Проданная на Восток

Глава 2. Танцуют все!

Сбежал… Нет, ну какой наглец! Агата так рассердилась, что если бы он вернулся чудесным образом и возник посреди комнаты, она бы снова отвесила ему пощечину. Но он просто исчез, словно и не было.

Надо будет опросить слуг, не видели ли мелькнувшую тень в черном… И вообще поставить слуг дежурить и следить за крышей: с такой легкостью, как в дом проник Джонни, сюда, выходит, мог попасть кто угодно?!

От этой мысли Агата похолодела, руки и плечи покрылись мурашками. Или ее друг детства прав: надо уметь ударить кулаком любого наглеца, кто посмеет сунуться без спроса. Да, даже самого Джонотана!

Агата прошлась еще раз по комнате, убедилась, что тут точно никого нет, выглянула за окно, вглядываясь в сплошную темноту за горящими пятнами света. В дверь настойчиво стучала Мартина, требуя выйти к гостям.

Ладно, пора. Выдохнув и взявшись за двери, Агата распахнула их решительно, так, что Мартина, ломившаяся снаружи, едва не упала.

— Идем, я готова, — Агата невозмутимо протянула ей руку, удерживая на ногах, а затем кивнула со всем достоинством, и прошествовала к месту сбора гостей.

В бальном зале, пышно украшенном живыми цветами, Агата появилась впечатляюще — одетая в этот яркий, сочного алого цвета атлас. Отец точно оценил цвет платья, и теперь Агата старательно проходила между гостями, здоровалась и разговаривала с каждым, не давая ему возможности отчитать или заставить сменить наряд.

Пусть даже это и нарушение этикета. Совсем небольшое, достаточное, чтобы о ней говорили чуть больше, но не достаточное для светского скандала. Может быть, заодно ей удастся отвадить нескольких довольно неприятных потенциальных женихов, выбранных отцом: ведь красный могли носить только замужние дамы. Агате уже двадцать, но с женитьбой отец словно нарочно оттягивал момент, впрочем, скорее очень тщательно выбирал — самого выгодного.

Если бы Агата могла, именно сегодня она предпочла бы эффектному появлению ночную встречу в саду с Джонотаном — и наконец-то откровенный разговор. Но она была на него слишком сердита для обстоятельного разговора, и, увы, танцевала уже третий танец, стараясь незаметно вести партнера поближе к распахнутым на балкон дверям — там было больше воздуха, а от сердитого взгляда отца ее оберегал полный зал кружащихся в вальсе пар.

Партнеры, как назло, поддавались, так что танцы не приносили особого удовольствия, и Агата постоянно отвлекалась на всех обладателей темных волос.

Она мило улыбнулась, старательно переступающему с ноги на ногу сыну бургомистра. Кириос Коллинз младший — симпатичный, немного надменный белокурый молодой человек — прижимал ее слишком крепко, и судя по тому, как он задумчиво поглядывал под ноги, считал про себя.

Насколько Агата знала, он преуспел в торговле табаком и сотрудничал с ее отцом. Они несколько раз пересекались на прогулке и приемах в доме бургомистра, но близко не общались. В целом он был неплохим вариантом, чтобы отвлечь внимание отца, если, конечно, он не рассматривал семью и имущество Коллинзов в качестве перспективного слияния семейных дел.

“Раз-два-три-два-два-три”, — посчитала Агата, вздыхая, чтобы не предложить Колинзу перестать рассматривать кружево на ее груди, и незаметно поглядывая по сторонам, в поисках следующего кавалера, когда в повороте они неожиданно столкнулись с выросшим, словно из ниоткуда Джонотаном.

— Кирия, кириос, — он вежливо кивнул, не двигаясь с места, из-за чего им тоже пришлось остановиться.

— Ищите кого-то? — вскинула брови Агата, мечтая, чтобы сын бургомистра немного ослабил хватку: отбиваться было бы глупо, но Джонотан явно веселился, наблюдая за тем, как она пытается немного отодвинуться.

— О нет, кирия, наслаждаюсь, — он отвесил изящный поклон, — всегда приятно побывать в столь блистательном обществе. Вы позволите, кириос?

И когда Агата уже задумалась о том, чтобы вложить свою руку в ладонь Джонотана (и заодно высказать ему всё, что накипело), тот издевательски кивнул ей, и указал Коллинзу на двери комнаты, где мужчины курили сигары:

— Сожалею, что приходится вас прерывать, но дела…

— Конечно-конечно, капитан, — кириос склонился над ее рукой в поспешном поцелуе, — Кирия… Агата, прошу меня извинить, но это и правда не терпит отлагательств. Капитана очень сложно застать в наших краях.

Агата замерла практически посреди зала, из последних сил сохраняя невозмутимое выражение лица. Да какого… морского дьявола он смеет сначала залезать к ней в спальню, а потом делать вид, что пришел сюда по делам! Посмотрите на него — теперь он благородный кириос, занятый Очень Важными Делами.

Агата чувствовала, что так и пышет жаром от возмущения, и поэтому на следующего кавалера, пригласившего на танец, старалась не смотреть — не дай боги испепелит на месте.

— Позволите перехватить вашу даму, кириос, — внезапно прозвучал бас отца за ее спиной, и сердце Агаты предательски екнуло.

— Конечно, — юноша столь поспешно передал ее руку, что Агате нестерпимо захотелось сбежать.

К сожалению кириос ди Эмери явно был настроен на разговор, раз уж даже решился едва ли не впервые за много лет потанцевать с дочерью.

— С днем рождения, Агата, — отец благодушно улыбался, но улыбка не могла ее обмануть, слишком хорошо она знала этот пристальный тяжелый взгляд.

Против воли захотелось распрямить и без того выпрямленную спину и поднять подбородок повыше:

— Спасибо, отец, — коротко ответила она, напоминая себе, что она уже не маленькая девочка, стремящаяся получить расположение и ласку отца, и все равно радуясь, что в танце смотреть в глаза было скорее дурным тоном.

— Стоило бы, конечно, обсудить некоторые моменты, — продолжал он меж тем, неторопливо ведя ее в танце, вокруг них образовалось пустое пространство: гости наблюдали за танцем, и кажется у многих дам они вызывали искреннее умиление. ди Эмери умел быть обаятельным на людях, — но у меня еще не было возможности вручить тебе подарок. Я подумал, что ты уже достаточно состоявшаяся юная кирия… К тому же, мы обсуждали такую возможность.

Агата вскинула на него глаза, отец смотрел спокойно и ровно, ничего невозможно было прочитать по его лицу. Наверное именно с таким выражением он обсуждал условия сделок. И всегда преуспевал.

О, как же хотелось спросить, уточнить, но отец всегда ругал ее за несдержанность и чрезмерную порывистость, поэтому Агата молчала. Они прошли еще один плавный круг по залу, и когда мелодия стала подходить к концу, отец взял ее под руку и повел туда, где были накрыты столы:

— Хочу познакомить тебя со своим будущим партнером. Мы почти обо всем договорились, и через четыре дня, если погода не будет препятствовать, отплываем на Восток.

— Отец? — Агата даже остановилась, не веря своим ушам, — На Восток? Но ты же никогда не плавал так далеко! Твое здоровье и… ты хочешь сказать, что…

— Да, я решил, что на этот раз ты можешь поехать со мной. Посмотреть мир, как ты и хотела.

— В чем подвох? — свела она брови она, следя за ним. — Прежде ты не дозволял мне сопровождать тебя в дальних странствиях. Это ведь небезопасно и неразумно. К тому же ты плохо переносишь морские путешествия.

— Ничего, обойдется. Времена меняются, — расплывчато ответил отец, и это прозвучало обнадеживающе, как если бы он, наконец, признал, что Агата может участвовать в семейном деле, но он продолжил: — сейчас на море стало спокойнее: пиратов приструнили, и на этот раз мы идём практически небольшой флотилией с моими друзьями с Востока. Будет странно, если я доверю такую сделку кому-то еще.

— У тебя есть друзья на Востоке? Хотя теперь, когда мы заключили с ними мир… Думаю, я понимаю, о чем речь. Их земли славятся шелками и драгоценностями, и ты хочешь преуспеть в налаживании новых связей, прежде, чем это сделал кто-то другой.

— Твои уроки не прошли напрасно, — скупо похвалил отец, продолжая витать в своих мыслях. — Так что тебе стоит теперь и самой посмотреть мир, не так ли?

Однако Агата не верила в его благодушие и желание порадовать дочь, а от мысли, что она теперь вынуждена будет надолго покинуть дом, на сердце стало тяжело.

Музыканты заиграли новую мелодию, а талию вдруг незаметным образом обхватила чья-то тяжелая и теплая рука. Прошлась совсем коротко, но обожгла внезапным и таким откровенным прикосновением.

Пока Агата оглядывалась в поисках наглеца, перед ними снова возник Джонни и неожиданно почтительно попросил у отца её руку, приглашая на танец.

— Только один танец, — взглянул на кириоса он, держа протянутую руку, в его выражении лица не было и тени смирения или просьбы, только решимость с вызывающим блеском глаз.

Будто, если отец не даст согласие добровольно, Джонни готов выхватить абордажную саблю и сразиться с ним за это право. Какой же восхитительно-бесстрашный нахал!

Агата, не смотря на то, что велик был соблазн отказать и посмотреть на выражение лица Джонни, едва удерживалась от улыбки. Зато прекрасно видела, как взоры всех незамужних девушек устремились на статного красавца — молодого капитана Джонотана ди Арса, которого столько лет не было в их землях. А теперь явился во всей красе — завидный жених, дерзкий и независимый. Кажется, многие хотели бы сейчас оказаться на её месте.

К тому же отец, скрипнув зубами, не стал затевать скандал, а молча, но угрожающе кивнул. Он-то, в отличие от восторженных девиц, капитана ровней не считал. Но где-то там стоял человек, с которым отец собрался знакомить Агату, и отец явно не хотел вспылить прямо посреди зала и выдать свой бешеный нрав. Что ж, ей тоже стоит временно сменить гнев на милость. Она, в конце концов, хотела быть великодушной.

— Только один, — процедил отец, прибивая тяжелым взглядом Джонни, однако тому всё было нипочем, он смотрел лишь на Агату.

— Прошу, — протянул он ладонь и улыбнулся коварно, когда она вложила пальцы в его руку. Ту руку, которая совсем недавно касалась её бедра, скользя по гладкой коже вместе с подвязками чулка. От одной мысли щеки Агаты вспыхнули ярче алого платья, что было на ней надето.

— Только один, — процедил отец, прибивая тяжелым взглядом Джонни, однако тому всё было нипочем, он смотрел лишь на Агату.

— Прошу, — протянул он ладонь и улыбнулся коварно, когда она вложила пальцы в его руку. Ту руку, которая совсем недавно касалась её бедра, скользя по гладкой коже вместе с подвязками чулка. От одной мысли щеки Агаты вспыхнули ярче алого платья, что было на ней надето.

— Отец убьет тебя после этой наглости, — мило сообщила она ему, начиная танец и приседая в реверансе.

— Не думаю, — отозвался Джонни, склоняя голову в поклоне.

— Если ты собирался просто потанцевать, не проще было войти через дверь?

— Было бы не так интересно. К тому же, кто бы ещё нашёл твой второй чулок?

Агата приподняла брови, вглядываясь в знакомые черты: они провели столько времени вместе, что легко можно было представить его лицо даже с закрытыми глазами. Все детство и юность она легко могла угадать, что у Джонни на уме, но сейчас в нем появилось что-то новое, что-то, чего она еще не знала. Лицо знакомого незнакомца, который совершенно точно что-то скрывал.