Вояжёр

Однако, Святослав все-таки не смог удержаться от шпильки:

— Сильные рода — это, наверное, ваш род? Голицыны?

— Почему сразу наш? — смутилась София, отводя взгляд. — Те же Румянцевы, Суворовы или Трубецкие, к примеру, очень влиятельны…

Антон заметно напрягся, услышав комментарий молодого Львова, и приобнял свою невесту за талию. Но все напряжение снял его младший брат. Михаил достал деревянную шпажку из внутреннего кармана пиджака, после чего вытянул перед собой и щелкнул пальцами. Шпажка словно испарилась из руки Михаила и тот весело объявил:

— Десять баллов команде Софии Остерман и Михаила Трубецкого.

— А… за что? — растерянно протянула София, непонимающе смотря на иллюзиониста.

— Мне — за фокус, — с легким поклоном и озорной ухмылкой на лице ответил младший Трубецкой. — Вам — за поверхностный, но правильный ход мысли. Несите книжку.

— Какую книжку? — все еще не могла понять София, что имеет в виду Михаил.

— Зачетную, конечно, — задорно ответил тот, разведя руки в стороны, — у вас автомат.

— Смотрю, какие-то вещи от бала к приему не меняются, — безразлично отметил Георгий, кинувбыстрый взгляд на говорившего ранее Трубецкого-младшего, — Но если серьезно, то София права. Империю пока не трясет, да и крупных конфликтов между родами в последние пару лет не было. Но лучше не будем о наших великих родах в их присутствии.

— Не поминай имя Божие всуé… — протянул Святослав и взял бокал шампанского у слуги, проходящего мимо с подносом.

— Всу́е, — поправила его София.

— Ну да, я так и сказал, — убежденно отреагировал Свят, делая глоток шампанского.

Михаил подмигнул Антону, после чего задержал ближайшего слугу, чтобы тот забрал у него пустой бокал. Георгий же только вздохнул чуть громче обычного.

— Эм, в общем… — София вернула разговор в прежнее русло, — и про соседство в Африке все верно. В Кении коренным народам под британцами хорошо не жилось. Татищевы даже одного из местных предпринимателей пригласили. Мы с ним, кстати, уже были представлены.

— Да, видел я этого кенчика, — мрачно бросил Святослав. — Если в этой дыре все такие, как он, то я сочувствую Иностранному корпусу.

— Святушка, нечего нашим бравым солдатам завидовать, — заверил Михаил и похлопал приятеля по плечу, отчего Свят немного вздрогнул, — Вон, Антон отслужил в Корпусе пять лет. Пусть он и скажет, завидовать им или сочувствовать.

— Ни то, ни другое, Миш, — воодушевился Антон, убрав руку с талии невесты и вновь взяв ее под локоть — Меня перевели из Иностранного корпуса два года назад, генерал Разумовский редко в прошениях отказывает. Так что не знаю, как там сейчас, но, думаю, в Найроби ничего не меняется. Сомалийские пираты нападают на гражданские суда, наемники разного пошиба делают набеги на деревни у нас и у соседей-британцев в Уганде, Танганьике и Южной Африке. Италия при этом вроде как ни при чем, хотя Сомали они держат крепко. А искатели, чтоб им пусто было, все лезут в пещеры у базы нашего геологического общества под Найроби.

— Ага-ага, бедное маленькое геологическое общество, — перебил брата Михаил с иронией в голосе, — Живут с леопардами и львами под боком. И с одним из трех конструктов Древних.

— Официально ни американцы, ни японцы о своих объектах на Аляске и Тайване не сообщали, — сердито проворчал Антон, — значит, и у нас геологи просто ищут что-то в местном потухшем вулкане…

— …А имперский Иностранный корпус просто помогает Татищевым контролировать удаленную от наших границ колонию, — ехидно закончил за брата Михаил.

— Не сильно-то он и имперский, — решил поправить старшего Трубецкого Георгий. — Ваш генерал Разумовский в один день сделает из солдат наемников, под стать сомалийским пиратам.

— Это ты сгущаешь краски, Георгий, — ответил Антон. — Иностранный корпус в Найроби расквартировали в шестьдесят пятом, еще при жизни императора Константина Николаевича. Он же, между прочим, и видел корпус как военную структуру, не связанную по рукам и ногам контролем начальников регулярной армии. Ну и Разумовский такого же мнения, как и покойный император: Корпус — это третья сдерживающая сила в помощь императору и личным армиям дворян. Не он первый командующий корпуса, не он последний.

— Это верно, — продолжил свою мысль Георгий. — Только в помощь ли, или в противовес? Ведь в корпусе те же солдаты с магией и без, только лучше и тщательней подготовленные. И те же дворяне, которым не сидится в империи, только инкогнито. Вот и вся третья колонна власти.

— Толковая армия, сражающаяся за свой дом и свои идеалы, всяко лучше, чем тот, кто просто подчиняется командам, потому что ему так сказали и дали денег, — уверенно парировал Антон.

— Или даже денег не дали, — ехидно подметил Михаил, поддерживая брата.

— Как скажешь, Антон, — развел руками Георгий, поняв, что с двумя Трубецкими ему не справиться. — Не хочу с тобой спорить. Просто того же Наполеона такие взгляды до добра не довели.

— Это ты к чему? — уточнил Свят, поворачиваясь к брату.

— Это я к тому, — со вздохом ответил Георгий. — что мсье Бонапарт создал империю, за которую его солдаты шли умирать. По большой любви, а не по принуждению. Французы сами создали свою избранность в огне революции, а Париж по итогу сделали настоящим культурным центром с салонами, общественно доступными парками и прочими благами цивилизованной империи. Вот только куда привели Бонапарта его идеи и массово набранные пять сотен тысяч солдат?

— В Москву, — в тон ответил ему Антон. — Только мы — и есть Москва. Да и Людовик Восемнадцатый свой трон вернул, а Бонапарт сгнил на острове где-то в Атлантическом океане.

Беседу юных дворян прервал усиленный магией голос слуги, который сообщил о том, что в скором времени объявят первый танец вечера.

Аристократы, пришедшие на прием, неторопливо разошлись по огромному парадному залу дворца Татищевых, освобождая его центр для танцующих пар. Казалось, что парадный зал способен принять еще в несколько раз больше гостей, и ни у кого все-равно не возникнет стеснения.

— Прошу меня простить, я и так оставил свою спутницу на слишком долгий срок. Если не приглашу ее на первый танец, она мне этого не простит. — Георгий, кивнул товарищам и удалился.

— Тебе тоже стоит найти себе пару на танец, — обратился Антон к Святославу, — дворянину никогда не помешает танцевальная практика, так скажем, в боевых условиях.

— А мне ты советы не даешь, — обиженно протянул Михаил, картинно поджав губы.

— Граф Львов, к сожалению, не нашел времени на посещение этого приема. Уверен, что он действительно занят, — настойчиво проговорил Антон. — А вот князь Трубецкой, твой отец, сейчас беседует с младшим сыном князя Румянцева. Судя по всему, их разговор подходит к концу. Могу попросить его дать тебе пару советов лично.

Михаил не стал спорить с братом и, схватив Святослава за плечо, потянул того в сторону от своего старшего родственника.

— Только танцы и никаких советов! — бросил он на ходу ухмыляющемуся Антону.

Когда юноши отошли в сторону, встав ближе к стене, Михаил остановился и обратился к другу:

— От советов отца я откажусь, а вот для друга мне совет не жалко. Поэтому слушай, — теперь Михаил заговорил еще тише, — с первым танцем я тебе помочь не могу, сам понимаешь, но вот потом постараюсь сделать так, чтобы тебе не пришлось просить разрешения на танец с Александрой у ее двоюродных братьев. Хорошо хоть, что ее батюшка занят переговорами в Италии, у тебя будет время добежать до кенийской границы, подальше от его гнева, в случае чего.

— Хорошая шутка, — радостно ответил Святослав. — А за помощь спасибо.

— Не за что. — Михаил хлопнул его по плечу. — А теперь извиняй, но дворянину нужна танцевальная практика в боевых условиях.

После этих слов Михаил покинул друга, и Святу ничего не оставалось, кроме как начать выискивать глазами Екатерину, с которой он приехал на этот вечер и которую собирался пригласить на танец.