Обречённая на месть. Дилогия

Лея замерла, ощущая на каком-то подсознательном уровне, что дальше будет жутко и страшно. Авей Квабарюн на лекциях действительно практически не упоминал о трёх «чёрных» силах, лишь сказал, что за них маг платит особую цену. Алвар между тем продолжал тихим, чужим, отстранённым голосом:

— Нас было пятеро, четверо парней и девчонка. Микаэль Ларош, куратор «кровавиков», ночью привёл нас в городскую тюрьму, чтобы мы выбрали себе жертву среди приговорённых к смертной казни. Сказал, что мы почувствуем, кого захочет сила. Существует зависимость: мужчина, чтобы подчинить себе главенствующий дар, должен убить женщину, и наоборот. Я сразу понял, что это она, как только увидел. Зеленоглазая блондинка в застиранной, но чистой тюремной робе или как там называются эти одежды, с убранными в две косы волосами. Сидела на узкой кровати и смотрела на нас сквозь решётку. Устало, но без страха. Так, словно нас не существовало, и она ничего не чувствовала. Никто из наших ею не заинтересовался, а я застыл, как вкопанный. Чувствовал ненависть, злость, поднимающуюся изнутри, словно нечто древнее, то, что сильнее меня, поднимало голову. Хотелось отхлестать её по щекам, заставить эту тупую, покорную маску безразличия треснуть, увидеть в неживых глазах хоть что-то. И мне её отдали. Точнее, не мне, а тому, что в этот момент мною руководило. Но я помнил и осознавал всё, до последнего момента. — Парень на секунду умолк, сжал кулаки так, что побелели пальцы, и снова заговорил. — Она была приговорена к повешению за то, что состояла в какой-то там подпольной организации, местном сопротивлении власти, готовящей покушение на Императора. По их задумке, девчонка должна была устроиться помощницей повара и отравить Владыку. Придурки. Их накрыли одним махом. И приговорили всех. Даже не пытали, все они признались сразу, надеясь на снисхождение. И некоторым даже повезло, они умерли почти легко. На следующий день, на площади. А она досталась мне. Нас отвели в одну из камер на нижнем ярусе. Толстые стены, тяжёлая дверь, через которую не проникал ни один звук. Там ничего не было, лишь охапка свежей соломы в углу. А у меня был нож. И моя ненависть. И желание убить. И время до утра. Я раздел её медленно, наблюдая за тем, как в пустых глазах появляется страх. Она была готова к тому, что я изнасилую её, а потом убью, но мой дар требовал иного. Вначале я просто гладил её, запоминая мягкость кожи, чувствуя, как бешено колотится её сердце, видя, как пульсирует тоненькая жилка на виске. А потом рисовал узоры, уже не пальцами, а кончиком ножа. Неглубокие, ровные, переплетающиеся друг с другом. Так, чтобы было красиво. Вначале она пыталась сопротивляться, а потом лишь безвольно лежала на разрезанной одежонке, перепачканной кровью, на этой соломе, и тихо плакала. Иногда я давал ей отдохнуть, поил водой, чтобы поддержать силы. И пока она пила, любовался алой вязью на её теле. Не трогал только лицо и грудь. Она слабела от потери крови, и с каждой каплей из её глаз уходила пустота, так взбесившая меня вначале, а жажда внутри меня затухала. Она просила убить её, я молча качал головой, отказывая. Она признавалась мне в том, о чём я её даже не спрашивал, о чём не хотел знать, но та сущность внутри меня, владеющая мною той ночью, урчала от радости, принимая её боль и кровь. А с первым лучом рассвета я убил её. Дар полностью подчинился мне, и я просто заставил кровь в её жилах течь в обратном направлении. Сердце разорвалось моментально. Потом парни рассказали, что они ещё и насиловали своих жертв. Моя сущность, руководившая мною в ту ночь, этого не потребовала. Такова плата магов крови за получение контроля над своим даром. Одна смерть, жестокая, мучительная, долгая. Так мало и так много. Теперь ты знаешь всё.

Лея уже давно рыдала от жалости и ужаса. Она слышала затаённую боль в словах мага, понимая, что он совсем не гордится этим моментом в своей жизни.

— Ты мог мне этого не рассказывать, — всхлипнула она.

— Чтобы ты узнала случайно от кого-то другого и гадала, каким чудовищем был я в момент подчинения силы? — Алвар попытался улыбнуться, но получилось это плохо. — Если ты меня боишься и не хочешь видеть… какое-то время… я пойму. Но оставить тебя не смогу… И никогда не сделаю больно, если ты позволишь мне остаться.

Вместо ответа Лея обняла его, спрятав лицо на груди парня. Помедлив, он обнял её в ответ, несмело, неверяще.

— Давай просто забудем о том, что ты рассказал, — срывающимся голосом попросила девушка. — И я не хочу ничего знать о таких моментах твоей … работы.

— Ты чудо, — прошептал Алвар, прижимая её к себе. — Клянусь, сделаю всё, чтобы ты никогда не пожалела о том, что решила быть со мной.

Мать приезду дочери не обрадовалась, в отличие от сестрёнок, с радостным визгом выскочивших навстречу. Вышла на крыльцо, скрестив руки на груди и хмуро глядя на идущую от калитки Лею. Алвар остался договариваться с извозчиком о месте встречи, чтобы тому не пришлось мёрзнуть на осеннем ветру. Решили, что тот будет ждать пару в местном трактире.

— Явилась, значит, — неласково проговорила мать. — Вспомнила о семье. Ну проходи.

— Я Алвара подожду, — холодность матери неприятно шокировала девушку.

— Полюбовника привезла? — Вилара Вьер брезгливо поморщилась. — Бесстыдница! Сестёр бы постыдилась!

Она ушла в дом. У Леи от обиды перехватило дыхание. Совсем не такой представляла она встречу с родными. Её сестрёнки тем временем кружились вокруг Алвара, наблюдая, как парень достаёт из багажного отделения сумку. Лея вздохнула, отметив почти болезненную худобу близняшек и штопанную одежонку. Жених взглянул на неё и нахмурился.

— Что-то не так? — тихо спросил он, подойдя.

— Всё хорошо, — девушка слабо улыбнулась. — Просто… Не так представляла встречу с мамой.

— Я с тобой, — парень ободряюще сжал руку невесты.

— Девочки, идёмте в дом, — окликнула сестрёнок Лея. — Мы вам гостинцев привезли.

Мать хлопотала у печки. Неодобрительно поджала губы, когда Лея представила своего спутника, нехотя произнесла в ответ:

— Вилара Вьер.

— Госпожа Вьер, — Алвар склонил голову, протягивая женщине букет, — примите эти скромные цветы.

— Скромные? — приняв букет, Вилара окинула цветы оценивающим взглядом. — Да он не меньше пяти золотых! Лейка, вазу найди, а то эти две стрекозы разобьют ещё. И воды набери.

— Не разобьём! — в один голос возмутились близняшки и умчались показывать сестре, где стоит ваза.

Пока Лея разбиралась с букетом, Вилара Вьер, задвинув в печь чугунок с картошкой, поставила ухват, вытерла руки о висевшее у печи потрёпанное полотенце и спросила, явно из вежливости:

— Чаю с дороги хотите?

— Не откажемся, — согласился парень, разбирая привезённую сумку. — Мы с Леей немного гостинцев вам привезли.

Помимо анонсированных Лее конфет для близняшек запасливый маг захватил два копчёных окорока, головку сыра и фрукты, и теперь выставлял всё это на стол. Вилара взглянула на него более благосклонно. Нарезав тонкими, почти прозрачными ломтиками часть одного из окороков и кусочек сыра, прибрала остальное в холодильный шкаф. Зато хлеб хозяйка кромсала толстыми ломтями, явно не жалея.

— Госпожа Вьер, — приобняв вернувшуюся Лею за талию, Алвар повернулся к женщине, — я прошу разрешения жениться на Элее. Обещаю, что не оставлю вашу семью, и первым делом мы решим неприятный вопрос с долгом…

Он сделал шаг вперёд, попав в полосу света, и Вилара, рассмотрев синие глаза парня, отшатнулась.

— Никогда! Никогда она не будет твоей! Убирайся из моего дома, проклятый кровавик!

— Мама! — охнула Лея.

— Маг крови убил твоего отца, а ты привела в наш дом этого… — бушевала женщина. — Вон, я сказала! Убирайся! Не для тебя, кровавая тварь, я растила этот цветочек! Никакого брака! Лея, отойди от него немедленно!

— Я уйду с ним, — девушка сжала ладонь Алвара и почувствовала себя увереннее. — Я люблю его, мама.

— Предательница, — прошипела Вилара. Лицо её исказила ненависть. — Неблагодарная дрянь! Интересы семьи для тебя — пустой звук. Ты предаёшь память отца!

Близняшки, перепуганные криком матери, забились под стол, не забыв, правда, стянуть по бутерброду. А женщина продолжала бушевать:

— Ты всегда думала только о себе, Лея! Вместо того, чтобы смиренно принять свою судьбу и взять на себя обязательства по выплате долга, ты предпочла трусливо сбежать! Думаешь, мне было просто решиться отдать тебя энайке? Но я думала о нашей семье, о твоих сёстрах, о том, что мы не переживём зиму, — она всхлипнула. — А ты сбежала, не думая о том, как это скажется на нас…

— Я пересылала тебе почти всю стипендию, — девушка едва не плакала. — Я не хочу торговать собой, когда есть честные способы рассчитаться с долгами. А сейчас Алвар готов помогать нам. Мы любим друг друга.

— Я никогда не приму мага крови в семью! — взвизгнула Вилара. — И тебя прокляну, если посмеешь с ним остаться. Готова окончательно предать семью ради кровавой твари?

По щекам Леи текли слёзы, она до боли сжимала ладонь Алвара, чувствуя его молчаливую поддержку, и голос её прозвучал тихо, но твёрдо:

— Я не предаю семью. Но и любимого человека тоже не предам в угоду твоей ненависти. Мы уходим.

— Ну и катись, неблагодарная дрянь! — мать подскочила к двери. — Только не думай, что я тебя с пузом на порог потом пущу, когда он тебя бросит!

Лея держалась из последних сил, чтобы не зарыдать в голос. Слова матери ранили острее ножа. Вилара проследила, как они выходят за калитку, и напоследок припечатала с порога:

— Надеюсь, у тебя хватит совести не забывать о сёстрах и продолжать ежемесячные переводы?

— Не беспокойтесь, госпожа Вьер, — почувствовав, как вздрогнула и ещё сильнее сжала его руку Элея, ответил Алвар. — Я прослежу, чтобы мои будущие юные родственницы ни в чём не нуждались и жили в безопасности.

Вместо ответа Вилара захлопнула дверь. Лея всхлипнула, дрожа, словно в лихорадке. Алвар повёл её прочь, обнимая за плечи, спеша уйти подальше от негостеприимного дома прежде, чем невеста окончательно впадёт в истерику. Разговаривал с ней, вдохновенно неся какую-то чушь, вплоть до пересказа экзаменационных билетов по предмету «Внешнеэкономические связи империи Ардан», понимая, что Лее важно просто слышать его голос, понимать, что она не одна.

Извозчик как раз успел пообедать и, стоя у входа в трактир, раскуривал очередную самокрутку. Покосился на подходящих клиентов, отметил расстроенное личико девушки, заледеневший взгляд мага и понятливо запрыгнул на козлы. Алвар помог Лее подняться в карету, предупредил:

— Я на минутку зайду в трактир.

Девушка безучастно кивнула. Парень вернулся быстро, неся тёплый плед и термос с горячим чаем. Трактирщик вначале отказывался продавать такие нужные сейчас магу крови вещи, но пять золотых сотворили чудо. Алвара не волновало, что на эти деньги ушлый владелец заведения купит десяток пледов и два десятка термосов. Лее было плохо, и парень отдал бы и больше, лишь бы хоть немного унять боль, терзающую душу его любимой.

— Если хочешь, доедем до ближайшего города и уйдём в Ардан порталом, — предложил он, садясь рядом с невестой и заботливо укутывая её пледом.