Забудь о любви

— Уверена? — Богдан бросает на меня внимательный взгляд.

— Да. Я пообещала Сергею, что не расскажу о похищении. Придумаю какую-то ложь во спасение, притворюсь дурочкой.

— И он на это купился?

— Как видишь. Он всегда был немного туповат, — дотрагиваюсь до затылка. Больно. Там теперь огромная шишка. — Он угрожал мне, толкнул, когда я пыталась сопротивляться. В конце концов, он меня похитил! Это я ничем оправдать не могу. Пусть гниёт в тюрьме.

Богдан паркует машину возле нашего дома, но выходить мы не спешим. Смотрим друг на друга, глаз отвести не можем. Богдан дотрагивается до моей руки, гладит запястье кончиками пальцев. Я вижу на его лице следы недавней тревоги, глаза до сих пор взволнованные, челюсти плотно сжаты.

— Ты переживал? — спрашиваю тихо.

— Я никогда не чувствовал себя настолько бессильным, — отвечает он, склонив голову. — Дерьмовое ощущение. Врагу не пожелаешь.

— Прости меня. За всё. Я столько тебе наговорила лишнего… Сама не знаю, что на меня нашло. Понимаю, что веду себя неправильно, что так делать не стоит — но всё равно продолжаю.

— Не стоит, Лия. Забыли.

— Я должна тебе это сказать. Я очень упрямая, мне сложно признавать свои ошибки. Я… чувствую свою ничтожность по сравнению с такой девушкой, как Агата. Дело не в доверии, дело во мне… Я не знаю, как себя вести рядом с тобой, как удержать, как доказать тебе, что ты не зря на мне женился.

— Не нужно ничего доказывать. Я и так всё знаю, — улыбается Богдан. Черты его лица смягчаются, голос звучит тепло, почти интимно.

— Пойдём уже домой, — бормочу я, отводя взгляд. — А то снова расплачусь!

— Окей, уговорила.

Первым делом я иду в душ, хочу смыть с себя чужой запах. Остервенело тру тело мочалкой, кажется, что на мне до сих пор остались следы от бесцеремонных прикосновений Сергея и Вована. В дрожь бросает, как только вспоминаю этих двоих. Но раз за разом повторяю: «Я дома, с Богданом. Всё хорошо. Я справилась». Мне становится немного легче.

Сколько дней пройдёт, прежде чем я забуду о похищении?

Не знаю, не хочу об этом думать! Выхожу из ванной, сразу же утопаю в объятиях Богдана.

— Тебе нужно поспать, — говорит он, осторожно прикасаясь к моей голове. — Больно?

— Немного. Я ударилась о раковину. Не страшно.

Богдан делает глубокий вдох, качает головой. Цедит сквозь зубы: «Мерзавец». Я пытаюсь успокоить его, встаю на цыпочки и касаюсь губами суровых губ. Он отвечает на мой поцелуй с трепетной нежностью. А потом мы ложимся в кровать. Богдан укрывает меня одеялом и обнимает.

— Я боялась, что потеряла тебя, — шепчу.

— Мне тоже было страшно. Очень.

— Давай больше никогда не ссориться?

В ответ он лишь усмехается. Глупая просьба, сама знаю.

— Ладно, — вздыхаю я. — Давай хотя бы до свадьбы не ссориться. Идёт?

— Идёт, — соглашается Богдан и целует меня за ушком. Жмурюсь от счастья. — Только свадьбу надо перенести.

— Что? Зачем? — испуганно спрашиваю я.

— У тебя сотрясение, Лия. Ты должна отдохнуть, восстановить силы. Свадьба подождёт.

— Но я уже настроилась…

— Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание на церемонии, — произносит Богдан упрямо.

— Не упаду. Разве что от волнения и чрезмерного счастья, — возражаю я. — Нет, свадьба должна состояться. Я хочу быть твоей женой.

— Ты уже несколько дней моя жена.

— Это другое.

— Лия…

Не хочу слышать его аргументы, поэтому крепко обнимаю Богдана, целую его лицо, шею, зарываю пальцы в его волосы.

— Со мной всё хорошо. Я не хочу откладывать свадьбу из-за каких-то придурков. Вован, Серый, Асманов — они все не стоят того, чтобы из-за них переносить столь важное событие. Не надо, Бо.

— Как ты меня назвала?

— Бо. Не нравится?

— Пока не понял, — но он так широко улыбается, что сомнений не остаётся — ему по душе такое обращение.

Ну не Бодей же его называть. Ему это имя не подходит. А вот Бо звучит необычно.

— Так что, сыграем свадьбу? — задорно ему подмигиваю.

— Да, — подумав немного, соглашается он.

Я снова обнимаю Богдана, втягиваю запах его кожи, жмурюсь. И говорю, пока во мне достаточно смелости и адреналина:

— Знаешь, что я поняла, пока ехала в машине со своими похитителями?

— И что же?

— Я влюбилась в собственного мужа. Представляешь?

Дыхание задерживаю от волнения, по спине бегут мурашки. Я так боялась признать свои чувства, а сейчас испытываю радость от того, что нашла в себе силы открыться Богдану.

— С трудом. И когда это произошло? До нашей росписи или после?

— А это важно?

— Чертовски! — усмехается Богдан.

— Да ну тебя, — отпихиваю его руку, а потом заливаюсь смехом, когда он нагло подминает меня под себя и целует в шею. — Отпусти!

— Не дождёшься, — нагло улыбается он.

— Ну и ладно, — с радостью сдаюсь.

В его плену я быть согласна.