Ланиакея

Глава 2

В понедельник «Ланиакея» встречала нас непривычной пустотой коридоров и тишиной в кабинетах. В аудитории на первом этаже нас собралось всего пять человек антиперцепторов — Вадима Мартынова с нами не было и все знали, что он уже не вернется, — растерянных, встревоженных и совсем не обрадованных новостями.

Я была среди них.

Нестор и я были, пожалуй, наименее растерянной частью группы. Маковина сидела ни жива, ни мертва, Струтинский обкусывал кончик ручки, уставившись куда-то в стену, Коротких постоянно переводил взгляд с меня на Нестора и обратно, как будто пытался прочитать наши мысли.

Денис вошел в аудиторию, как обычно, ровно в восемь, поприветствовал всех — его взгляд задержался на мгновение на золотой змейке у меня на груди — и без лишних предисловий приступил к делу.

— О причине вам известно, так что не будем терять время. Совет по этике предоставил программу, она дополнена с учетом случившегося. Основной акцент будет сделан на комбинированную подготовку к работе в Надзоре и на защиту от общего фатального воздействия шестой категории, которую вы будете отрабатывать со мной. Далее, — продолжил он после небольшой паузы, — работа по ситуации. Вопросы?

— Мы будем работать с опергруппами? — спросила Маковина. — Ездить на вызовы и все такое?

— Нет. У вас троих будет два или три дежурства с оперативными группами, но потом вы будете работать в составе подразделения усиленной охраны в Центре реабилитации. К непосредственному выполнению боевой задачи, связанной с морталом, привлекаются только Левин и Голуб, — сказал Денис, включая проектор, и на экране позади него тут же возникло трехмерное изображение мозга. — Времени у нас мало, так что начну сразу с опроса. Принципы антиперцептивного процесса при отражательной технике блокирования воздействий высшего порядка. Голуб.

До самого обеда у нас шел жесткий семинар по высшим воздействиям. Мы оставались в аудитории даже на перерыве, обсуждая между собой все то, что нас могло ждать, и если мужская часть группы сохраняла спокойствие и приняла новости стойко, то Маковина, казалось, была готова разрыдаться.

Особенно после того, как Коротких стал возмущаться крутым попадаловом, в котором мы вдруг оказались.

— Лесь, ты как будто только сейчас поняла, куда подала заявление, — сказал Струтинский, когда в середине конца второй пары Денис вышел из аудитории, и мы остались впятером. — Нас же к этому готовят с первого дня. Производственная практика всегда включает минимум одну боевую задачу, ты разве не знала?

— А как насчет боевой задачи с участием преступника-мортала? — спросила она, сжимая на столе руки. — Вам, универсалам, повезло, конечно, вы уже много знаете, но мы... Я не очень-то уверена.

Тогда зачем ты подписывала согласие, если так боишься работы, для которой и готовилась?

Я промолчала.

— Вы должны заниматься с нами дополнительно, ты и Голуб, — сказал Коротких, и мы с Нестором посмотрели на него. — Ну чего вы так уставились? Мы изначально с вами в неравном положении, как ни крути. Все же знают, что вам давали больше материала, а тебе, Нестор, так вообще. В «психушку» нас не пустят, но можно выбрать место, собраться...

— Ты «Гарри Поттера» перечитал в детстве? — спросил Нестор. — Какое «выбрать место», какое «собраться»? Несанкционированное применение способностей психопрактиком без квалификации — это раз. Вылетим из школы на счет «два», уж поверь.

— Я бы хотела, — сказала Маковина. — Нестор, что вам стоит? Я поговорю с нашими морталами, они помогут.

А как же «мой импринт говорит»? Я не была уверена, что Малевский одобрил бы такое.

— Я против, — сказала я, когда они повернулись ко мне.

— Отрабатывать «шестерку» морталов сразу без блокиратора на подстраховке и хилера глупо, — сказал Нестор, давая понять, что и он против. — Вы знаете Кодекс не хуже меня. И остальные тоже. Вряд ли они станут подставлять себя и преподов.

— Папу боишься подвести, — сказал Коротких, и Нестор заметно покраснел. — А ты, Спрут, чего молчишь?

— Я пока воздержусь, — сказал Струтинский, но от него я другого и не ожидала.

Женя всегда был осторожен до крайности. Прозвище «Спрут», которое он получил в конце прошлого года, было следствием не только созвучия с фамилией. Как утверждали психодиагностики, антиперцептивный колпак Струтинского был похож на спрута, обхватывающего защищаемых им людей серебристо-черными кольцами. Кому-то город и романтические парочки по улицам, а кому-то — морские чудовища. У каждого из нас были свои антиперцептивные тараканы.

— Давайте дождемся хотя бы первого дежурства, — сказал он. — А, кроме того, Лесь, никто не выкинет нас из лодки, как слепых котят, и нас наверняка будут страховать…

Вошел Денис, и он замолчал.

И, возможно, затею Коротких и Маковиной я бы назвала попыткой скрыть трусость перед лицом первой настоящей опасности, если бы уже в четверг мы не узнали о результатах экспертизы по воздействию, оказанному на тех людей.

Гистологический анализ (прим. — лабораторный анализ образцов тканей, микросрезов органов, проводится с целью выявления патологических изменений) показал множественные кровоизлияния в различные участки мозга, и картина была характерной для поражений, вызванных потоком частиц-волн Телле.

Не оставалось сомнений. Тех людей точно убил мортал.

Но это было еще не все. В мозгу единственного выжившего обнаружили следы воздействия амнестика. Двадцать лет жизни были стерты мановением призрачной руки, превратившей взрослого антиперцептора-профессионала в десятилетнего мальчишку.

Сравнив воздействие, оказанное на Кристи, с тем, что было оказано на жертву нападения пятого февраля, эксперты пришли к однозначному выводу.

И там, и там действовал один и тот же психопрактик.

Психопрактик, с которым в ту морозную декабрьскую ночь, возможно, уехал из ресторана «Рембрандт» мортал Джек Аткинсон.