Если долго считать рациональность благом, можно проглядеть прекрасное

Глава 19. Последней моей мыслью перед тем, как я уснула было, что если за мной будут следовать его глаза, я совсем не против

Из машины вышел Джейкоб. Он достал из багажника складное кресло-коляску и подошел к пассажирской двери. Еще раз переглянувшись с Эдвардом, я вышла под моросящий дождь и захлопнула дверь. Вольво тронулся с места. Угрюмый индеец, уже сидевший в кресле, проводил его взглядом.

Билли Блэк. Узнавание яркой вспышкой всколыхнулось в памяти, как это было и с Джейкобом. А ведь я не видела его больше пяти лет, и, приехав сюда, даже не вспомнила его имени, когда Чарли сказал, что купил у него машину. Я быстрым шагом пошла им навстречу.

— Привет!

— Привет, Белла! — широко улыбнулся Джейк.

— Здравствуй, Белла.

У Билли были темные, почти черные глаза, очень умные и суровые. Полагаю, этот мужчина мог быть очень властным и даже грозным, и все же я отчего-то была рада видеть этого почти незнакомого мне, пугающего человека. Ощущение походило на встречу с дядюшкой, строгим, но добрым. Видеть его в инвалидном кресле было больно. Возле дома остановилась патрульная машина.

— Вы рано, — объявил Чарли, присоединяясь к нам.

— Джейкоб рвался увидеть Беллу, — усмехнулся Билли.

— Пап!

Мы шли к дому, Чарли катил кресло.

— На сегодня я сделаю вид, что не видел тебя за рулем, Джейкоб.

— В резервации права дают в четырнадцать.

— Ну, конечно, расскажи мне!

Я открыла дверь, и Чарли с Джейком подняли кресло на крыльцо.

— На игру останетесь?

Теперь понятно, почему Чарли сегодня приехал раньше.

— Очень на это рассчитываем. Наш телевизор приказал долго жить.

— Как насчет ужина? — сегодня я не готовила, но у нас оставалась картофельная запеканка.

— Нет, Белла, спасибо. Мы уже ужинали.

— Папа?

— А я за.

Мужчины свернули в гостиную, а мы с Джейком пошли на кухню. Пока разогревалась запеканка, я делала горячие бутерброды, чтобы они могли перекусить. Джейк помогал, попутно съедая половину ингредиентов.

— Собрал Фольксваген?

— Не, — улыбнулся он. — Эту машину мы у друзей одолжили. С Фольксвагеном пока дело встало, не могу найти блок цилиндров.

— Я глубокомысленно кивну, сделав вид, что поняла, о чем речь.

— Давай вместе. Три-четыре.

Синхронно опустив головы, стараясь сохранить серьезное выражение лица, мы засмеялись.

— Кстати, Белла, с пикапом что-то не так? Я мог бы посмотреть.

— Да нет, все в порядке.

— А почему ты на нем не ездишь?

— А, меня сегодня подвез одноклассник.

— Кто? Не помню, чтобы видел его раньше.

Билли, наверняка его узнал, так что скрывать смысла не было.

— Эдвард Каллен.

— Ну, тогда это многое объясняет, — рассмеялся Джейкоб.

— Что, например?

— Например, чего мой старик стал похож на статую с острова Пасхи.

— Он верит в эти легенды, да?

— Еще как.

— Он же не станет рассказывать их Чарли?

— Не, это же секрет. К тому же они, вроде как, поцапались недавно из-за того, что наши не пошли в больницу, так что сегодня день перемирия.

Джейкоб помог мне отнести в гостиную бутерброды и ужин Чарли. У меня были не сделаны уроки, но я не хотела уходить. Несмотря на слова Джейкоба, я беспокоилась, что Билли скажет что-то Чарли о Калленах. Отец мог прислушаться к мнению друга, что было не очень хорошо, поскольку сам он еще не успел познакомиться с Эдвардом и составить о нем собственное суждение, так что я прислушивалась вполуха к их разговору. Но Джейк оказался прав, и запретная тема не поднималась. По крайней мере, сегодня. Джейк, не слишком следя за событиями на экране, рассказывал мне байки о своих друзьях и о школе. Я поделилась с ним историей о фильме на биологии. Такая форма занятия его заинтриговала, хотя выбор фильма он, как и Майк, осудил.

Вечер прошел спокойно в теплой домашней атмосфере. Я не знала, за какую команду мы болели, но, наверное, они выиграли. По крайней мере, Чарли и Билли были очень довольны. Уходя, Билли повернулся ко мне в своем кресле, преграждая выход.

— Белла, — Билли сжал мою руку в своих ладонях. Его кожа была очень горячей, я даже забеспокоилась, нет ли у него жара. Черные глаза напряженно смотрели на меня из-под нахмуренных бровей. Поразмыслив, он ничего не сказал, кроме краткого предостережения, хотя мне казалось, что я что-то пропустила в нашем разговоре. — Будь осторожна.

— Конечно, Билли.

Со странным выражением, похожим на сожаление, он отпустил мою руку и направился к двери.

Моя посуду, Чарли что-то насвистывал, очевидно, обрадованный примирением с другом. Мне нужно было идти делать уроки, но я осталась на кухне вытирать чистые тарелки полотенцем. Мое настроение тоже было слишком хорошим для тригонометрии. Чарли настойчиво кивал мне на легких местах мелодии, недвусмысленно приглашая присоединиться.

— Я не умею.

— Да брось, конечно, умеешь.

— Эм…

— Ты свистеть научилась раньше, чем «р» выговаривать.

— Правда? — я такого не помнила.

Он бросил щетку в раковину и повернулся ко мне. Он просвистел две ноты, наклоняя голову из стороны в сторону. Я с сомнением смотрела на него.

— Давай, попробуй. Это как с велосипедом, разучиться невозможно.

Не слишком понимая, что делаю, я постаралась сложить губы трубочкой и пропустить через них воздух. Вполне ожидаемо, ничего не получилось.

— Подуй сильнее.

После пары попыток я как-то поняла, что именно делаю не так, и смогла издать тонкий тихий свист. Я удивленно взглянула на Чарли. Он засмеялся и просвистел те две ноты снова. Действуя почти бессознательно, я повторила их, хотя едва ли могла бы объяснить, как у меня это получилось.

— Я же говорил, как с велосипедом. Хотя зубов у тебя теперь побольше, все то же самое.

Я не могла вспомнить, видела ли я когда-нибудь отца в таком хорошем настроении. Пока мы разбирались с посудой, он легко выводил по несколько нот, а я повторяла. Когда все тарелки были вымыты и вытерты, у меня уже получался нехитрый мотивчик. Я, и правда, умела, и очевидно, что учил меня Чарли. Как же я умудрилась об этом забыть?

Уходя спать, он потрепал меня по голове, как маленькую, и улыбнулся. Я слышала, как он продолжает насвистывать, поднимаясь по лестнице. Кажется, это была какая-то детская песенка.

Допоздна засидевшись за уроками, я уснула с учебником испанского в руках. Жаль, снилась мне совсем не прекрасная страна фламенко. Вместо этого я снова блуждала по лесу, стараясь убежать от чего-то и чувствуя, что меня преследует чей-то взгляд. Страшные кровавые глаза смотрели на меня, как бы я ни пыталась скрыться от них, как бы я ни бежала и где бы ни пряталась, они всегда находили меня. Они всегда меня видели.

Я подскочила от резкого звука — это учебник упал, выскользнув из моих рук. Ну, оно и к лучшему. Эти блуждания по лесу были действительно страшными, а барабанная дробь — капель дождя, разбивающихся о крышу и оконное стекло, только усугубляли и без того тяжелое впечатление, оставленное сном. Я встала, чтобы убрать учебник. В темном окне отразилось мое бледное лицо, смотреть на которое совсем не хотелось. Прогоняя его, я распахнула створки, и дождевые капли упали на пол, холод обжег кожу. Я глубоко вдыхала влажный воздух, думая, что это поможет прогнать остатки сна. К сожалению, единственным результатом, которого я добилась, был мокрый пол и озноб, заставивший меня закрыть окно и свернуться калачиком под одеялом, отогревая дыханием замерзшие пальцы.

Неожиданная идея вновь подняла меня с постели. Отыскав в коробке с дисками альбом Синатры, я включила плеер на минимальную громкость, чтобы не разбудить Чарли. Мягкий баритон, разливающийся по комнате и отвлекающий от шума дождя, отличался от голоса Эдварда, но знакомые мелодии все равно успокаивали. В полусне мне даже показалось, что Эдвард сидел в кресле-качалке в углу. Последней моей мыслью перед тем, как я уснула было, что если за мной будут следовать его глаза, я совсем не против.

Утром он снова уже был возле моего дома, когда я вышла, чтобы ехать в школу. Мы продолжали задавать вопросы, и чаще других звучал вопрос «почему», помогающий выяснить, что двигало нами в той или иной ситуации. Вопросы у Эдварда были очень разнообразны, и мне казалось, он задает их без какого-то конкретного порядка, перескакивая с одной темы на другую. Значительная их часть приходилась на время, когда мы не были знакомы или не разговаривали. К сожалению, моя память была не столь совершенна, как его, и некоторые вещи из нее стирались. Например, я не смогла вспомнить, что рассмешило меня на парковке в мой первый день здесь. Эдварда это расстроило, и он закидал меня новой партией вопросов, видимо, полагая, что прямо сейчас огромный ящик с файлами памяти в моей голове отправляется в утилизатор.

Перед ланчем он, как и за день до этого, ждал меня возле дверей кабинета, чтобы пойти вместе. Мое предложение обделить вниманием наш уединенный столик у стены он встретил не слишком радостно. Учитывая, что нас слушала его семья, не сказать, что он давал нам возможность для разговоров без посторонних, да и обижать своих друзей мне не хотелось.

— Я бы предпочел, чтобы мы были вдвоем.

— Мы привлекаем слишком много внимания, — я вела его за руку к столику, где сидели ребята, с которыми я обычно обедала. Не слишком охотно, но он все же позволял мне это. Во второй руке он нес поднос с обедом. — К тому же ты слишком много отвлекаешься на Майка. Я скоро ревновать начну.

— У меня есть решение, — зловеще прошептал он мне на ухо. — Давай убьем его. С удовольствием возьму это на себя.

— Хорошие вегетарианцы так не поступают.

— Хммм… — Эдвард, прищурившись, посмотрел на Майка, похоже, услышав что-то, что ему особенно не понравилось. — Пожалуй, для него я бы сделал исключение.

— Привет. Мы присядем?

Эдвард поставил на стол поднос, и мы опустились на два соседних стула. Все резко замолчали. Джессика замерла с открытым ртом, так и не донеся до него ломтик картофеля на вилке. Майк выглядел раздраженным.

Первым нашелся, как всегда, Эрик. Он встал и прищурился на Эдварда.

— Каллен, — вместо приветствия проговорил он.

— Йорки? — ответил Эдвард.

— Брюс Ли или Чак Норрис? Отвечай быстро, не думай.

— Ли, — подыграл ему Эдвард. Похоже, он находил это забавным. Остальные наблюдали за ними со смесью изумления и ожидания на лице. Так тихо за нашим столиком не было никогда.

— Тимберлейк или Стинг?

— Стинг.

— Если на танцы девушка приходит в смокинге, а парень — в платье, это глупо или круто?

— Я думаю, это оригинально.

— Я же говорил! — воскликнул Эрик, ударив ладонью по столу, обращаясь к Анжеле.

— Он сказал оригинально, Эрик, а не круто, — ответила та.

— Энжи, я даже дам тебе свой смокинг!

— Нет, Эрик, я хочу надеть платье.

— А что не так с Тимберлейком? — встряла Джессика.

Остальные тоже ожили, хотя Тайлер и отодвинул свой стул подальше от Каллена. Обменявшись взглядами, мы улыбнулись друг другу.

До танцев оставалась всего пара дней, и почти ни о чем другом в школе не говорили.

— Вы пойдете на танцы? — спросила у нас Анжела.

Ей ответил Эдвард, воспользовавшись тем, что я жевала салат.