Вояжёр

Константин Николаевич же, получив первую заморскую колонию, применил другой действенный метод, известный в отечественной истории как «кнут и пряник». В роли пряника служило право на владение землёй и ведение любого сельского хозяйства для кенийских коренных народов, а также налоговые послабления и льготы на двадцатилетний срок. Через некоторое время созданные при британцах резервации были расселены по территории страны в соответствии с предыдущим местом обитания. Казалось, что все стороны получили желаемое. Тогда при чём же здесь кнут? Как это часто бывает, вмешался случай.

В семидесятые годы двадцатого века неугомонное российское имперское геологическое общество решило подробнее исследовать новые земельные приобретения, отправив в Кенийскую Свободную Республику несколько экспедиций. Одним из мест назначения стала гора Сусва[15], щитовидный вулкан, расположенный в четырёх часах езды на северо-запад от Найроби. Основной точкой доступа для посещения горы является одноимённый город Сусва. Именно там были перевалочный пункт и временная база приехавших в Кению геологов. Вулкан с двойным кратером обитаем и в окрестностях водится множество диких животных: жирафы, зебры, леопарды.

У подножия горы находятся усадьбы масаи[16], местного этноса, и рекомендуется представиться главе семьи, если ваш маршрут их пересекает. На восточной стороне горы располагается сеть лавовых пещер, в которых при раскопках российские учёные обнаружили конструкт Древних, артефакт, который представляет собой гигантский многогранный кристалл бирюзового цвета.

В мире их насчитывается всего три, один здесь, второй на Аляске в Американских Соединенных Штатах, а третий на Тайване в Японии. Хотя, есть небольшая вероятность того, что остались не обнаруженные образцы. Эти кристаллы являются конструктами, уходящими далеко в землю, выполненными из материала, который по описанию очень похож на валорум из моего прошлого.

Такие образования обладают несколькими свойствами. Во-первых, их невозможно сдвинуть ни наукой ни волшебством, так как они глубинно связаны со своим местом расположения на энерго-магическом уровне, и именно поэтому потоки маны вокруг них особенно насыщены. Я, честно говоря, слабо себе представляю ману как феномен, так как увидеть её невозможно, нужно почувствовать. Но мои энергоканалы сгорели в дуэли четыре года назад, так что я был как один из слепых, пытающийся описать слона.

Во-вторых, вокруг трёх артефактов периодически открываются разрывы, через которые согласно теории магии и эмпирическим данным ведут в другие планы. Не могу отрицать того, что сильный маг действительно способен открыть портал в месте разрыва и создать «маяк» на той стороне, чтобы этот портал удерживать.

Его длительность зависит от силы волшебников и прочности маяка, так как «та реальность» всегда встречает безжизненными умирающими мирами, которые зачастую нестабильны. А вот на вопрос куда же на самом деле проникают маги точный ответ найти сложно. В другие миры, которые называют планами, на поверхность планеты в далёкой-далёкой галактике или всё же в симулированную реальность? Решения этой задачи пока не существует, но за конструкты борются не из праздного интереса.

На той стороне разрывов обычно лежат миры с повышенным магическим фоном, в которых можно найти артефакты или отработать техники на уровень выше и сложнее. Конечно, далеко забраться в подобные миры никогда не получалось, но если бы маг низшего ранга, послушник, провёл в подобном мире месяц, то он бы имел все шансы перескочить ранг ученика и стать подмастерьем.

Естественно, что это не означает такого же скачка по рангу для более сильных волшебников: адепт не станет магом, маг — волшебником, волшебник — мастером, а тот архимагом. Всё же для развития нужна не только практика при повышенном магическом фоне, но и техники с наставником. Да и большинство магов остаются адептами всю свою жизнь, не преодолевая этот рубеж либо из-за отсутствия таланта, которым не наградила щедрая родословная, либо из-за мирного образа жизни. В поместье можно отработать техники, но преодолеть границы собственных способностей можно лишь находясь в стрессовых условиях. И да осилит дорогу идущий.

Таким образом аграрная страна, находившаяся на грани восстания, стала важнейшей частью геополитического и магического пазла в конце двадцатого и начале двадцать первого века. Британцы пытались использовать дипломатические и обретённые родственные связи для получения частичного доступа к конструкту, но их усилия не принесли результата.

Казалось бы, пряник действительно оказался медовым и вкусным, так где же тогда кнут? Им является Иностранный корпус, созданный в 1965 году Константином Николаевичем. Официальной причиной стало поддержание общественного порядка в обретенной колонии в связи с возможными гражданскими волнениями коренных народов. На самом же деле, военное образование выполняет функции по охране вулкана Сусва и является гарантом безопасности от посягательств со стороны соседних колоний Италии и Франции.

Ещё в обязанности корпуса входит помощь местной полиции или пограничной службе при необходимости, хотя во всей красе он проявил себя как группа быстрого реагирования на открытие разрывов. Именно поэтому император наделил формирование вольностями немыслимыми для регулярной армии, что привлекло беглых или опальных магов и дворян со всей Российской Империи в ряды Иностранного корпуса, усилив боевой потенциал способными солдатами и офицерами.

Сегодня же попасть сюда можно только при окончании престижного военного училища или по рекомендации. Если быть точнее, то ни то ни другое не гарантирует зачисление в корпус, но повышает шансы.

С одной стороны, это связано с тем, что Иностранный корпус за пятьдесят лет существования смог сохранить свои вольности и привилегии. С другой стороны, генерал Разумовский, командир корпуса, ведёт рациональную внутреннюю политику. Например, офицерский и рядовой состав, не находящийся на дежурстве, при постоянной боевой готовности и отсутствии чрезвычайных происшествий может брать отгулы и выходные. Даты и время строго расписаны и за их нарушение или опоздание солдат будет нести ответственность вплоть до понижения в звании или увольнения из корпуса.

Ещё дворяне имеют право вернуться на родину в случае необходимости решения чрезвычайных дел рода и генерал очень редко отклоняет прошения. Девиз корпуса: «Sanguis meus pactio mea» или «Моя кровь — мой договор», а значит дворяне не только готовы пролить свою кровь на службе, но и должны чтить свою кровь, то есть свой род. Солдаты и офицеры расквартированы в центре Найроби, западнее делового района города. Десятки домов и часть парка были снесены и перестроены, а на их месте возникла военная база, сейчас больше похожая на миниатюру военного городка. Некоторым унтер-офицерам и офицерам позволяется снимать квартиру в городе, но попасть туда получится только в выходные.

Нахлынувшие мысли отступили, вытолкнув меня обратно в реальность, и я осознал, что смотрю на уже опустевший столик, а молодая пара исчезла без следа. Мда. Да сколько можно варить одну чашку кофе?

Едва подумав, что обещанная минута затянулась на все десять, я заметил официантку, с двумя бумажными кофейными стаканчиками, которые через мгновение оказались на моём столике:

— Ваш кофе готов!

Вообще бумажные они только по названию, а так в них внутри тонкая плёнка, чтобы бумага не размокла. Из пластика, конечно-же, что не очень экологично, ведь такие стаканчики не сдать на переработку, а пластик, хоть и в небольшом количестве, не разлагается. Но я уверен, что справлюсь за нас двоих.

— Спасибо, — поблагодарил я, аккуратно взяв горячие стаканы в руки и направившись вверх по лестнице. Главное — не споткнуться, иначе придётся ждать ещё минуту, ну или все десять, а организм требует кофеин здесь и сейчас.

Я поднялся на шестой этаж и тихо открыл дверь, однако необходимости в осторожности не было. Фэйт уже проснулась и сейчас просто сидела на небольшом диванчике в гостиной, которая, справедливости ради, также являлась и прихожей. Её хрупкая фигура в утренних лучах солнца, проникавших сквозь открытые жалюзи, казалась беззащитной и приковывала взгляд. Непослушные кудряшки спадали ей на лицо, а изысканно-тонкие черты не выражали только спокойствие. Однако живые ореховые глаза смотрели на меня с интересом.

— Рад вас видеть. — Я попытался изобразить шутливый полупоклон, несмотря на стаканы с кофе в руках.

— Так ты, кролик, который никого не боится, не сбежал? — игриво спросила девушка, сдвинув брови в притворном удивлении. Уголки её губ предательски поползли наверх.

— А ты не пыталась спрятаться так, что только лапки торчат наружу? — ответил я, поставив кофе на полку для ключей и прочей мелочи слева от входа.

— Если б спряталась, то меня мог бы найти кто-нибудь другой, — наигранно проворчала Фэйт, состроив обиженное личико.

— Ну, я тогда возьму барабан и начну бить в него, а когда меня спросят в чем дело, закричу: «война идёт!»

— Ха-ха-ха! — озорно рассмеялась девушка, продолжив меня подначивать. — Не знала, что ты не только смотришь кино и читаешь газеты, но ещё и увлекаешься детскими сказками.

— Сказка — ложь, да в ней намёк. Добрым молодцам урок, — легко парировал я.

— Ладно, ладно, — Фэйт, улыбаясь, развела руки в стороны, — сдаюсь. Приготовить тебе завтрак? Как раз успею до работы.

— Во-первых, солнце моё, — начал перечислять я, — ты сегодня в дневную смену, значит, в девять нужно быть в баре, а сейчас без двадцати. Во-вторых, мы вчера разогрели и съели последнюю порцию лазаньи, а оставлять что-то, кроме полуфабрикатов, в моём холодильнике чревато для этого самого чего-то. В-третьих, ко…

— Всё, всё, всё, — протараторила моя гостья и, грациозно поднявшись с дивана, порхнула ко мне в объятия, — Не бурчите, ваше императорское величество, я сейчас возьму кофе и побегу.

Через несколько мгновений она отстранилась, нежно поцеловала меня в губы, и, взяв стакан с кофе, вышла из моей квартиры. Несмотря на нежное послевкусие, легкая грусть затуманила мне разум. Мы знакомы меньше полугода и никогда не делились подробностями своего прошлого. Знаю, что Фэйт родилась в Могадишо, столице Сомали, закончила там национальный университет и перебралась к брату в Найроби пару лет назад. Она любит кофе, зарубежную литературу, карибский зук и, кажется, меня. Жаль, что я танцую только вальс.

— В-третьих, кофе-то остывает, — с лёгкой грустью в голосе произнёс я в опустевшую квартиру.