Римская империя. Рассказы о повседневной жизни

Главную боевую силу армии Цезаря составляет линейная пехота, его легионы. Это все старые, испытанные солдаты, давно получившие свое боевое крещение; молодые и слабосильные тут совершенно отсутствуют, нет ни одного моложе 25 лет, значит, все люди, физически зрелые, гибкие и крепкие, как сталь, закаленные для самых изнурительных подвигов, для самых утомительных предприятий. Они способны идти почти без отдыха по целым суткам, построить мост через широкий и быстрый Рейн в 10 дней, целый транспортный и боевой флот – в одну зиму. Про них можно сказать почти без преувеличения, что леса, реки и болота, крепостные стены, трудная дорога, вынужденная голодовка – все им нипочем.

Столь могучие в борьбе с естественными препятствиями, легионеры Цезаря являются сами грозным препятствием для наступающего на них врага. Закованные в броню и другие металлические и кожаные доспехи, в шлемах, с массивным щитом, они неуязвимы при обороне и страшны при нападении: они действуют в бою своим метательным копьем, железный наконечник которого попадает в цель на 30 шагов, и своим коротким мечом, могущим и колоть и рубить с одинаковым успехом.

Проходит утро боевого затишья под Алезией; время близится к полудню. В римском лагере вдруг забили тревогу. Оказывается, галлы из вспомогательной армии, незаметно прячась за холмами, подкрались с северной стороны к римским укреплениям и, пользуясь сравнительной слабостью их здесь, повели яростную атаку. Верцингеторикс из Алезии заметил своих и немедленно сделал вылазку. Начинается повсеместный горячий бой. Судьба римлян на волоске. Галлам то там, то здесь удается засыпать «волчьи ямы» и даже ров римского лагеря; еще один момент – и галлы прорвут римскую осадную линию и соединятся с крепостным гарнизоном. Цезарь посылает в наиболее угрожаемый пункт любимого из своих генералов Лабиена, приказывает ему оборонять римский лагерь до последней возможности и лишь в крайнем случае сделать вылазку и пробиться сквозь ряды врагов. Сам Цезарь время от времени появляется то здесь, то там на поле сражения, внимательно следя за ходом боя, отдавая распоряжения, а иногда и сам лично руководя боем в опасном месте. Он ободряет сражающихся: одному советует беречь для себя, а не для врага, свое украшенное золотом и серебром оружие; другого, показавшего тыл, без церемонии схватывает за шиворот и повертывает лицом к неприятелю, показывая, где враги. От Лабиена скачет гонец с известием, что ему удалось собрать под своей командой 4 легиона; что дальше прикажет делать Цезарь? Немедленно, на своем скакуне Цезарь с непокрытой головой, в пурпурном плаще, спешит к Лабиену. Легионы Лабиена издали замечают своего императора; галлы также. С обеих сторон боевое воодушевление достигает крайних пределов; с обеих сторон раздаются неистовые крики. Римляне одолевают. Сражение превращается в отвратительное избиение бегущих галлов.

В брошенном галльской вспомогательной армией на произвол судьбы лагере римлянам достается несметная добыча. В галльских палатках римляне находят массу украшенных золотом и серебром щитов и другого драгоценного оружия и разных украшений, вроде цветных браслетов и золотых ожерелий. Тут же им попадается множество хорошей одежды из тонкой шерстяной материи. Наконец, они находят большие запасы продовольствия всякого рода: сыры, кадки с маслом, зерно и хлеб, ветчину, множество сосудов с заграничным вином, до которого такие охотники галлы. Все это, не исключая и палаток, римляне перетаскивают к себе, в свой лагерь.

Жестоко разгромлена вспомогательная галльская армия, пришедшая на выручку Алезии. Верцингеторикс с своим войском должен снова укрыться в крепости. Ему теперь ничего не остается делать, как сдаться со всем гарнизоном на милость победителя. Он это выполняет с редким величием духа и скорбной торжественностью. Условия сдачи, принятый Цезарем, следующие: выдача оружия и вождей; всем сдавшимся, кроме Верцингеторикса, сохраняется жизнь.

Цезарь сидит на возвышении и ожидает сдачи побежденных; все-таки появление Верцингеторикса поражает всех своей внезапностью.

Он быстро подскакал на своем богато убранном боевом коне; побежденный вождь имеет при себе самое лучшее свое оружие. Его лошадь прошла галопом вокруг возвышения, на котором восседает Цезарь, и остановилась перед последним. Верцингеторикс спрыгнул с лошади, бросил свое оружие к ногам римского наместника и молча преклонил колена, простирая вперед свои пустые руки в знак признания своего поражения.

Многие из присутствующих лиц, как галлы, так и римляне, глубоко потрясены этой горестной немой сценой, но Цезарь остался холоден. Мало того. Он обрушивается на Верцингеторикса с жестокими упреками в измене. Побежденный галльский вождь мужественно молчит. Но это нравственное мужество выдающегося галла не производит никакого впечатления на Цезаря. Цезарь знает людей, знает каждому цену и кто на что годен, но он не привык и не умеет разбираться в душевных движениях людей. Для него все заальпийские галлы прежде всего варвары; человеческое отношение к ним неуместно, они его все равно не поймут: их нужно держать в строгости и безусловной покорности. Тогда галлы привыкнут аккуратно платить дань римскому наместнику и будут в изобилии пополнять ряды римских легионов; из них выйдут хорошие солдаты, которые очень нужны Риму для защиты рейнской границы от германцев. Некоторым галлам за особые заслуги можно будет дать права римского гражданства и даже сделать их римскими сенаторами. Такие сенаторы ни в чем не будут противоречить Цезарю, когда он добьется единовластия и будет развивать широкую государственную деятельность. Еще до покорения Галлии идеалом для Цезаря был Александр Македонский – покоритель мира. Теперь с Галлией у своих ног Цезарь легко сможет поставить свою славу в уровень со славой великого македонского царя. А пока Цезарю надо распорядиться насчет пленных галлов, взятых и сдавшихся под Алезией. Он велит увести Верцингеторикса и заключить его под стражу до будущего триумфа победителя Галлии. Большая часть остальных пленных обращается в рабство и раздается римским воинам; пленников так много, что их хватает на всех.

Из всей массы пленных галлов одни лишь арверны и эдуи, общим числом до 20 000 человек, не лишаются свободы. Цезарь обещал им немедленный отпуск домой, как только их соплеменники выразят полную покорность Цезарю и послушно выполнят все его требования. Цезарь – искусный политик. Он хорошо узнал за 6 лет своего наместничества силу и влияние эдуев и арвернов во всей Галлии и их взаимную ненависть. Ему известно, сколь многие галльские племена отдались добровольно под покровительство или эдуев или арвернов и во всем им послушны. Он знает также, что существует у эдуев закон, воспрещающий их высшему сановнику, ежегодно избираемому ими «вергобрету», покидать пределы родной страны. Цезарь не видит смысла и расчета нарушать этот закон. Поэтому он для переговоров с вергобретом, вождями и старейшинами эдуев сам отправляется из Алезии в землю эдуев и сейчас же по прибытии туда встречает полную покорность со стороны этого галльского племени. Арверны шлют к нему посольство тоже с изъявлением покорности.

Для окончательного умиротворения Галлии Цезарь решает не уезжать из нее на эту зиму в Северную Италию. Он остается зимовать в главном городе эдуев Бибракте.

Сдачей Верцингеторикса не достигнуто еще полное успокоение Галлии. Цезарь с часу на час ожидает нового восстания галлов. Он принимает все меры, чтобы не быть застигнутым врасплох. И вместе с тем Цезарь находит досуг, пока он в Бибракте, написать в какие-нибудь два месяца свои знаменитые «Записки о Галльской войне».

Цезарь – превосходный писатель: он пишет сжато и точно, излагает свои мысли изящно и просто. Он пишет свои «Записки о Галльской войне» с целью оправдаться перед своими политическими врагами в Риме и своими политическими друзьями в Галлии от обвинений в варварской жестокости с покоряемыми галлами. Он изображает в этих «Записках» годы своего наместничества в Галлии как борьбу кучки римлян с несметными полчищами варваров и всячески прославляет подвиги своей армии в этой борьбе.

С этой прославленной армией Цезарь скоро докончит покорение Галлии. Эта же армия поможет ему стать первым человеком в Риме.