Ошибка исключена

Глава двадцать вторая

Попрятавшихся главарей мелких банд передавали красноармейцам сами местные жители. Их собрали в большом сарае, чтобы сосчитать.

Исламбека держали отдельно. Ему перевязали руку, глаз его заплывал больше и больше. К тому же Исламбек потерял чалму и тюбетейку и выглядел без них совсем жалко — голова его напоминала скороспелую дыню, деформированную с боков.

Главарь пытался сохранить остатки достоинства — сидел на ковре важно, смотрел на людей так, будто они были прозрачны. В комнату вошли Фаттахов и Моисеев. Исламбек узнал в них командиров, но позы не переменил.

Моисеев остановился перед Исламбеком, негромко произнес:

— Встать!

Исламбек поднялся, но тут же обиженно сказал:

— Вы не имеете права грубо обращаться с пленным.

— Враждующей банды, — уточнил Моисеев. — А бандиты во все времена были вне закона. Тем более ныне, когда власть принадлежит трудовому народу и армии.

Моисеев посмотрел в сторону двери, и часовой вышел. В комнате остались трое: Фаттахов, Моисеев, пленный курбаши.

— Вы видите, — приступил к допросу председатель ГПУ, — ваши сведения не получат широкой огласки. Кто сообщил вам, что гарнизон покинул Хиву?

— Откуда вам известно о моих намерениях взять город? — в свою очередь спросил Исламбек.

— Извольте помнить — вопросы здесь задает лишь одна сторона. Другой надлежит на них отвечать, — сказал Моисеев, разглядывая Исламбека. Фаттахов же произнес:

— Хорошо, мы удовлетворим ваше любопытство, но позже.

— Я не отвечу вам. Это затрагивает мою честь, — сказал Исламбек.

— Вам неловко назвать имя сообщника. А вы не подумали о том, что, возможно, все было подстроено именно тем человеком?

— Что подстроено? — встрепенулся Исламбек.

— Передача вас, Исламбек, в плен в ауле Актерек?

Курбаши задумался.

— Нет, — произнес он. — У того человека, действительно, два лица, но нашему делу он верен.

— Делу реставрации монархии и феодальных порядков?

— Порядка, ниспосланного мусульманам самим аллахом.

— Кончайте играть, Исламбек! — раздраженно крикнул Фаттахов. — Или я отправлю вас в сарай к вашим единоверцам. Думаю, к утру мы получим труп! И даже не труп, а обглоданные кости! Они разорвут вас на части.

— Ну нет, председатель! С ним я расправлюсь сам! — крикнул Моисеев. Он выхватил наган из кобуры, рывком взвел курок. Побледнев, шагнул к Исламбеку.

— Осторожней, Сергей! — испуганно предупредил Фаттахов. Ему показалось, что палец друга, лежащий на спусковом крючке, дрогнул и сейчас раздастся выстрел.

— Ничего, ничего... — прошептал Сергей, едва разжав губы. — Он нам все равно больше не нужен. Если бы мы не знали о готовящемся заговоре, разве смогли бы оказаться здесь? Наше место — в войсках!

Исламбек скосил глаза на курок нагана. Он еще успеет увидеть, как, сорвавшись, курок ударит по бойку. Потом сознание померкнет. Курбаши взмок. Капли пота потекли по лицу, оставляя грязные борозды.

— Имя сообщника?

Ствол нагана медленно пополз под скулу. И курбаши не выдержал.

— Я знаю только пароль. Посыльные были разные.

— Фамилия? — потребовал Фаттахов. И Моисееву: — Убери наган. Выстрелит.

Моисеев нажал на курок. Он сухо щелкнул, а выстрела не последовало.

— Тебе повезло, курбаши. А фамилию соучастника мы знаем: Реджепов. Верно? — спросил Фаттахов. Он с укором смотрел на товарища.

— Да-да! Это все он, Реджепов. Соблазнял меня славой, ханским троном.

Исламбек упал на колени, протянул дрожащие руки к Фаттахову.

— Я буду послушен, — произнес он и заплакал. — Я передам в ваши руки всех своих воинов...

Моисеев открыл дверь. Позвал часового и приказал:

— Уведите.

Когда они остались вдвоем, Фаттахов сделал выговор Моисееву:

— Нельзя так, Сергей. На тебе лица нет. Убил бы пленного, под трибунал пошел. Ну, кому это надо...

— Душу отвел, — признался Моисеев. — Очень мне хотелось напугать негодяя. За Джамал... А в нагане я еще загодя барабан перекрутил на стреляные патроны.

Пришла очередь удивиться Фаттахову.

— Неужели разыграл эту сцену?! — воскликнул он и рассмеялся. — Вот выдумщик! Вот артист!