Ошибка исключена

* * *

А в это время Исламбек с группой всадников, которую составляли главари примкнувших к нему бандитских шаек, выехал из своего становища.

Он внимательно оглядел кавалькаду. Когда убедился, что ни один из вожаков не остался в ауле, пришпорил коня. Поездка обещала быть интересной. Не каждый день представляется случай насладиться расправой. Кроме мести, Исламбека, конечно, интересовало — что же стало известно Фаттахову о намерениях его отряда. Хотя, поразмыслив, он мог себя успокоить. Ведь до сих пор все, что узнавал Фаттахов, вскоре становилось известно и ему. Возможно, женщина в парандже, измена Гани — есть результат фантазии Сайтбая. Тот недолюбливал Гани, постоянно искал с ним ссоры. Убив недруга, он решил как-то оправдаться.

Исламбек свернул с дороги, пропуская вперед всадников. Сайтбай был вторым на лошади, трясся без седла, схватившись за широкую спину телохранителя курбаши.

— Не отставать! — сердито прикрикнул Исламбек и погнал коня. Надо было вернуться на свое место, так как движение группы непроизвольно замедлилось.

На дорогу, что вела к Хиве, можно было попасть, не заезжая в аул. Так они и сделали. В тени шелковиц всадники остановились.

— Веди, — сказал Сайтбаю Исламбек. — Если ты запомнил место.

Дорога просматривалась далеко вперед, она была пуста. Сайтбай испугался. С Гани он схватился где-то здесь. Сайтбай попросил телохранителя курбаши пустить лошадь по обочине. Сам принялся изучать следы, оставленные на дороге арбами, всадниками. Вот он похлопал телохранителя по плечу, прося остановиться. В этом месте пыль сохранила отпечатки следов, и отпечатки эти свидетельствовали, что люди оставившие их, топтались самым бессмысленным образом. Подъехал курбаши. Он все понял.

— Мне нужны трупы, — процедил он сквозь зубы. — Я должен убедиться, что Гани и старик, если он на самом деле существовал, не ушли к нашим врагам и не сообщили им о наших намерениях.

Сайтбай был растерян. Поторопился! Ну почему он поторопился! К Гани вернулось сознание, и ненавистный человек ушел... Куда?

— Женщина в парандже... — сказал Исламбек, — она может от всего отказаться, если мы явимся к ней с пустыми руками.

— Допросим... Я знаю, где она живет, — пролепетал Сайтбай.

С крыши дома Гани мог наблюдать за движением группы всадников. Вот они остановились на том самом месте, где ему пришлось схватиться с Сайтбаем. Бандиты, видно, пытаются понять, куда подевались убитые. Скоро они вернутся в аул. Здесь им придется опрашивать жителей. Не могли же трупы исчезнуть бесследно. Заодно попытаются найти таинственную женщину, скрывающуюся под паранджой. Сайтбай, несомненно, видел, как передавал ей записку его враг. Но Гани не знал, успел ли Сайтбай выследить, где живет Джамал. На всякий случай он захоронился в джугаре, напротив ее дома.

Как только станет ясно, что басмачам известно место жительства, выстрелом из винтовки Гани убьет Сайтбая. Этим он отвлечет внимание бандитов на себя. И некому тогда будет указать на Джамал.

Всадники развернули коней, стали медленно приближаться к месту, где затаился Гани. Намерения их стали очевидны. Красноармеец, выдвинув вперед винтовку, стал всматриваться в лица. Он не видел Сайтбая. Странно! Кто же тогда ведет группу? Может, они проедут мимо? Гани упустил нужный момент, а бандиты тем временем остановились у ворот нужного им дома. И только тут Гани заметил Сайтбая. Его до сих пор скрывал всадник, сидевший на лошади первым. Как же он забыл о том, что бандит ранен! Ведь потому он так поспешно и убрался к своим, даже не удостоверившись, убиты ли Гани со стариком.

Гани прицелился. Но спину Сайтбая закрыли сразу несколько басмачей. Входя в калитку, они выстроились в цепочку...

Мужчин в доме не оказалось, а женщин — три, каждая под паранджой. Из ичкари их привели в самую большую и светлую гостевую комнату.

С одной стороны — вооруженные мужчины с хмурыми лицами, с другой — безмолвные фигуры в черном. Все ждали, что скажет Исламбек.

— Приведите муллу, — приказал он. — Пусть откроет им лица, пусть назовет каждую по степени родства с хозяином.

Раздались одобрительные возгласы. Мудро решил курбаши! Не стал нарушать обычаев, предписанных мусульманину шариатом. Женщины остались стоять, а мужчины расселись, сбросив с сундука на пол одеяла, подвернули под себя поудобней ноги. Самое время освежиться зеленым чаем. Но кто его вскипятит и подаст? Придется перебороть в себе это желание. Достойно ли будет принять пиалу из рук отступницы!

Вошел мулла, согнулся у порога в поклоне. Маленького роста, отекший, с живыми глазами.

— Одна из этих женщин преступница, — Исламбек повел в сторону женщин рукой. — Мы обязаны ее наказать. Помогите найти ее, и вы отведете беду от невинных...

Мулла просеменил к безмолвным фигурам. Зная, что должно произойти, они не стали кричать, посылать проклятья богоотступникам. Слишком серьезны были намерения вооруженных людей, заполнивших комнату.

— Кому стыдно, тот может отвернуться, — произнес Исламбек. Но таковых не оказалось. Курбаши подал мулле знак. И вот сброшена первая волосяная сетка. Лицо женщины исхудалое, все в морщинах. Она отвернулась, по щекам ее текли слезы.

Мулла вопросительно взглянул на курбаши. Тот сделал два нетерпеливых взмаха рукой. Открылись лица девочки-подростка, а затем молодой женщины.

Исламбек так и ахнул от удивления. Вот он громко рассмеялся. Его смех, однако, не предвещал ничего доброго.

— Я узнал тебя, Джамал, — произнес он. Голос курбаши был вкрадчивым. — Я охотился за тобой в городе. Но тебе помогал шайтан. Теперь ты к нам пришла сама...

Не ожидая ответа и, в общем-то, не надеясь его услышать, Исламбек обернулся к Сайтбаю.

— Извини меня, верный воин. Я было усомнился в правдивости твоего рассказа. Я щедро отблагодарю тебя за оказанную услугу.

Он вновь посмотрел на Джамал.

— Всего два вопроса, — сказал Исламбек. — Где наш общий знакомый, Гани? И что ты передала неверным?

Джамал молчала.

— Уведите остальных, — приказал курбаши. — При нашем разговоре не должно быть свидетелей.

Когда Джамал осталась в комнате одна, Исламбек приблизился к ней почти вплотную.

— Не советую отмалчиваться, — произнес он свистящим шепотом. — И не надейся, что тебе поможет аллах. Он наш союзник. Мы защищаем его святую веру!

Джамал словно застыла. Неподвижны были лицо, глаза, брови. Это внешнее безразличие пленницы бесило Исламбека. Он чувствовал — немногое она ему скажет. А время торопило. Нужно бы посоветоваться, как с ней поступить. Но злоба затмила разум.

— Я выгоню из тебя дух непокорности! Я сожгу тебя на костре! — крикнул Исламбек.