Если долго считать рациональность благом, можно проглядеть прекрасное

Эпилог

Когда я проснулась, дома никого не было. Чарли уже уехал на рыбалку, а Эдвард еще не пришел. В кресле-качалке лежал оставленный им белый джемпер. Постепенно, незаметно, вещи Эдварда все больше занимали пространство в моей комнате и в моей машине: плед, компакт-диски, написанные от руки партитуры, книги, часы, ключи, порой бумажник, теперь вот одежда. Я поднесла мягкую ткань к лицу, глубоко вдыхая любимый запах. Прижимая джемпер в груди, я напомнила себе, что его владелец скоро придет и сам, так что долго скучать не придется. Неведомым образом Эдвард добился изменения своего расписания в школе, так что у нас совпадала большая часть уроков, и расставались мы теперь очень редко и очень ненадолго. Как ему удалось провернуть это чудо в конце учебного года оставалось загадкой, но, сдается мне, без участия уж очень симпатизирующей нам миссис Коуп тут не обошлось.

Почистив зубы, я все же вернулась за джемпером, надев его поверх пижамы. Из-за большой разницы в росте, кофта смотрелась на мне почти как платье, полностью скрыв короткие пижамные шорты, рукава пришлось подвернуть. Взяв с собой книгу, которую читала, когда у меня было время, я вышла из комнаты.

Лестница была испытанием. Перелом сросся, но нога была странно слабой, а из-за долгого ношения гипса связки частично утратили эластичность, поэтому колено сгибалось плохо. Нужно было постоянно разрабатывать его, чтобы сустав пришел в норму, и мышцы окрепли. Одним из упражнений было как раз хождение по лестнице. Держась за перила, я преодолевала по одной ступеньке за раз, честно, не щадя травмированную ногу. Пройти нужно было восемнадцать ступеней.

Я наливала чай на кухне, когда услышала, как тихо щелкнула входная дверь. В следующий момент меня обняли сильные прохладные руки.

— Привет, — дыхание приятно щекотнуло ухо.

Поставив на место чайник, я откинулась назад, немного повернувшись, чтобы получить свой утренний поцелуй, нежный и теплый, хотя губы его и были холодны.

— Привет.

— Знакомая вещица, — пальцы поглаживали ткань на моем животе, золотые глаза смотрели лукаво.

— Вернуть его тебе?

— Нет, мне больше нравится видеть его на тебе. Не говоря уж о том, как он при этом будет пахнуть, — он уткнулся лицом мне в шею, щекотно вдыхая запах, заставляя меня хихикать. — Как ты сегодня?

— Нормально.

— Хммм… — повернув меня к себе лицом, он присел на корточки, нежные пальцы пробежали по бедру. — Давай посмотрим. Сгибай.

Вздохнув, я оперлась руками на стол за спиной.

— Как ты романтичен да с утра пораньше.

— Делу — время, — усмехнулся он. — Давай.

Перенеся вес на здоровую ногу, я постаралась максимально согнуть колено травмированной. За последнее время я делала успехи, но до победы еще далеко. В какой-то момент оно просто переставало подчиняться, как если бы не было предусмотрено конструкцией сгибать его сильнее. Немного посражавшись с неподатливыми связками, я опустила стопу на пол.

— Давай еще раз, — нахмурив брови, Эдвард наблюдал за моими попытками.

— Пока это все.

— Не больно? — прохладные пальцы аккуратно ощупывали сустав.

— Нет, просто не поддается.

— Ты разрабатывала его сегодня?

— Да, — он недоверчиво вскинул бровь, глядя на меня снизу вверх. — Я ходила по лестнице. Позволишь мне позавтракать?

Ухмыльнувшись, он встал. Позже он заставит меня проделать всю программу упражнений дважды. Эдвард перенес мою чашку чая на стол, чтобы мне не пришлось хромать с кипятком, я насыпала в тарелку хлопья, залила их молоком и опустилась на стул. Он сел рядом, положив мою ногу себе на колено.

— Не буду, — объявила я. С него станется заставлять меня делать упражнения даже за завтраком.

— Я не собирался это предлагать.

— Ну, и славно.

— Но чем чаще ты их делаешь, тем лучше.

— Никакой физкультуры до завтрака, — улыбнувшись, он стал массажными движениями растирать мышцы вокруг области травмы. Это было приятно. — А вот это можно.

— Какие планы на вечер?

Я показала ему книгу, которую принесла сверху.

— «Повелитель мух»? — Эдвард поморщился.

— Она хорошая!

— Да, но я бы не назвал ее чтивом счастливого человека.

— Ну, она, конечно, не очень позитивная, зато задевает за живое.

— Ладно, а что если я предложу тебе что-то лучше, чем духовная деградация и дети-убийцы?

— Что, например?

Протянув руку, он взял со свободного стула коробочку, которую я раньше не заметила. Сквозь прозрачную крышку был виден корсаж из нежных белых орхидей и примул. Сегодня был вечер выпускного бала. Открыв коробочку, он вопросительно поднял брови.

— Дети-убийцы, — объявила я.

— Белла, — не знаю, что он собирался сказать, но звучало уже так, словно он был прав.

— Эдвард, — ответила я в тон ему.

— Если тебе не понравится, просто уйдем.

— Но, Эдвард, я же хромая. Не то, чтобы я раньше была верхом изящества, но это же буквально призывать кару на мою голову.

Эдвард улыбался.

— Я все время буду рядом с тобой и не позволю тебе упасть, а когда ты устанешь, мы поедем домой.

Я перебирала в уме аргументы, которых было немного, когда поняла выражение на лице Эдварда. Это было предвкушение.

— Почему ты так хочешь пойти?

— Потому что, — открыв коробочку, он достал корсаж и ловко надел мне на запястье, задержав в руке мои пальцы. — Это нормально, ходить на танцы, волноваться в ожидании, когда ты в платье спустишься по лестнице…

— Да уж, тут есть о чем поволноваться.

Он только шире улыбнулся в ответ на мое замечание и продолжил свое перечисление.

— Танцевать, тихо шепча что-то на ухо друг другу, прятаться в укромном уголке школьного сада, чтобы украсть поцелуй, накинуть пиджак тебе на плечи, не спеша возвращаясь домой. Когда еще нам представится такая возможность?

Ого, у него был целый план. Мы не ходили на свидания в привычном смысле. Я не думала, что эти ритуалы могут быть важны для него, забывая, насколько он старомоден. Я бы могла предложить прошептать ему на ухо все, что он захочет услышать или выбрать для поцелуев любой угол, который ему больше нравится, раз уж он так необходим, но вместо этого я осторожно коснулась лепестка орхидеи, чей легкий аромат постепенно растекался по кухне.

— Приятно пахнет, — Эдвард счастливо улыбнулся, расценив это, как согласие. — У меня все равно нет платья.

С улицы раздался автомобильный сигнал. Я вопросительно посмотрела на Эдварда.

— Это Элис. И твое платье. Это объясняет, куда она умчалась с утра пораньше.

— Я надеюсь, она не купила тебе галстук в тон ему?

— Если купила, я его надену.

— Но это…

— На грани безвкусицы, я знаю, но почему бы нет? Когда, если не в семнадцать?

Он был так рад, что я просто не могла с ним спорить. Элис вошла без стука и пронеслась наверх по лестнице, шелестя чем-то. На кухню она пришла уже с пустыми руками.

— Что так долго? — возмутилась она. — Не могла сразу согласиться? У нас куча дел.

— И тебе доброе утро, Элис, — вместо меня ответил Эдвард.

— Да-да. Как поживаете? Хорошо, спасибо. Чудесный день, не находите? Погода прекрасная, — протараторила она. — Теперь, когда с бесполезными формальностями покончено, нам нужно приниматься за дело. Время идет.

— Но еще же только утро.

— Уже утро, Белла!

— Мне же только платье надеть.

Элис прижала руку к груди и страдальчески вздохнула.

— Господи, помоги мне. Так, ты права голоса лишаешься. Допивай свой чай. А ты, — обратилась она в Эдварду. — На выход. Мужчине тут делать нечего.

— Нет! — потянувшись, я обняла Эдварда за талию, он мягко погладил меня по спине.

Элис угрожающе прищурилась.

— Хочу тебе напомнить, что из-за твоей выходки я ударила Джаспера.

Это был удар ниже пояса. Вжав голову в плечи, я отвернулась от нее, уткнувшись лицом в грудь Эдварда.

— Элис! — рыкнул на он на нее.

— В последний раз упоминаю, клянусь! Но сегодня она моя, — я не повернулась, так что она сменила тактику. — Ну, разреши мне, пожалуйста, Белла!

Вздохнув, я крепче прижалась к Эдварду, прежде чем отпустить его. Он ласково коснулся моей щеки.

— Я приеду в семь.

— Хорошо.

Оставив легкий поцелуй на моих губах, он встал. Элис нетерпеливо топала ножкой. Проходя мимо, он взлохматил ей прическу, за что получил шутливый удар в плечо.

— С чего начнем? — раз уж это неизбежно, лучше не оттягивать.

— С ванны.

Все оказалось не так страшно, как я опасалась. Хотя я и была для Элис как кукла, которую она могла одевать и причесывать, все это скорее походило на обычные девчачьи посиделки с маской для лица и маникюром. Элис весело щебетала, рассказывая, как проходит подготовка к танцам в доме Калленов, где Эмметт уже получил выговор за испорченную сорочку и был вынужден поехать за новой, поскольку остальные имеющиеся не подходили к смокингу. Получалось, что на балу будут Розали с Эмметтом, а также Элис и Джаспер.

— Джаспер не злится на тебя, Белла, — вдруг сказала Элис, видимо, заметив мою реакцию. — Он очень зол на себя. Он ненавидит быть слабым, и ему ужасно стыдно перед всей семьей, особенно перед тобой и Эдвардом. Иногда он думает о чем-то, но стоит его спросить, только качает головой. Все действительно могло закончиться очень скверно.

Она хотела сказать что-то еще, но передумала. Меня передернуло от мысли, что стало бы с их семьей, если бы Джаспер убил меня. Предположения были одно ужаснее другого. Эту ошибку я никогда не забуду.

— Ну, как бы то ни было, лучшее, что ты можешь для него сделать — это простить себя.

— Это не так просто.

— Вот и приложи усилия. Джасперу нравилось находиться рядом с тобой, подпитываясь твоим счастьем, а сейчас ты для него как горькая таблетка, только усугубляешь его состояние своими эмоциями. Если ты перестанешь так винить себя, он тоже почувствует себя лучше, и в выигрыше будут все.

Платье было желтым. Я не знала, как называется этот оттенок, но я в нем даже выглядела не такой бледной, как обычно. Вкус Элис не подвел, и увидев свое отражение в зеркале, я обняла ее в порыве благодарности. Закончив с моей прической, Элис чмокнула меня в щеку и упорхнула прочь, чтобы самой переодеться к балу.

Эдвард приехал, как всегда, точно вовремя. Застегивая ремешки на туфлях, я слышала, как он поздоровался с Чарли. Нацепив на руку корсаж, я вышла из комнаты. Восемнадцать ступеней вниз, не наступив на длинный подол. Чарли и Эдвард, ждавшие у лестницы, подняли на меня глаза. Эдвард улыбнулся, и я тут же оступилась, оба испуганно дернулись к лестнице, но все обошлось.

— Все нормально.

— Белла, — начал было отец, но этим и ограничился, только головой покачал.

Эдвард двинулся мне навстречу, протягивая руку, вцепившись в которую я благополучно преодолела оставшиеся ступени. Чарли неловко сжимал в руках свою старую камеру. Давно я ее не видела.

— Отправим одну твоей маме, — предложил он. — Поставит на камине.

Если бы это не был Чарли, я бы заподозрила в его словах некий мстительный подтекст, но, скорее всего, мне просто показалось. Чарли сделал пару снимков меня одной, потом нас вместе с Эдвардом, после чего камеру взял Эдвард, чтобы сфотографировать меня с отцом. Мы оба не любили фотографироваться и чувствовали себя не комфортно, так что фото наверняка получилось кошмарное. Чарли вышел на крыльцо проводить нас. К нашей огромной удаче, дождя не было, высокие облака мирно плыли мимо.