Проданная на Восток

* * *

Агата вздрогнула от пронзительного и глубокого рева трубы и расправила прикрывающую всё тело плотную накидку. Звук раздавался по всему дому и, наверное, даже по всему Шарракуму.

Надетая поверх всего абая, которая вчера казалась такой душной и мешающей — сейчас едва скрывала мелкую дрожь, которой колотило все тело.

Молчаливые служанки разбудили ее сегодня на рассвете, и невыспавшаяся Агата мелко тряслась и пыталась понять, что вообще происходит, пока ее отвели в хаммам омыли, крутили и вертели словно безвольную куклу и одевали в щедро расшитые золотой нитью и камнями одежды.

Тогда она и начала надеяться, что Орхан все-таки решил оставить ее голову на плечах, а значит у нее был шанс все исправить. Не напрасно ведь она нашла в старинной книге, которую ей вручили перед уроком с девушками из борделя, описание того самого танца, о котором проговорился Вильхельм. Танец семи вуалей — не просто красивое зрелище, но и целый ритуал — магический обряд, посвященной богине Луны. Ни один мужчина не смеет отказать той, кто осмелится говорить от её имени.

Большую часть ночи она пыталась повторить изображенные на картинках позы, благо этих картинок было много. Она не знала насколько правильно получается: те танцы, которым ее обучали, были совсем другими, но переступая босыми ногами по мягкому ковру, пытаясь повторить причудливые позы и движения рук, она чувствовала, что делает хоть что-то. В конце-концов она не танцовщицей собирается стать, а станцует ради того, чтобы выторговать для себя лучшую долю.

Отец когда-то дал надежду, что позволит ей заниматься семейным делом, но вместо этого продал ее Орхану. Если после этого танца Орхан позволит ей вникнуть в то, чем занимается, стать его помощницей, то ее жизнь после навязанного брака будет иметь хоть какой-то смысл. Именно поэтому Агата, перед которой распахнули двери выходящие на огромный балкон, дрожала под тонкой абаей: она очень надеялась, что не ошиблась.

Загадочный Восток — непостижимый Ануар!

С одинаковым спокойствием Орхан аль Гаффар отдает и приказы о казни и целует её руку, обещая жаркую и страстную ночь любви… Договорной брак для него явно стал чем-то большим, если вспомнить, как он смотрел на том застолье.

Её провели на балкон, откуда открывался вид на роскошный, украшенный цветущими деревьями внутренний двор дома. Агата не удержалась и за спинами окруживших служанок бросила быстрый взгляд на будущего мужа, который сидел с невозмутимым видом на высоком кресле с резными подлокотниками. Чёрный непроницаемый взгляд был направлен вперед, в то время как к Орхану с другой стороны склонился Хайрат и что-то торопливо наговаривал.

Великий повелитель этого дома не взглянул на свою невесту, словно ему это было не положено. Он только крутил в руках сверкающие на солнце чётки из чёрного полированного камня и явно чего-то ждал.

Тонкая цепочка подаренного ожерелья щекотно скользнула по животу, вызывая мурашки, когда Агата, следуя жесту Фадии, опустилась на роскошное ложе поодаль от Орхана — сидение оказалось мягким, а спинка и подголовник жёсткими и заставили выпрямить спину.

Все это время ее таким плотным строем обступали служанки и девушки из гарема, что не было возможности толком осмотреться. Фадия сжала плечо и сказала шёпотом:

— Пока сиди тихо. Наворотила дел…

— Как скажете, — прошептала в ответ Агата, дёрнув губами и не глядя на Фадию, а уставившись на большую арку из белого камня, увитую зеленью, за которой виднелись подходящие к дому люди.

С высоты второго этажа хорошо видно было весь двор, по периметру которого замерли стражи Орхана в белом — довольно устрашающее зрелище, учитывая, что каждый из, наверное, полсотни мужчин был вооружен широкой изогнутой саблей, а суровые лица под огромными головными уборами выражали скорейшее желание исполнить любой указ Орхана.

Снова раздался продолжительный зов трубы, к нему присоединились ещё десяток, и будто по незаметному приказу процессия в ярких одеждах двинулась во двор. Впереди пошли одетые в ярко-фиолетовые и оранжевые наряды барабанщики. Они принялись отбивать торжественный ритм, и по коже Агаты пробежали мурашки — словно она не просто должна выйти замуж, а станет женой настоящего султана.

Музыка становилась всё громче. Должно быть, на этот праздник собралась вся знать города! Агата не могла отвести взгляд от торжественной процессии, шествующей под звуки барабнов и зов медных труб, а пальцы сами собой начали отбивать ритм.

На ещё один её быстрый взгляд Орхан снова никак не отрегировал. Он не сказал ни слова с тех пор, как Агату привели в дом его люди, выцепив из публичного дома. Не выдал ни единым движением брови хоть какую-то эмоцию. Просто вернул себе по неловкости утерянную вещь, но лучше бы об этом и вовсе не вспоминать.

Айру, слава богам, не было видно поблизости, и Агата выдохнула. Что ж! Она и правда пыталась оставить наложнице её роль любимицы и первой в очереди к постели повелителя, но сам повелитель решил иначе.

Больше всего Агату сбивало то, что она совершенно не понимала будущего мужа. Нужна ли ему жена вообще? Или она действительно бесплатное приложение к артефакту, на ее ноге? Что если его даже танец не проймет? С другой стороны эта была традиция, двревший обряд, а уважение к традициям сильно в Ануаре. Агата нервно кусала губы, пользуясь тем, что под покрывалами все равно ничего не видно.

Торжественное шествие продолжалось и продолжалось. Орхан благодушно кивал проходящим гостям, которые длинной вереницей несли ему дары на свадьбу. Агата уже не могла сосчитать наряженных в разноцветные ткани верблюдов, нагруженных тюками, золотых блюд с драгоценностями и мешочками специй, танцовщиц, мелькающих в ярких одеяниях и склоняющихся ниц перед Орханом под ритмичные удары барабанов.

Казалось, каждый хочет теперь заручиться поддержкой и влиянием Орхана аль Гаффара и спешит предстать перед его очами, демонстрируя свою щедрость и вес в ануарском обществе.

Спина начала затекать, а руки, лежащие на резных подлокотниках, сильнее сжали деревянные украшения. Цепочки холодили тело, возвращая её мысленно к тому, что вскоре должно случиться, а ритмичная восточная музыка — стук барабанов, звук восточных флейт и громкий перезвон украшений на бедрах танцовщиц — так и звали за собой.

Она так давно не танцевала! И последний раз это был тот безумный обжигающий и неприличный дуэт с Джонни, которым они бросили вызов и отцу, и Хайрату, и всем этим восточным послам…

Агата уселась поудобнее, пытаясь повторить невозмутимый вид будущего мужа и его непробиваемую уверенность в себе. Тот поступок, который она должна совершить, заставлял сердце колотиться быстрее обычного, и страшно было оттого, что Хайрат, маячащий поблизости, почувствует это и истолкует не так, как надо.

В конце концов все самые дорогие гости, похоже, прибыли на торжество.

Орхан поднялся, приветствуя всех ещё раз коротким кивком головы и жестом предложил всем проходить в дом. Агата с облегчением выдохнула: можно наконец сменить позу. Кто бы думал, что быть женой “султана” так утомительно!

Она решительно поднялась со своего места по сигналу Фадии.

Орхан, по-прежнему делающий вид, что Агата лишь послушная и покорная его воле невеста, никогда не выкидывающая никаких фокусов, прошел, окруженный слугами, в большой зал дома. Там уже должен быть и отец, и Элен, и все самые важные гости.

Агата направилась было следом, но в последний миг перед входом наткнулась взглядом на убийственное лицо Хайрата, без слов говорящее ей: “Ещё один неверный шаг — и я лично тебя убью”.

Хотелось бы верить, что абая скрывает целиком не только её тело и лицо, но и душу от пробирающей воли этого проклятого восточного мага. Но едва ли он способен будет остановить её тогда, когда взгляды всех гостей будут принадлежать только ей.

Вот только когда она шла по длинному коридору, ведущему в зал, стражи неожиданно остановились, и перед ней так неожиданно оказался этот колдун с многочисленными украшениями и тяжёлым взглядом, что Агата невольно отшатнулась.

Хайрат смотрел на нее так, что одним этим прибивал к земле не хуже магии, которую, к счастью, Агата пока не чувствовала. Она оглянулась, в поисках Фадии, или может быть Элен, но в коридоре они внезапно оказались наедине, окруженные лишь безмолвными, больше похожими на истуканов, чем на людей стражами.

— Чтобы у тебя не оставалось никаких иллюзий, дорогая госпожа, — голос Хайрата звучал издевательски, когда он склонился ниже к ней, — твой ненаглядный капитан уже покинул Шарракум. Ты ведь не думаешь, что из охраняемой темницы этого дома можно сбежать так просто? Выходит, что мешок золота для него оказалось ценнее твоих прекрасных глаз. Надеюсь, ты действительно столько стоишь. Так что без глупостей, иначе господин Орхан не будет столь милостив и узнает в подробностях, чем ты вчера занималась.

— Я хотела сделать приятное господину Орхану, — вскидывая подбородок заявила Агата, не желая верить, что Джонотан мог ее бросить.

Но от слов Хайрата сердце все равно сжалось. Вильхельм не знал, где он, стражи Орхана его тоже не поймали. Что если Хайрат и правда что-то знает? Что если Джонотан уже далеко?

— Благодари богов, что сегодня день обряда, — наклонившись к ней, прошептал Хайрат, — наказание за неверность господину — смерть.

С этими словами он подал знак стражам, и Агата, с колотящимся от гнева и тщательно отгоняемого страха сердцем, продолжила путь.