Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Окружная дорога вела через мрачные в своей черноте поля, кое-где оживленные чахлыми остатками растительности. Уже давно минули новогодние празднества, но снега по-прежнему не было. Впрочем, в этих краях тот был редок. Большую часть зимы в качестве осадков шел моросящий дождь, и лишь старожилы припоминали, что когда-то, лет двадцать или тридцать назад, Глорихейм и его окрестности по-настоящему заваливало снегом. От дождя дорогу размыло, и пришлось почти полчаса ехать медленно, подскакивая на кочках и под не прекращающуюся ругань водителя. А перед самым монастырем, вдобавок, обнаружилась еще и огромная лужа, в которую водитель отказался заезжать наотрез. Я бы не удивился, если бы узнал, что яму под эту лужу монахи выкопали специально, чтобы отвадить случайных, и не случайных тоже, посетителей.

Монастырь был древним. Окружала его высокая каменная стена, за которой почти не было видно строений, спрятанных внутри. По всему периметру стены, сколько мне было видно, тянулась магическая защита.

«Надо же!» — хмыкнул я про себя, пока огибал неожиданный водоем по обочине дороги. — «Защитой-то не побрезговали!»

Прислужники Единого были известны тем, что недолюбливали магию и магов, и магический полог, на мой взгляд, был явным свидетельством их лицемерия. Большие ворота, казалось, были закрыты намертво, впрочем, рядом нашлась небольшая дубовая дверь, к которой я и направился. Пару раз стукнув по ней дверным молоточком, я дождался, когда откроется похожая на бойницу форточка, и продемонстрировал возникшей в окошке недовольной физиономии свой значок.

— Старший следователь Винтерфилд, Следственное Управление Глорихейма.

Физиономия поморгала, но никак более не реагировала.

— Следственное Управление! Где настоятель?!

Физиономия, наконец, отмерла. Бойница закрылась, и послышались удаляющиеся шаркающие шаги.

«Замечательно!»

— Наверное, пошел звать настоятеля, — предположил Драйзен.

— Не мог же привратник не знать, что мы прибудем, — заметил догнавший нас Карилл, за спиной которого маячила готовая на все группа захвата и доносились возмущенные голоса экспертов, вынужденных тащить свое оборудование на себе. Видимо, мои худшие ожидания сбывались.

— Будем ждать, сэр? — неуверенно поинтересовался первый помощник.

— Нет у нас на это времени, — ответил я. Было уже далеко за полдень, и я не намеревался третий день подряд возвращаться домой под утро. На то, чтобы прощупать дверь, ушло три секунды. Магический замок на ней устанавливали, скорее всего, еще в прошлом веке. Вскрыть такой любому мало-мальски уважающему себя домушнику не составило бы труда. Теперь мне казалось совсем не удивительным, что в этом монастыре пропадают артефакты.

Раскрыв дверь, я первым вошел вовнутрь и огляделся. Первой моей мыслью было, что монахи не чужды понятию уюта. И справа, и слева от меня было что-то вроде сада, в котором доминировали плодовые деревья, а от ворот вглубь монастырской территории вела широкая аллея. Заблудиться при таком раскладе было сложно, поэтому я пошел вперед, а моя команда, соответственно, за мной. Вот только где-то через полсотни ярдов аллея разветвлялась уже на три ведущие в разные стороны дорожки поуже.

«Прямо пойдешь — счастье найдешь» — почему-то вспомнил я поверье из детской сказки, читанной и перечитанной в детстве, и невесело усмехнулся. По своему собственному опыту знал, что в монастыре можно найти что угодно, кроме счастья.

Тем не менее, где же обитать настоятелю, как не в центре своей обители. В этом я оказался прав, и уже через пару минут увидел идущих мне навстречу двоих мужчин в рясах. Первый, одетый в широкую красную накидку поверх черной рясы, шел удивительно быстрым и широким для своего возраста шагом, а второй семенил позади, даже бегом едва поспевая за своим начальством. Главный из монахов, если и удивился, увидев нас внутри монастырских стен, то виду не показал, зато у второго едва глаза на лоб не вылезли.

— Не добрый у вас сегодня день, монсеньор, — взял я быка за рога, едва настоятель приблизился достаточно близко для разговора. — Где про….

— Негоже говорить о греховном на ветру, — внезапно прервал тот меня непонятной фразой. На улице ветра не было, поэтому он точно не говорил в буквальном смысле. Имел ли настоятель в виду, что весть о совершенном грехе не должна разлететься подобно ветру? Означало ли это, что простые монахи об ограблении не знали?

«Теперь узнают» — мрачно подумал я. Неважно, какими соображениями руководствовался настоятель, но мы должны были допросить всех. Однако пока можно было подыграть.

— Ведите, монсеньор, — кратко ответил я, а настоятель, не сказав более ни слова, развернулся, оставив удивленного привратника, и также быстро зашагал обратно.