Правило запрета

28. Люси

Я лежу в постели с открытым окном, чувствуя себя ребенком, ожидающим появления Санты. Но это же смешно, правда? Купер не собирается влезать в мое окно. Это было бы безумием. У меня даже нет дерева, или решетки, или чего-нибудь еще, на что он мог бы взобраться. Так что, если он не Питер Пэн и не может улететь со мной в Неверленд, я не думаю, что он появится сегодня вечером. Может быть, он действительно просто хотел, чтобы я наслаждалась хорошей погодой.

Или…

Подождите… Это был звук? Это определенно был звук.

Я подскакиваю на кровати и прижимаю одеяло к груди. В моей комнате темно, единственный свет исходит от луны, и внезапно мне становится страшно. Буги-монстр определенно существует, и он собирается залезть в мое окно.

АХ! Сейчас надвигается тень, и если я обмочу эту кровать, я никогда себе этого не прощу. “Купер?” — сердито шепчу я. “Лучше бы это был ты! Клянусь, если это не так, и тот, кто сейчас входит в мою комнату, убийца с топором, который убьет меня в этой постели, я вернусь и буду преследовать тебя ужасающими способами до самой твоей смерти!”

Знакомый низкий раскатистый смешок Купера омывает мою кожу, и по ней бегут мурашки. Есть что-то такое в том, чтобы слышать этот смешок глубокой ночью при ограниченной видимости, от чего у меня по телу пробегают мурашки. “На этот раз тебе повезло. Топор был слишком тяжел, чтобы подниматься по лестнице, поэтому я оставил его в грузовике.” Купер перекидывает длинную ногу через подоконник и просовывает голову внутрь. Теперь он в моей комнате, и я не могу отдышаться.

“Ты принес лестницу?!” Наверное, хорошо, что моя комната находится в задней части дома, где ее никто не увидит.

“Чертовски высокий. Не буду врать, я немного испугался, поднимаясь по ней.”

Стая диких лошадей пронзает мою грудь. Это нормально, верно? Я не умираю?

Купер осторожно закрывает окно, и теперь мы заперты здесь вместе. На мне недостаточно одежды. Моя футболка и шорты для сна слишком тонкие; я чувствую, как сквозь них продувает ветерок. И Купер идет к моей кровати. О боже, он идет к моей кровати!

Я заставляю себя проглотить комок в горле, наблюдая, как приближается его мужской силуэт. Я подскакиваю к дальней стороне кровати, но это всего лишь крошечный матрас королевского размера, поэтому, когда Купер и его большое тело садятся сбоку, я катлюсь к нему, как шарик.

“Что ты здесь делаешь?” — шепчу я, прижимаясь спиной к изголовью кровати.

Я слышу улыбку в его голосе, когда он говорит: “Ты бы не стала проводить со мной время сегодня вечером в присутствии Дрю. Я хотел поговорить с тобой еще.”

“Так ты здесь только для того, чтобы поговорить?”

“Мммм”, - говорит он, наклоняясь вперед и прижимаясь мягким, медленным поцелуем к моим губам.

Это не разговор.

Купер хватает меня за лодыжки и тянет вниз, так что моя голова соскальзывает со спинки кровати на подушку. Затем он забирается на кровать и нависает надо мной, поставив локти по обе стороны от моего лица. Даже в темноте я вижу его прекрасную улыбку.

“Ты бы видела, как широко раскрыты сейчас твои глаза”, - говорит он со смешком в голосе. Он опирается на локоть, чтобы провести большим пальцем по моей скуле. “Я не знаю, как ты их так широко открываешь. Ты как сова.”

Я, по сути, деревянная доска. Мои руки приклеены к бокам суперклеем, а спина такая жесткая. Я не двигаюсь. Я не дышу. Я боюсь, что если я это сделаю, Купер растворится в воздухе, и я пойму, что все это было чудесным сном.

“Купер…”

“Люси…”

Он наклоняет голову и целует меня прямо под мочкой уха. Мои плечи тают, и я вздыхаю. Его губы теплые, а тело тяжелое, и я чувствую себя в такой безопасности. Нигде — ни в одном месте — я не хотела бы быть лучше, чем здесь, с этим мужчиной.

Осторожно я провожу руками вверх по его рукам и по мышцам его плеч. Я чувствую каждую вмятину и выступ и не могу поверить, что прикасаюсь к нему. Рука Купера скользит под мою спину, чтобы прижать меня к себе, в то время как его поцелуи движутся вверх по моей челюсти к моему рту. Он парит там, его губы оставляют нежные теплые искры на моих. Его сдержанность неземная, парадокс. Крепкая хватка его руки, обвивающей меня, является прямой противоположностью легкому прикосновению его губ.

Я глубоко вдыхаю, вдыхая запах Купера и позволяя его запаху окутать меня. Это его только что принятый душ, мужественный запах — тот, в котором он должен быть спонсором и сниматься в рекламе, стоя в полотенце, с блестящей от влаги грудью в раздевалке, держа в руках зеленый флакон для мытья тела и получая за это миллион долларов.

“Ты снова нюхаешь меня?” — спрашивает он, щекоча мои губы, когда говорит.

“Арестована”.

Он отрывает свои губы от моих, чтобы уткнуться головой мне в шею, и я слышу, как он шумно дышит. “Мммм. Я наконец-то выяснил это, — говорит он, оставляя теплый поцелуй на моей ключице.

“Выяснил что?”

“Как ты пахнешь”. Он делает паузу и вдыхает еще раз. “Фрут Лупс”. Я подавляю смех в горле и чувствую, как моя улыбка касается обоих моих ушей. “Это Фрут Лупс, не так ли? Все это время я думал что это духи, но ты просто ешь много хлопьев, не так ли?”

”Я съела миску минут десять назад". Я использую все свои силы, чтобы сдержать смех, чтобы не разбудить весь дом.

“Мммм, так и думал”. Похоже, он тоже улыбается.

Он наклоняется и снова целует меня, но на этот раз не так нежно. Это просто еще немного. Он отстраняется и замирает, глядя на меня сверху вниз. Поэтому я приподнимаюсь со своей подушки и целую его — еще немного. Это дразнящая игра туда-сюда, в которой один выигрывает у другого противника… пока это больше не перестает быть игрой, и губы Купера наклоняются к моим, и мы теряемся в этом глубоком поцелуе. Это такая страсть, какой я, кажется, никогда не испытывала, и все же это все еще просто поцелуй. Его рука все еще крепко обнимает меня, а другая глубоко заплетена в мои волосы, но он не исследует.

Знает ли он, как сильно я это ценю? Я чувствую себя в безопасности. Я чувствую себя неуправляемой, но в то же время все еще держу себя в руках. Купер знает мою историю, знает, что я ни с кем не встречалась с тех пор, как родился Леви, и он так нежен с моим сердцем, что мне больно. Многие мужчины поторопились бы с этим, подталкивая меня вперед к конечной цели, которая эгоистична и мимолетна. Купер настроен на низкий и медленный. Иметь такого сексуального и сильного мужчину, который может быть только нежным и терпеливым, — это опьяняет. Я хотела бы отправить этот момент назад во времени, к самому себе в молодости, когда я была безнадежна и думала, что мир состоит только из эгоистичных свиней, и прошептать: "Просто держись, там есть хороший человек".

Я провожу руками по затылку Купера, запуская их в его волосы. Он издает звук, от которого внутри меня чиркает спичка, и теперь я не думаю, что мы будем много разговаривать сегодня вечером. Наши поцелуи становятся голодными, и я думаю, что мир снаружи может сгореть дотла, а я бы этого не заметила. Я настроена только на Купера, его прикосновения, его губы и его дыхание. Его рука перемещается на дюйм к моему животу, и мой живот сжимается. Мысль поражает меня, как пушечное ядро, и я отрываю свои губы от губ Купера.

Почувствовав мое внезапное беспокойство, он останавливается и отстраняется. "Что не так? Слишком быстро?”

“Я мама, Купер”.

Он молчит секунду, ему нужно переварить эту резкую перемену… во всем, затем он издает короткий хриплый смешок. “Да, Люси, я знаю это”. Его большая рука поднимается, чтобы обхватить мое лицо. “Я прекрасно осведомлен о твоем материнском чувстве”.

“Нет, я имею в виду…У меня есть тело мамы. Серьезно. Это не то же самое, что те тела в двадцать с чем-то, к которым ты, вероятно, привык.”

“Тебе двадцать с чем-то”, - говорит он в качестве контрапункта.

Однако меня это не останавливает от попыток отговорить его от этого. “В моем животе есть эта мягкость, от которой я никогда не смогу избавиться, сколько бы приседаний я ни делала, и моя грудь определенно не такая упругая, как раньше”, - Мой голос дрожит, подбородок дрожит. Я полностью разрушаю этот романтический момент, но ничего не могу с собой поделать. Слова льются рекой, и я не могу их остановить. “Я чувствую, что во мне нет ничего такого, что было до того, как он появился у меня. У меня растяжки по всему животу и…

Купер прерывает меня простым, но сильным поцелуем. ”Люси". Он произносит мое имя, но больше ничего. Вместо этого его рука медленно перемещается от моего лица к пупку, где он нежно закатывает нижний край моей футболки, обнажая только мой живот. Мое дыхание застывает в легких, когда я смотрю, как Купер кладет свою теплую ладонь мне на живот и разводит пальцы от самого дальнего ребра до самого дальнего ребра. Даже в темноте я могу разглядеть, как его глаза смотрят на меня сверху вниз, и мне так сильно хочется спрятаться, притвориться, что ничего из того, что я сказал, не правда, и просто не снимать одежду до конца своей жизни. Но когда его большой палец нежно проводит по моей самой глубокой растяжке, и он улыбается, я расслабляюсь — я отдыхаю.

Он опускает мою рубашку обратно, прежде чем снова нависнуть надо мной, прижимая меня так, чтобы он мог смотреть мне прямо в глаза. “Ты прекрасна, Люси. Все в тебе. — Он дарит мне медленный, долгий поцелуй. “Сексуально”. Поцелуй. “Женственно”. Целует. “Сильно”. Целует. “Все, что я когда-либо мог пожелать в женщине”.

Слезы катятся по моим щекам, и Купер целует их. Я утыкаюсь головой в его шею и позволяю его весу и словам успокаивать меня, не осознавая до сегодняшнего вечера, насколько я на самом деле неуверенна. Он переворачивается на спину и притягивает меня к себе на грудь. Его рука гладит мои волосы, и еще одна слеза скатывается по моему лицу. Последние четыре года я успокаивала Леви, заботилась о его нуждах, жертвовала своими собственными желаниями и комфортом, чтобы убедиться, что его желания удовлетворены. Но сегодня вечером…Я тот, кто утешена.

Он больше ничего не говорит, и я тоже, потому что даже не знаю, что сказать. Все кажется слишком слабым, и я боюсь, что если скажу то, что на самом деле чувствует мое сердце, я отпугну его. Вместо этого я медленно провожу рукой по груди Купера, пока моя рука не останавливается на его подбородке. Я играю со своей любимой прядью волос, которая выбивается у него на затылке, и улыбаюсь, прежде чем положить голову ему на плечо. Я закрываю глаза, чувствуя тепло его кожи на своем лице и слушая его тихое ровное дыхание. Он хорош для меня, и я думаю, что я хорош для него.

Я не знаю, как долго мы лежим здесь вместе, моя рука крепко обнимает грудь Купера, а его рука нежно убирает мои волосы с лица, но это блаженство. В конце концов, засыпая, я думаю, что никогда его не отпущу.

На следующее утро солнце будит меня рано, и я прищуриваю глаза, разглядывая большую мужскую руку, перекинутую через мое плечо. Я целую его и улыбаюсь его загорелой коже, волосы на его руке щекочут мои губы.

Купер делает волнующий глубокий вдох, когда я переворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Поскольку все знают, что утреннее дыхание — это зверь, я собираю простыни в кучу и натягиваю их на рот, прежде чем пожелать доброго утра.