Вояжёр

Глава 21

После разговора с поляком почувствовал, что возможность вернуть себе способность колдовать может занять еще больше времени. Точнее, не совсем себе, а тому телу, в котором я нахожусь. Если правильно понял, сгорание каналов случается довольно редко. Не знаю, насколько сильно помогут стандартные методы, и сможет ли пан хотя бы подтолкнуть меня в правильном направлении. С другой стороны, даже за те четыре года, что я провел в военной академии, мы почти не изучали и не занимались магией.

Конечно, были общие лекции, но конкретно тренировками со стихийной силой или, например, целительством маги занимались в индивидуальном порядке. А я чародеем и вовсе не являлся. Да и свободного времени как такового не было, учитывая четкий распорядок дня согласно старой пословице «тяжело в учении — легко в бою». То короткое время, что я проводил дома, тело и разум требовали отдыха, а не скрупулезного изучения потаенных глубин библиотеки Андрея Ростиславовича.

Было ли ошибкой с моей стороны не изучать магию? Вопрос хороший. И ответ на него неоднозначный С одной стороны, в мире, где архимаги оказались сильнее любого вида оружия массового поражения, не использовать что-либо настолько смертоносное кажется не самой умной идеей. С другой стороны, за двадцать шесть лет до переноса в этот мир я не чувствовал магию, ведь в моем мире ее просто нет.

А за четыре с половиной года в теле Святослава ситуация не поменялась ни на йоту: я до сих пор банально не ощущал ману, силу или энергию, как ее не назови. И хотя кажется, что зачастую в сражении солдата без магической силы и хоть сколько-нибудь стоящего чародея, скажем, выше первого ранга, шансов у магически неодаренного нет, на самом деле все не так просто. Чем сильнее маг, тем он своевольнее.

Про своенравность архимагов ходят легенды, которые я не раз слышал от других дворян в академии, как и про их малое количество. Как бы мне ни хотелось когда-нибудь стать сильным магом, передо мной всегда были проблемы более серьезные, чем что-то, чего я не вижу и не чувствую. Поэтому даже сейчас любое заклинание мне заменяет верный «Волнорез». Пусть не такой мощный, но не менее смертоносный.

Что касается возвращения магии медицинскими методами, общение с врачами также принесло немного пользы. Насколько квалифицированных специалистов не привлекал Андрей Ростиславович, итог любых обследований и тестов сводился к тому, что мне «потребуется длительный промежуток времени для восстановления».

Благодарю сердечно за такое удивительное открытие. Если и врачи, в том числе магически одаренные, не в состоянии оценить, сколько конкретно времени мне понадобится, чтобы ощутить ману, то и лично я предпочел сосредоточиться на насущных проблемах. В этом плане вполне можно довериться Яну, если уж он решил помочь мне вновь, ну или впервые (если быть честным с собой и отставить умения Святослава прошлого) ощутить магию. С такими мыслями я подошел к тренировочному центру, где мы договорились встретиться с паном.

Центр представлял собой трехэтажное здание с залами, кабинетами и аудиториями для проведения как тренировок, направленных на физическое развитие бойцов, так и лекций, брифингов. Офицерский состав имеет свободный доступ на территорию центра, поэтому я быстро сориентировался и направился в малый зал номер четыре, где поляк уже должен был ждать меня.

Когда вошел в зал, пан сидел на складном стуле у дальней стены и со скучающем видом листал книгу в зеленой обложке. Помещение предназначалось для тренировок и учебных спаррингов без использования магии, поэтому представляло собой обычный спортивный зал с отдельным помещением для хранение необходимого для тренировок инвентаря. Судя по выбранному паном месту, возвращение магии воздуха в это бренное тело сегодня не планировалось.

— Ага, Святослав! — с энтузиазмом воскликнул Ян, услышав мое появление, и захлопнул книгу, которую держал в руках, после чего пружинисто поднялся на ноги. — Проходи, присаживайся. Стул я для тебя принес, сам во время занятий сидеть не привык.

Я подошел к поляку и пожал протянутую мне руку, после чего уселся на стул, в котором до этого находился пан.

— Судя по выбранному тобой залу, сегодня великой и могучей магией воздуха попользоваться мне не доведется, — ехидно заметил я, поудобнее устраиваясь и морально готовя себя к долгой лекции.

— Ну-ну, не все сразу, мой юный друг, — слегка улыбнулся поляк, после чего его лицо вновь приняло серьезное выражение, — ты же не думал, что сможешь разбрасывать людей направо и налево стихией воздуха, словно голосом?

Пан и не ожидал от меня ответа, поэтому сразу же продолжил, начав медленно ходить передо мной из стороны в сторону, делая медленные уверенные шаги в ритм его речи.

— Поскольку я твердо убежден, что врачи уже не раз обсуждали с тобой возможные сроки восстановления и прочую несущественную информацию, к ней мы с тобой сегодня возвращаться не будем, — пан на секунду остановился и выразительно посмотрел на меня, — лишь отмечу, что поддаваться упадническим настроениям не стоит. Магия это не… как вы там русские говорите, «не пирожки с картошкой», а нечто гораздо более сложное и деликатное.

— Не уверен, что кто-нибудь так вообще говорит, — ответил я, усмехнувшись.

— Возможно, — поляк на секунду отвел взгляд, словно задумавшись, после чего спросил меня: — но для начала мне было бы интересно узнать, что лично ты думаешь о магии.

— Эм…, — немного замялся я, начав припоминать текст учебника по общей теории магии, который я мельком прочитал на первом курсе военной академии, — магия — это поток маны внутри человека, протекающий от ядра по каналам, прямо пропорционально размерам которых увеличивается…

— Нет-нет-нет, — прервал меня Ян, помахав перед собой зеленой книгой, — меня не интересует, как определил магию доктор Антипов, меня интересует твое собственное представление о магии. Ты ведь не страдаешь от амнезии, значит, можешь сопоставить свой собственный опыт использования магии и нынешние ощущения.

— Кхм, — я ненадолго задумался.

Нет, конечно, я наслышан в самых ярких красках о дуэли Святослава с Суворовым, кроме того не раз был свидетелем использования магии другими людьми, но сам на ней никогда сильно сконцентрирован не был, хотя изредка и подумывал о ее природе.

— Мне кажется, что магия… чем-то похожа на алгоритм. С одной стороны, его исполнителем является человек, ведь магия происходит из нашего ядра и течет по каналам внутри нас, как кровь по венам. Тогда актуальным является вопрос, действительно ли магия происходит именно из ядра? Почему она находится в спящем состоянии и активируется не с самого рождения? Хотя при выгорании каналов все кажется логичным: оно не способно пропустить магию через тело носителя и выбросить ее во внешний мир, значит пользоваться этим потоком энергии попросту невозможно.

Поляк не перебивал меня и продолжал слушать с ничего не выражающим видом замершей статуи эпохи Возрождения.

— С другой стороны, магия как наука, как мне кажется, базируется на десятках, если не сотнях аксиом, которые принято считать за устоявшиеся тенденции человеческой деятельности или за заданные в единственно возможном варианте последовательности, которые обязательно приведут к решению поставленной задачи, если возвращаться к сравнению с алгоритмом. Начальные условия у магов одинаковы, пути решения задачи очерчены, цели, если брать в расчет лишь магическую силу, идентичны — стать умелым ровно настолько, чтобы превзойти своих соперников. Вот только все как-то… линейно, что ли.

— Это все? — уточнил у меня Ян после короткой паузы.

— Ну… меня не пугают аксиомы, если честно. На них наука держится всегда и везде, как на синей изоленте. Просто по тем же учебникам создается впечатление, словно все предопределено. Как минимум, в магии разрушения. Конечно, к тем же вопросам ежедневно приходят люди и поумнее меня. Но если магия для человека выглядит как алгоритм, то в целом она напоминает мне бетонную стену. В которую эти самые умные люди долбятся головой, пытаясь пробить небольшую брешь и наконец сделать шаг вперед. Совсем небольшой для человека, но колоссальный для всего человечества.

Между нами повисла небольшая пауза, но затем Ян продолжил медленно вышагивать из стороны в сторону и обратился ко мне.

— Интересный подход. Как ты верно отметил, далеко не новый, но все же неортодоксальный. С твоего позволения мы не станем говорить о магии чересчур… математически, если позволишь. В твоем состоянии размышления о линейности, разветвленности или цикличности бесполезны. Бесполезны и преждевременны.

Ян вновь бросил на меня взгляд, однако я продолжал сидеть и внимательно его слушать, не выражая никаких эмоций от размышлений пана.

— Что точно не преждевременно, это духовная составляющая магии. Твои мысли ранее в определенной степени верны. Магия — это не просто набор инструкций, а ремесло. Искусство. Если можно было заставить кого-то медикаментозно вернуться к стихии после выгорания, к примеру, то подобное бы широко практиковалось, — здесь я не сдержал своего удивление, которое поляк уловил в моем взгляде. — Да, не удивляйся. Врачи и целители могут сделать достаточно, чтобы помочь человеку вернуть контроль над маной после серьезных травм. Но ключевое слово здесь — помощь. И при твоих серьезных травмах эта помощь может быть… скажем, ограничена.

В целом, я и сам постепенно понимал, что поставленный диагноз «выгорание магических каналов» по сути ни на йоту меня не приблизил к приобретению способности ощущать некогда знакомую Святославу стихию. Судя по словам Яна, дело не только в том, что я путешественник из Новой Москвы, который никогда не сталкивался ни с какими каналами, кроме грязных речушек нижней части города из прошлого мира. Сложности добавляла еще и степень повреждений. Поэтому диагноз банально не вел ни к каким утешительным прогнозам и срокам восстановления.

— Поэтому я бы предпочел оставить за бортом твоей лодки и медицину, и точные науки, и чужое понимание сущности такой колоссальной силы, как магия. Не считая собаки, конечно.

— Какой собаки? — недоуменно уточнил я.

— Это метафора, — ответил поляк и улыбнулся краями губ, — а теперь к делу. По твоему мнению, как вообще появляется магия?

— Ритуал на месте стихийной силы, стрессовые условия или пространная по своей сути отговорка про неожиданное самостоятельное проявление, — быстро ответил я.

— Хорошо, — утвердительно кивнул Ян. — И опять по учебнику. Но здесь я тебя не виню. Это действительно три способа, известных большинству дворян. Как ты считаешь….

— А меньшинству? — перебил я не успевшего задать свой вопрос Яна.

— М? — вопросительно уточнил поляк, переложив книгу из правой руки в левую.

— А меньшинству дворян известны другие способы появления магии? — повторил я свой вопрос, немного наигранно приподняв бровь.

— Я знаю, что ничего не знаю… — спокойно произнес пан и сделал небольшую паузу.

— Но другие не знают и этого, — не преминул я приглашением дополнить услышанные слова концовкой известной мне фразы.