой планете. К сожалению, мы имеем ситуацию, которая резко ухудшается. И Америка занимает в этом деле крайне опасную позицию. Если излагать вкратце, Китай использует этот новый французский режим в качестве прикрытия, а на самом деле собирается покуситься на наш самый ценный товар. Это может привести на край пропасти.

— Война? — сказал Конгрив, и Келли мрачно кивнул.

— Может дойти и до этого, если мы поведем себя неумно.

— Давай начнем с Франции, Брик, — вступил в разговор Хок. — Сегодня утром я слышал по телевизору, что вдобавок ко всем недавним громким политическим убийствам они еще и собираются послать войска в Оман. В ответ на прямое приглашение султана, который, между прочим, исчез сразу после этого заявления.

— Что? — удивился Эмброуз. — По-моему, это называется вторжением.

— Когда вас приглашает хозяин страны, это не вторжение, — ответил Келли. — Но я этому приглашению не верю. И президент тоже. Я думаю, что кто-то, а именно этот псих Бонапарт, приставил к голове султана пушку и вынудил его пойти на этот шаг. Конечно, я не могу этого доказать. Вот здесь-то вы и вступаете в игру.

— По-моему, чертовы французы окончательно свихнулись, — сказал Эмброуз. — Это просто возмутительно! Ни в какие ворота не лезет.

Перед тем как заговорить, Келли несколько секунд смотрел на Конгрива. В его глазах была мягкость, которая крайне редко там появлялась.

— У нас, американцев, очень давние и сложные отношения с Францией, — протянул Келли со своей фирменной дипломатичностью и заговорил еще тише. — Госсекретарь сравнил эти отношения с двумястами годами походов к советнику по вопросам семьи и брака.

— Это не сработало, — сказал Хок, потягивая воду. — Кто-нибудь, позовите Рауля Фельдера.

— Кого? — не понял Эмброуз.

— Это очень известный американский адвокат, специализирующийся на бракоразводных процессах, — рассеял туман Хок, улыбнувшись Брику.

— Дело прежде всего, Алекс, — сказал Брик. — Бонапарт куда-то дел султана. И его семью. Мы должны его найти и выбить из него правду. Решить эту шараду прежде, чем французские войска войдут в Оман. Спасти их от самих себя, если только нам это удастся.

— Ты хочешь, чтобы я узнал, где султан?

— Именно. Мы полагаем, что Бони где-то его спрятал. И что-то подсказывает мне, что это «где-то» — очень далеко. Ты должен найти его и выбить из него правду. У Америки сейчас в Заливе проблем хватает — Ирак, Иран, Сирия. Мы не можем позволить себе засветиться в такой ситуации.

— Да ладно тебе, Брик, не впервой. Я знаю, как все устроено.

Келли кивнул и сказал:

— Полагаю, вы знаете об аварии на подводной лодке неподалеку от Шри-Ланки?

— Что там случилось, Брик? — спросил внезапно помрачневший Хок.