Вояжёр

— Приятно познакомиться, мисс Львова. Ваша красота превосходит даже багровые отблески листьев красного клена в лучах заходящего солнца.

Екатерина смутилась, но ответила с иронией в голосе:

— Осторожнее, мистер Антао. Вы слишком выделяете оттенки красного в своих словах и образе, не всем дамам понравится такая яркость.

— О, но я ведь и без того выделяюсь, — ухмыльнулся Антао, после чего вновь взял под руку Татьяну, — к тому же, красный, бордовый и алый — цвета не только жестокости, но еще амбиций и страсти. Мне это по душе.

— Петухи, знаете ли, тоже красные, — ляпнул Святослав, после чего обратился к своей спутнице, — Катерина, я голоден, стоит воспользоваться советом Татьяны, пока не начались танцы.

Эдсон улыбнулся еще шире и изобразил неторопливый поклон. Татьяна же затараторила:

— Да. Да, конечно. Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома.

— Но не забывайте, что вы в гостях, — подметил Эдсон, бросив взгляд на Свята перед тем, как тот потащил едва сопротивляющуюся такому напору Екатерину ближе к левой стене зала и столам с закусками.

Остальные гости — их было довольно много — собирались в небольшие группы и вели беседы. Некоторые налегали на закуски, некоторые — на шампанское. Хотя до начала приема еще осталось немного времени, большинство дворян все же приехали заранее и сейчас расслабленно перемещались по залу, иногда приветствуя кого-то или переговариваясь друг с другом.

— Святослав, — с напором прошептала Катерина, — Думаю, стоит выразить почтение хозяевам и некоторым из гостей. Если ты не против, конечно.

— Я не против, конечно, — флегматично пожал плечами Свят. — Но я слегка голоден. А мы уже поговорили с хозяевами приема, так что теперь ты можешь и не держаться кавалера, выразив почтение всем желающим в этом зале. Хоть одновременно.

Екатерина одернула руку, неестественно скривившись и на мгновение испортив свое изящное аристократическое личико, после чего покачала головой и покинула Святослава. Голова же Свята была забита мыслями о том, какой из закусок угоститься первой, раз уж сегодня ему постоянно портили аппетит.

Но планам Святослава свершиться было не суждено. Он успел съесть одно канапе с форелью, авокадо, огурцом и оливкой и потянулся за вторым, когда за его спиной раздался громкий веселый голос:

— Святослав свят Андреевич! — после чего Святослава по правому плечу ощутимо хлопнула чья-то ладонь.

От такого толчка с деревянной шпажки Свята один за другим посыпались элементы канапе: кусочки семги и авокадо упали на стол, а огурец и оливка свалились под стол, причем последняя еще и куда-то укатилась. Святослав обернулся через правое плечо, держа оставшуюся в руках шпажку перед собой:

— Трубецк… — гневно начал говорить и сразу же запнулся Свят, поскольку за его правым плечом никого не оказалось.

— Ну прям картина Репина, Святушка. — раздался откровенно ироничный голос откуда-то слева.

Святослав резко развернулся через левое плечо и столкнулся нос к носу с обидчиком. А это был…

— Трубецкой, чтоб тебя! — выпалил Святослав. — Никогда не можешь нормально появиться. По-человечески. Все хи-хи, да ха-ха. И причем тут «Не ждали»?

— Нет, — уже откровенно рассмеялся Михаил. — тут скорее «Яблоки и листья». Но ведь ловко я тебя, а? Ведь я слева изначально и стоял. И плечо твое не трогал. А ты все вертелся и искал меня. Раз пять вокруг своей оси повернулся. Прям как юла. Я ведь так вечный двигатель смогу создать, пока ты крутишься и даешь электричество. Будет ветхий вечный двигатель на святой тяге.

— Все тебе шутки шутить, Миш… — проворчал Святослав, протягивая другу руку. Краем глаза он заметил, как один из слуг уже убирал остатки еды со стола. — … не успокоишься никак.

Судя по лицам присутствующих рядом дворян, на бурное приветствие молодежи они не обратили внимание. Или сделали вид, что не обратили внимания на очередные фокусы Михаила.

— Что могучим магам воздуха — шутка, иллюзионистам — практика, — с самым серьезным выражением лица поднял вверх палец левой руки Трубецкой, пожимая правой руку товарища. — Но вот шпажку ты мог из руки и выпустить, изверг. Она ж мне ладонь проткну… хотя, может и нынче за лишнюю мертвую душу какую-нибудь ссуду дадут…

Святослав резко одернул руку и уставился на свою ладонь, после чего быстро перевел взгляд на ладонь друга. Сам же Михаил сжал ладонь в кулак и с хитрецой поглядывал на Свята.

— Так ведь нет там ее больше, говорю же, — сказал Михаил, раскрывая ладонь и доставая левой рукой шпажку из внутреннего кармана своего пиджака. — А король-то голый! В смысле, души ж мертвые, нет их уже.

Святослав закрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов, лишь после этого вновь открыл глаза и ответил другу:

— Это, конечно, смешно, Трубецкой. Действительно смешно. Но мы не у тебя в гостях, чтобы ты свои трюки…

— Иллюзии! — поправил товарища Михаил.

— … хорошо, иллюзии, показывал. Мы на приеме, если ты забыл. Веди себя соответственно, черт побери!

На секунду в споре молодых людей наступило затишье. Михаил задумчиво крутил в руках деревянную шпажку для канапе, которую так и не выпустил после своего магического фокуса. А Святослав смотрел на лицо друга, выражавшее величайшую степень задумчивости, и сам наполнялся отрешенным настроением.

Из состояния стазиса друзей вывел камердинер, который объявил фамилию следующих гостей, приехавших точь-в-точь к времени начала приема: Суворовы.