Ланиакея

Глава 8

С утра от Нестора вестей не было. Он молчал, я забивала в поиск «14 человек, Денис Вагнер, убийство»... Интернет тоже молчал. Я набирала номер Нестора — он не отвечал, сбрасывал, был недоступен, и я уже почти решилась позвонить Денису, когда....

«Четырнадцать человек найдены мертвыми во дворе многоэтажного дома в Марьино. Еще один находится в критическом состоянии. Денис Вагнер, Алина Кирьянова-Крот», — откликнулся поиск на мой запрос, и в глазах у меня потемнело, когда я открыла статью и уловила краем глаза ее содержание.

Фото Дениса и его антиперцептора, рыжеволосой Алины Кирьяновой-Крот, огромное, на половину страницы, было взято откуда-то из старого источника, но ниже шла ссылка на свежее видео, сделанное кем-то из народных умельцев и выложенное в Интернет с личной страницы в соцсети. Я боялась читать, я боялась смотреть… но все же нажала на стрелочку, и началось воспроизведение.

Возле многоэтажки-новостройки собрались машины скорой помощи, полиция, Надзор и еще какие-то службы, каких я не знала. Шесть черных мешков с телами лежали у тротуара, на каталке мимо снимающего провезли совершенно неподвижного человека с капельницей в вене — видимо, тот самый выживший. Глаза его с разными по величине зрачками, на мгновение попавшие в кадр, были страшными.

Денис и Алина стояли в окружении полицейских и других МАП, дожидаясь, пока все закончится; я видела, что она в трансе и держит антиперцептивный колпак над столпившимися вокруг людьми. Сам Денис выглядел так, словно все происходящее его совершенно не волновало. Сердце мое наполнилось тоской и облегчением оттого, что с ним все в порядке.

Вездесущие журналисты уже расставили вокруг камеры и пытались прорваться поближе к тем, кто мог дать им материал для большой сенсации, вопросы даже не задавались — выкрикивались теми, кто успевал подойти поближе.

— Денис, вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

— Нет.

— Что конкретно стало причиной смерти этих людей? Вы сможете рассказать нам детали?

— Нет.

— Алина, может, вы? Что произошло внутри? Это было смертельное воздействие? Это как-то связано с пропажей Джека Аткинсона?

— Я не могу давать информацию… — начала она.

— Без комментариев, — сказал кто-то очень властно, и камера метнулась в сторону полного седовласого мужчины в форме Надзора. — Уберите-ка их подальше, едет труповозка.

Полиция оттеснила снимающего и остальных в сторону и сюжет кончился.

Я просмотрела текст новости, и там было сказано мало. По информации, полученной от «источника, пожелавшего остаться неизвестным», анонимный звонок поступил в полицию вечером. Звонивший сообщил, что слышал крики во дворе дома, адрес которого указал. Прибывшая опергруппа обнаружила на тротуаре и детской площадке возле дома №11/2 по улице Т... тела четырнадцати человек и одного живого, но в состоянии после сильнейшего эмоционального потрясения. По информации все того же источника, все четырнадцать жертв были убиты морталом, но официального сообщения пока не было.

Я не понимала, что происходит. Этот дом находился буквально в квартале от Центра реабилитации, где восстанавливала память единственная свидетельница исчезновения Джека Аткинсона — Милана, она же Кристи. И пусть это могло быть натуральным совпадением, вложенная мне в голову вопросом репортера мысль о том, что может оказаться не так, на мгновение ужаснула.

Я подскочила на кровати от раздавшегося вдруг телефонного звонка, и нажала на «прием», даже не взглянув на экран. От звука голоса, который я не слышала вот уже три недели, телефон едва не выпал у меня из рук.

— Голуб, — сказал Денис самым официальным тоном, который я когда-либо у него слышала. — Добрый день.

— Добрый, — выдавила я.

— Вам сообщили новости? Знаете о том, что случилось?

«Вам?» «Знаете»? И только тут я вдруг очнулась и услышала на заднем фоне голоса людей, разговаривающих на повышенных тонах: как будто бы Чесноков, кто-то другой очень едкий и властный, женщина, пытающаяся всех перекричать...

— Да, Денис Николаевич, — сказала я уже тоже официально, и обращение прозвучало страшно неестественно, будто я разучилась называть Дениса по имени-отчеству. — Мне сообщили. Я знаю.

— Ситуация такова, — продолжил он все так же отстраненно, — что гибель четырнадцати человек в результате мортального воздействия шестой категории привлекла к психопрактикам внимание всей страны. Надзору ввиду экстремальности ситуации разрешено привлечь к расследованию этого убийства все доступные средства, и, с одобрения Совета по этике, решено вызвать и вас. — Он замолчал, когда Чесноков заорал что-то особенно громко. — Вы, Голуб, как обладатель сверхбыстрого транса, и Нестор Левин, как антиперцептор седьмой категории, были отмечены особо.

— Особо, — повторила я медленно. Мне не нравилось соседство слов «Совет по этике» и «особо». От них было можно ждать чего угодно. — Что это значит?

— Пока остальные будут обеспечивать безопасность Кристины Пучковой, вы и Левин будете участвовать в мортально-антиперцептивных парах и выполнять прямые поручения главы Надзора, — пояснил Денис. — Сегодня я отправлю вам бланк согласия на работу в условиях, сопряженных с риском для жизни. Голуб. Это будет ваш последний и единственный шанс отказаться... и пока вы еще имеете на это право. — Он помолчал, я тоже молчала, хоть и хотелось так много услышать и сказать. — Я хочу, чтобы вы хорошо подумали. Если откажетесь, если решите, что вам это не по силам — вас никто не осудит.

Лицо Кристи с окровавленным подбородком мелькнуло перед моими глазами, а следом за ним — лица Джека Аткинсона и того выжившего сегодня человека с разными глазами.

— Нет, — сказала я, точно зная, какого ответа ожидают от меня и Нестора наши кураторы. — Я соглашусь.