Ставка на смерть

32

Мотор взревел.

— Это и вправду ты, Хоки? — услышал Алекс знакомый голос в наушниках.

— Так точно, сэр, да, это я, — ответил Хок, затягивая ремни.

— Черт меня подери, да это он, точно он. Посмотрите, ребята, на этот раз капитан Хок сидит за штурвалом настоящего самолета, без всяких дураков!

Это был новый начальник авиации «Линкольна». Сварливая старая птица по имени Джо Дейли. Он недавно прибыл с «Кеннеди», где пилоты истребителей прозвали его Железным Герцогом. Хок узнал его шутливую резкую манеру, которую запомнил во время своего краткого пребывания на борту «Большого Джона». Алекс слегка напугал тогда три года назад членов экипажа, посадив на авианосец свой маленький гидроплан.

Герцог снова затараторил:

— Последний раз, когда я тебя видел, Хоки, ты летал на этом твоем маленьком игрушечном самолетике. Который сам смастерил из фольги и резинок. Тебе понадобилось четыре или пять заходов, чтобы посадить эту бирюльку ко мне на палубу. Как ты эту игрушку называл?

— «Киттихок», сэр. Самый лучший самолет в мире.

— Да ты совсем спятил, парень. Ты просто бредишь. Убирайся с моей палубы.

— Насколько я припоминаю, было всего два захода, сэр, — сказал Хок, вытягивая шею, чтобы бросить последний взгляд на «Линкольн». — Третий заход творит чудеса. Вижу, вы сменили корабль, сэр.

— Ну, да, Хоки, видишь ли, в нашем флоте лучшие поднимаются все выше и выше. Ты уверен, что знаешь, как управляться с этой чертовой штуковиной?

— Скоро узнаем, — Хок заметил, что его рука на рычаге слегка подрагивает. Адреналин. Давайте, ребята, подтолкните меня. Он твердил себе, что не боится этой чудовищной машины. Просто с волнением ждет, когда узнает, на что похож запуск с авианосца в этой штуковине. Он дрожал не от страха, а от нетерпения.

— Ладно, Хоки, ты номер второй на запуск, — раздался в наушниках голос Железного Герцога. — Ты ведь, наверное, захочешь, чтобы вон та супероса первой взлетела, перед тем как ты нажмешь на какую-нибудь незнакомую кнопку. Ну, как тебе моя идея? Нравится?

— Так точно, сэр, нравится, — с широкой ухмылкой откликнулся Хок. Одно сидение. Один мотор. Сверхзвуковой. Отступать некуда, только вперед и только вверх.

Но у самолета, который вышел на запуск перед ним, возникли какие-то проблемы. Хок усилием воли заставил себя спокойно сидеть в кресле и ждать, пока сломанный самолет не оттащат с платформы. Казалось, это длилось целую вечность.

— Хоки, ты пойдешь первым, — спустя несколько долгих минут скомандовал Герцог.

Рука потянулась к дросселям. Давление масла и гидравлика в норме. Он поводил рычагом и проверил движение горизонтальных стабилизаторов. Офицер уже готовил механизм к запуску. Из щели под самолетом поднимались клубы белого дыма.

Хок приготовился, отсалютовал и стал ждать запуска.

Он дернул дроссель вперед, и большой мотор прекрасно сработал: бам, температура выхлопных газов нормальная, топливо пошло. С виду все в порядке. Катапульта выстрелила. Большой самолет вздрогнул, как живое существо, и пошел вперед.

А потом… ничего.

Он двигался по палубе, но ускорения не было. Господи! Он выключил мотор и нажал на тормоз. Он должен был как-то остановить эту махину. И где только был этот чертов компьютер, когда Алекс в нем действительно нуждался? Он должен был предугадывать все, что ему только может понадобиться в следующую секунду. Он должен был предвидеть надвигающуюся беду, должен был!

Через две секунды с колотящимся сердцем Алекс заметил, что его самолет качается на самом краю взлетно-посадочной палубы. Командующий говорил что-то в наушники тихо и успокаивающе, но огромный истребитель качался на самом краю, с каждой волной, с каждым движением корабля, от которого мороз пробегал по коже. Алекс потянулся к кнопке катапульты. Он должен отсюда выбраться, черт возьми, сейчас, пока еще жив. Слишком поздно катапультироваться? Может, и нет, если…

— Оставайся в кабине, Хоки, — сказал Герцог, словно прочитав его мысли. — Мы тебя вытянем на буксире, мы… э-э…

— Хорошо. Но очень сильно раскачивается. Может, надо…

— Да, да, я знаю… черт… Несколько членов экипажа пытаются прижать хвост самолета как можно ниже, сэр. Нам нужно, э, нужно переместить центр тяжести, чтобы взять тебя на буксир.

— Ну, это, конечно, прекрасная идея, но…

— Черт подери! Сиди в кабине!

— Ладно. Я никуда не собираюсь.

— Мы уже почти подцепили тебя, Хоки. Твою мать. Дай мне всего одну секунду, и…

— Эй! Эй! осторожней, смотри…

Корабль сильно встряхнуло.

Алекс почувствовал, как он приподнялся, когда самолет стал падать в воду. При падении он перевернулся на бок. Теперь Алекс видел массивный нос корабля, разрезающий воду. Он даже не знал, что было хуже, видеть, как на него надвигается водная масса или как острый нос корабля прорезается к нему сквозь водную гладь.

Черт побери! Надо было катапультироваться. Теперь он не сможет освободиться от ремней, и огромный корабль проедет прямо по нему. Алекс почувствовал, как у него сдавило горло.

У него даже не было времени на то, чтобы закрыть глаза.

Он понял, что ему конец, в ту самую секунду, когда услышал ужасный звук, жуткий хлопок. Нос корабля ударил по самолету и разбил его на две половинки. Но Алекс не погиб. Он перелетел через край кабины, ударившись обо что-то над собой. Дно авианосца. Он чувствовал себя так, словно мчался в джипе со скоростью сто миль в час по изрытой ухабами скользкой дороге.

Но был все еще жив. Он остался пристегнутым к креслу в кабине. Казалось, даже не получил никаких повреждений. Корабль, должно быть, врезался в самолет немного впереди кабины. Вода была такая прозрачная! Хок во всех подробностях видел дно авианосца. Он чувствовал каждый удар о массивное дно корабля. И при каждом ударе отваливались большие куски обшивки.

И все же кабина не поддавалась.

Потом вдруг весь мир перед глазами Хока перевернулся вверх тормашками, и его сиденье резко выдвинулось вперед. Он стукнулся о стекло и подумал, что сейчас обшивка проломится, и он выпадет из самолета. Его кислородная маска сбилась набок. Осколки порезали лицо, выступила кровь. Но каким-то непонятным образом обшивка все еще не поддавалась. Мысли с бешеной скоростью проносились у него в сознании, цепляясь за желание выжить. Природный темперамент и полученная подготовка перевели его мозг в режим работы в условиях катастрофы. Он начал думать, что произошло и как ему выйти из этой ситуации. Время невероятно сжалось.

Рычаг от катапульты сломался. Так вот в чем дело. Вот почему его сидение выстрелило вверх и чуть не проломило обшивку. Вдруг неведомая сила потянула нос самолета наверх, и сидение снова съехало на пол. Хорошо. Так намного лучше. Теперь он мог повернуть голову. Значит, шея не сломана.

И тут ужас снова охватил Алекса, когда он услышал леденящий кровь звук.

Винты.

Громкий, глубокий гул, который быстро приближался. Звук оглушал. Охватывал все вокруг.

О черт!

Вот тогда он по-настоящему испугался.

На корабле было четыре массивных бронзовых винта, каждый диаметром более двадцати футов и весом тридцать тонн. Четыре крутящихся, острых, как бритва, лезвия, вращались со скоростью более двух тысяч оборотов в минуту.

Приближаясь к четырем мясорубкам, Хок узнал наконец истинный смысл слова «страх». Страх не подкрадывался незаметно и не щекотал тебе шею ледяными пальцами. Нет, он взрывался у тебя в мозгу. Алекс сильно дрожал. Он сжал челюсти, чтобы зубы не стучали.

Капсула, в которой был заперт Алекс, неслась вперед, молотясь о борт корабля. От нее откалывались острые куски обшивки. Винты неумолимо надвигались. Теперь Алекс ясно представлял себе, как погибнет. Он видел, как его разрежет на мелкие кусочки и раскидает в разные стороны.

А скорость его движения все увеличивалась.

Он хотел держать глаза открытым до последнего момента. Хотел все видеть. Хотел смотреть страху в глаза, несясь к неминуемой гибели. Он во всех подробностях видел жуткие изгибы лезвий каждого винта, пока мчался навстречу круговороту.

Он заставил себя держать глаза широко открытыми.

Он был в безжалостных объятиях винта. Началось. Он попал в бурлящую магистраль, ведущую к смерти. Вибрация и шум заслонили все в мире, кроме неясно маячащих лезвий крутящихся винтов. Казалось, винт стал вращаться чуть медленнее, но, возможно, это ему только показалось. Теперь все происходило, как в замедленной съемке.

Он напрягся в своих путах, пытаясь разглядеть, что его ожидало. С этого расстояния зазоры между лезвиями казались гораздо больше. Но недостаточно широкими для такого положения под углом в сорок пять градусов. А что если он сможет резко переместить вес вперед? В его глазах вспыхнула надежда. Он сможет проскользнуть между страшными лопастями, если ему удастся как-нибудь опустить нос самолета… Минутку… Ведь из сидения вылетела спица… Веса катапультирующегося сидения, если оно ударит вперед, должно как раз хватить. Он ухватился за ручки по обеим сторонам кабины и дернулся вперед со всей силой, на какую был способен.

Последняя отчаянная попытка, шальной шанс выжить. Но если нос будет опущен вниз, когда он будет проплывать между двумя лопастями, может быть, тогда гравитация и гидродинамика окажутся на его стороне. Конечно, он не физик, не волновой механик, но, черт подери…

Сидение выстрелило вперед, и Алекс еще раз ударился о переднюю часть обшивки. Шлем снова смягчил отдачу. Он услышал громкий треск, однако воды не было. Только кровь, залившая ему лицо. Он ничего не видел. Ему показалось, что нос немного опустился перед тем, как беспощадная тьма накрыла его.

Полностью потерявший всякие ориентиры, болтаясь в поднимаемом винтами вихре, Алекс внезапно очнулся и увидел оранжевый диск солнца на линии горизонта.

Каким-то непонятным образом он все еще был жив.

Он стер кровь с глаз и заметил, что его сильно подбрасывало на волнах, поднятых четырьмя гигантскими мясорубками «Линкольна». Он видел, как удаляется от него покачивающаяся корма авианосца. Сердце так колотилось под ребрами, что, казалось, может пробить грудную клетку. Алекс понял, что нужно как-то выбраться из капсулы, но не мог совладать с трясущимися руками. Он несколько раз попытался пробить обшивку, но ему не хватало координации движений. Лишь с третьего удара он проломил ее.

И очень быстро понял, что совершил серьезную ошибку. Капсула кабины тут же начала наполняться водой. В передней части было больше всего свободного места, поэтому вода хлынула туда и капсула накренилась вперед. Она качнулась и начала тонуть. Алекс стремительно шел ко дну вместе с кабиной. Он стал яростно дергать ремни, которыми был пристегнут к креслу.

Футах в тридцати или сорока под водой пальцы последний раз рванули застежки, и он смог освободиться. Алекс выпутался из ремней, оттолкнулся и стал пробираться к поверхности.

Вынырнув из воды, он услышал громкий треск над головой и увидел повисший в воздухе большой вертолет марки «Морской король». Один спасатель, который уже был в воде, быстро поплыл к нему. Другой стоял у открытого люка вертолета, готовый к прыжку. Исходящий от вертолета поток воздуха нагонял волну, и Алекс ушел под воду, глотнув пару пинт морской воды. Он почувствовал, как спасатель тянет его за комбинезон. И через несколько секунд Алекс снова, отплевываясь, оказался на поверхности, где его тут же накрыло еще одной волной.