Если долго считать рациональность благом, можно проглядеть прекрасное

Глава 23. Это было настоящей потребностью — прикоснуться к нему

Эдвард вышел из-за деревьев, и солнечные лучи отразились от его кожи, словно от снега. Это было красиво, как елочные игрушки, покрытые блестками, или костюмы танцоров, что я видела по телевизору. Я подошла к нему, смотря снизу вверх, как если бы была намного ниже ростом.

— Ты идешь на пваздник? — мой голос звучал странно высоко, так что я даже не узнала его.

— На праздник? — Эдвард присел передо мной на корточки, его лицо оказалось напротив моего. — Вообще-то я планировал пообедать.

Черты его лица начали изменяться, переставая быть узнаваемыми, глаза полыхнули алым светом, в хищном оскале блеснули острые зубы, красные от крови. Я закричала.

Я проснулась, резко сев на кровати. Сердце бешено стучало. Страшно, так страшно, нужно бежать, спрятаться! Я пришла в себя уже стоя возле двери в комнату, растеряно смотря по сторонам, но вместо леса увидела свои книги и смятую постель. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я выругалась, злясь на саму себя и дурацкие сны. Эдвард не причинит мне вреда. Подняв с пола одеяло, я тщательно заправила постель, убеждая себя, что никакого кошмара не было.

Я искала на кухне стакан, чтобы выпить воды, раздраженно хлопая дверцами, когда по ошибке открыла не тот шкафчик. Услышав стук в дверь, я вздрогнула, и стакан выскользнул у меня из рук, рассыпавшись кучей осколков на полу. Отлично. С замирающим сердцем я пошла открывать, стараясь не наступить на стекло. На крыльце стоял Эдвард.

— Привет, — он улыбнулся, но потом, видимо, заметив мое состояние, резко изменился в лице. — В чем дело, Белла?

Эдвард протянул ко мне руки, коснувшись щек. Я всматривалась в его лицо, ища в нем то, что так напугало меня во сне. И не могла найти. Даже горевшие сейчас беспокойством глаза смотрели тепло. Не было ничего враждебного или страшного. Осторожно касавшиеся моего лица руки были нежны, как всегда. Это был мой Эдвард, а не то темное существо из сна. Его лицо несколько расплывалось из-за выступивших слез. Губы задрожали.

— Белла!

Ох, да что же со мной?

— Прости. Кошмар приснился.

Всхлипнув, я уткнулась лицом ему в грудь. Прохладные объятья дарили утешение. Будучи укрытой от всего на свете в его руках, я сразу почувствовала себя лучше. Какое приятное чувство, словно все плохое на свете позади. Эдвард перевел дух, успокаивающе гладя меня по спине.

— Ты так напугала меня.

— Прости, пожалуйста.

Я даже толком не понимала, за что извиняюсь: за свое странное поведение или за то, что, столько раз повторяя, что не боюсь, но все равно увидела тот сон. Хотя он явно не имел ничего общего с тем, что я думала и тем, что чувствовала, находясь рядом с ним.

— Хочешь рассказать?

— Нет. Теперь уже все в порядке.

— Ты что-то разбила?

— М? — верно, я ведь уронила стакан. — Точно, совсем забыла.

Отпустив его, я направилась в кухню, но Эдвард остановил меня в дверях, перехватив поперек тела.

— Стой, смотри под ноги.

На полу, совсем рядом, лежал осколок, который я не заметила. Удивительно, как я не наступила на него, когда шла в прихожую.

— Извини.

— Ты точно в порядке, Белла?

Повернувшись к нему, я постаралась улыбнуться.

— Да, просто я… все как обычно, — я махнула рукой, указывая на усеянный осколками пол.

Эдвард слабо улыбнулся в ответ.

— Где у тебя щетка? — я хотела возразить, но он перебил меня. — Если ты поранишься, мне придется уйти, а я бы этого не хотел.

Услышав это, я схватила его за руку, все еще лежащую на моем животе. Нужно что-то делать с нервами.

— Эм, в кладовке.

— Хорошо.

Поцеловав меня в висок, Эдвард прошел через кухню к указанной мной двери. Не зная, куда себя деть, я направилась в ванную, пробормотав «Я сейчас». Видок у меня был тот еще. Я уснула с влажными волосами, и теперь они превратились в воронье гнездо. Кое-как разодрав их расческой и умывшись, я спустилась на кухню, где застала Эдварда за изучением баночек рядом с плитой. Открыв крышку металлической коробочки, где хранился мой чай, он понюхал его и стал осматриваться по сторонам, ища что-то глазами. Губы сами собой растянулись в улыбке.

— Что-то потерял? — спросила я, подходя ближе и робко обнимая его со спины. Это было настоящей потребностью — прикоснуться к нему.

— Я полагаю, что это чай. Значит, нужна вода, — ответил он.

— Как ты понял, что я пью именно этот?

— Твои волосы пахнут им по утрам.

— Правда?

— Едва уловимо. Правда оказалось, я плохо себе представляю, как это работает. Никогда не обращал внимание, что едят люди, и как они пользуются кухней.

— Это заметно. Давай мне.

Забрав у него чай, я насыпала немного в сито для заваривания и включила чайник. Встав на носочки, я дотянулась до кукурузных хлопьев с медом. Эдвард внимательно следил за моими действиями, словно в заваривании чая таился какой-то секрет. Разбухающие в молоке хлопья, очевидно, не слишком его впечатлили.

— Это вкусно? — с сомнением спросил он.

— Ну, это не злобный гризли, конечно, но есть можно.

Эдвард фыркнул.

— Никак не привыкну, что ты так спокойно об этом говоришь.

Я пожала плечами, садясь за стол.

— Есть планы на утро? — спросил он, устроившись напротив.

— Нужно написать маме, а больше, кажется, ничего. Есть предложения?

— Мы могли бы съездить ко мне домой.

Молоко попало не в то горло, и я закашлялась. Эдвард встал, но я подняла руку, показывая, что все нормально.

— Порядок? — спросил он, когда я сделала глоток чая, стараясь прочистить горло.

— Да, — прохрипела я.

— Как ты умудряешься даже завтрак превратить в опасное дело?

Вместо ответа я вытерла выступившие слезы и снова поднесла чашку чая к губам, беря лишние пару секунд на размышление.

— Эм, к тебе домой?

Эдвард, не моргая, смотрел на меня, ожидая, что я скажу.

— А твоя семья?

— Они тебя не тронут, — серьезно проговорил он.

Он смотрел исподлобья, хмурясь и чуть подняв плечи. Он действительно думал, что проблема в этом. Я закатила глаза.

— Я и не думала, что они меня съедят.

— Нет?

— Нет. Но, — это все равно пугало. — Ты говорил, они скептики. Они ведь против, ну, нас? Разве я могу вот так просто прийти?

— Это единственное, что тебя волнует?

Этого разве мало? Я кивнула, а он засмеялся, откинувшись на спинку стула.

— Это не смешно!

— Конечно, нет, — согласился он, улыбаясь. — Идти в логово демонов-людоедов, боясь их осуждения, а не зубов — абсолютно нормально.

— Ты мою нормальность подвергаешь сомнению чуть не с первой нашей встречи.

— Просто ты никогда не реагируешь так, как я от тебя ожидаю.

Я в ответ только пожала плечами.

— Я хочу, чтобы ты увидела мой дом, это несколько больше, чем просто стены. И у нас нет причины прятаться или избегать кого-то. Если их это не устраивает, пусть сами не приходят.

Мне было некомфортно от мысли, что он ссорился с семьей из-за меня, но в то же время некая часть меня видела в этом что-то очень лестное. Устыдившись, я постаралась заглушить эти мысли. Может быть, со временем мы сможем переубедить их?

— Наверное, надо предупредить их?

— Элис это сделает, — улыбнулся Эдвард. — Вот уж кто будет рад больше всех.

— Ну, что ж, — быстро сполоснув посуду, я оставила ее стекать на раковине. — Пошли. Напишу Рене, и можем выдвигаться.

Взяв Эдварда за руку, я потянула его с собой к лестнице.

— Мы не торопимся.

— Нет смысла оттягивать.

— Спешишь навстречу тому, что пугает?

— Именно так.

— Хмм…

Подхватив меня на руки, он вихрем пронесся наверх, так что, не успев даже пикнуть, я оказалась в своей комнате перед медленно оживающим компьютером, не слишком уверенно стоя на ногах. Придерживая меня за талию, Эдвард рассматривал мое лицо.

— Следим за пальцем, — велел он, водя рукой перед моими глазами, как врач, проверяющий реакцию.

— Все нормально, — накрыв его руку своей, я опустила ее ниже.

— Хорошо, значит, можем попробовать еще раз.

— Может быть, не надо? — при одном воспоминании о несущихся мимо деревьях у меня начинала кружиться голова.

— Ты ведь ничего не боишься, — засмеялся Эдвард.

— Я никогда такого не говорила.

— Значит, мне все-таки удалось напугать тебя? — удивился он.

— Конечно, о, страшнейший!

Он клацнул зубами, и я засмеялась. Стоя так близко, я чувствовала аромат его кожи и легко могла коснуться его. Подняв руку, я разгладила воротник его рубашки, хотя он и без того был в порядке.

Из динамиков послышался системный звук, сигнализирующий, что компьютер готов к работе. Открыв почту, я увидела непрочитанное письмо от Рене. Я заметила, что Эдвард прошел за мою спину, странно осматриваясь по сторонам.

— Что?

— Я впервые в твоей комнате днем. Я хорошо вижу в темноте, но ощущается по-другому.

Я фыркнула, возвращая внимание монитору.

— Так говоришь, будто бывать тут ночью для тебя обычное дело, — он ничего не ответил, что заставило меня снова обернуться. — Эдвард? — выражение его лица было виноватым, но смотрел он прямо. Вот черт! — Как давно?

— Со дня аварии. Незамеченным я мог войти, только когда не было дождя, в остальных случаях я оставался снаружи.

— Зачем?

— Хотел удостовериться, что ты в порядке, а после просто не мог перестать приходить. Я просто см… Я знаю, как это прозвучит, — перебил он сам себя. — Но я действительно просто смотрел.

— Да на что тут смотреть?

— На тебя. И, — он поколебался, размышляя, стоит ли это говорить. — Ты разговариваешь во сне.

Я отвернулась от него и закрыла лицо руками. Стыд-то какой. Конечно, я знала, что говорю во сне, но не могла предположить, что кто-то меня подслушает. После аварии мне стал сниться Эдвард. Кто знает, что я могла наболтать. А еще я, наверняка, пускаю слюни, скидываю одеяло и, Бог знает, что еще делаю. Лицо мучительно пылало, наверняка напоминая красный сигнал светофора, уши даже покалывало от жара, а от того, что он наблюдал мои муки стыда, становилось только хуже. Хотелось спрятаться.

— Эдвард, ты не мог бы уйти, пожалуйста.

Он так долго молчал, что я уже подумала, что он покинул комнату, когда услышала:

— Нет.

Я обернулась. Мне послышалось?

— Прости?

— Я не хочу уходить, когда ты сердишься на меня, — он уселся в кресло-качалку. — И мне не нравится, что ты меня прогоняешь.

Я тупо хлопала ресницами, пытаясь понять, кто из нас ненормальный.

— Ну, класс. Сиди, дуйся в углу.

Я читала полученное письмо от Рене, безуспешно пытаясь вникнуть в его суть. Эдвард нервно раскачивался в кресле-качалке.

— Последнее время ты разрешала мне остаться, — объявил он.

Да, логичный аргумент. Обязательно быть правым?

Закрыв письмо, я стала удалять рекламные рассылки из почтового ящика. Не сказать, что дело очень нужное, но я по крайней мере была занята. Честно говоря, тот факт, что он приходил тайком, почти умилял. Получается, он тоже скучал, когда мы не разговаривали. Но лучше мне от этого не становилось. Не получив от меня ответа, он попробовал снова.

— Мне жаль, что я расстроил тебя, и я понимаю, почему ты злишься.

— Я не злюсь.

Кресло перестало раскачиваться. Я не смотрела на Эдварда, но могла представить, как он нахмурился.