Проданная на Восток

— Я не твой матрос, чтобы мне что-то там полагалось! — заявила Агата, чувствуя, что сердца забилось где-то в горле: это все виновата качка, точно она, а вовсе не Джонотан, который смотрел на нее, словно представлял, что именно может с ней сделать.

— Но ты на моем корабле, Агата. А на корабле все подчиняются капитану.

— Капитан, — внезапно прокричал юнга, свесившись к ним с ближайшего трапа, — ой, простите… — смутился мальчишка, заметив капитана в объятиях с гостьей.

— Стой, — приказал Джонотан, мягко, но решительно отстраняя Агату и помогая ей найти опору на шатком полу. — Что там?

— Требуют вас наверх, капитан. Старпом спрашивал, сказал ветер меняется.

— Иду!

Агата отметила, как он сразу стал серьезнее, но за руку взял нежно, пропустил вперед, страхуя, а когда в лицо ударил соленый ветер, на мгновение лишая дыхания, придержал за талию, помогая устойчиво встать на палубе. Он нежно скользнул пальцем по ее щеке, подхватывая выбившуюся из ее прически прядь и заправляя за ухо, прошептал, вжимая в себя спиной:

— Держись за что-нибудь, я вернусь, и мы продолжим.

Агата замерла на последних словах Джонотана от предвкушения в его голосе. Теплые объятия разомкнулись, и Джонотан легонько щелкнув ее по носу, уверенно, словно по бальной зале, а не по качающейся палубе, отправился на капитанский мостик.

Агата вдохнула полной грудью, подставляя разгоряченное лицо прохладному, соленому ветру.

Откуда-то сверху раздался окрик, и она запрокинула голову, прикладывая ладонь козырьком и щурясь на солнце. Высоко, там где, казалось, паруса обнимаются с небом, ловко балансировал на рее кто-то из команды. Она невольно улыбнулась, чувствуя головокружение только глядя, как ловко он перебирает ногами.

— Любуешься? — раздался насмешливый голос.

Агата перевела сияющий взгляд на Джонотона:

— Немного. Он же не свалится от туда? Такая высота!

— Он — наш лучший марсовый, — улыбнулся Джонотан, — если свалится, разжалую.

— Дурак! — пихнула его локтем Агата, с любопытством оглядываясь.

— Хочешь пройтись по палубе?

— А можно?

— Со мной — да. Иначе, боюсь, ты свалишься за борт, столь старательно разглядывая моих ловких парней на мачтах.

Агата вытащила свою руку из-под его локтя и попробовала сделать по шаткой палубе, которая блестела на солнце так, словно её только что отдраили, хотя бы пять-шесть шагов. Волны были длинные и покатые, и корабль перекатывался с бока на бок, как большое ленивое создание.

Почувствовав, что у неё получается, Агата обернулась на Джонни с вызовом — и тут же едва на грохнулась, когда одна из предательских волн взметнула палубу слишком резко.

Агата легконько вскрикнула, и руки Джонни только в последний миг успели подхватить её в объятия. Ей пришлось вцепиться ему в спину, чтобы не растянуться позорно посреди палубы на потеху матросам. Агата уткнулась лицом ему в китель, а Джонни, непоколебимо стоящий на палубе, точно влитой, довольно громко произнес, непозволительно смыкая руки на её талии:

— Госпожа ди Эмери, надо быть осторожнее! Палуба весьма скользкая, можно очень опасно упасть и повредить себе что-нибудь, — бархатный голос звучал строго и даже отстраненно, вопреки его объятиям и такому волнующему дыханию.

Агата приподняла голову, чтобы взглянуть в его лицо, но позади них появились на палубе рассерженный отец с бледным лицом, по которому пошли пятна, и взлохмаченная Элен.

“Это всё качка”, — извиняющимся взглядом посмотрела Агата на обоих, прекрасно представляя, как они с Джонни, замершие в объятиях друг друга, смотрятся со стороны.